Корреа сегодня

Американец Айзек Корреа приехал в Россию в 1995 году. С тех пор Корреа успел поработать шеф-поваром ресторана «Улей» и привить в Москве кухню фьюжн. В прошлом году он открыл на Большой Грузинской заведение Correa’s – единственный в городе ресторан, названный по фамилии его основателя. В Correa’s семь столиков, окно во всю стену, зеленые яблоки на полках – и больше ничего. Готовят дешевую и страшно вкусную еду – такого в Москве еще не было. Елена Егерева расспросила владельца ресторана Correa’s обо всем происходящем.

– В Москве два ресторана, названных по фамилии основателя, – Correa’s и MacDonald’s. Оба заведения очень американские, и у обоих очень простая идея. Я вас не обижаю таким сравнением?

– Раньше я обожал ходить в «Макдоналдс». Все мои друзья знали, что я могу пригласить на вечеринку, спросить: «Ну что, кто голоден?» – и купить всем еды из «Макдоналдса». Но, между прочим, я только в Москве полюбил бигмаки и всю эту американскую еду – куриные крылышки, жареные ребрышки. Просто девять лет назад, когда я приехал, есть тут особенно было нечего. Сейчас я и сам туда не хожу, и детей своих ни за что не пущу. Кстати, сначала один мой знакомый предложил: назови ресторан «У Айзека» – тебя ведь все знают. Нет, говорю, так все подумают, что это армянское или грузинское кафе. А я решил готовить простую домашнюю еду.

– Что вы сегодня приготовили?

– Минуточку… А можете ей перевести: на макушке я хочу отрастить, а по бокам пусть так остается. В 6 утра я уже был у плиты – приготовил три завтрака: хлеб, ветчину, свежевыжатый апельсиновый сок. И отослал к восьми в офисы – мы так часто делаем.

– Вы завезли в Москву кухню под названием фьюжн. Меня, если честно, уже тошнит от слова «фьюжн». А вас?

– А я уже не ем это и не готовлю. Повар сгорел.

– Что?

– Вы готовили когда-нибудь для десяти друзей одновременно? Да? И как вы потом себя чувствовали?

– Нормально, мне нравится готовить.

– Но вы могли потом есть вместе со всеми – хотя все и было вкусно? Нет? Спасибо. Это и значит «сгореть». То же самое с поварами. Готовить для друзей – самое сложное. В «Улье» я готовил не для десяти, а для сотни друзей; посетители – это же твои приятели, друзья, знакомые. А когда ты долго готовишь для одних и тех же людей, знаете, что происходит? Их надо удивлять и удивлять, каждый день, как детей. В какой-то момент я устал, я не хочу больше никого удивлять. Я вкладываю в Correa’s столько же энергии, сколько и в «Улей», просто в этом ресторане еда всегда одинаковая, простая. Сейчас я больше люблю есть дома: покупаю свинину (люблю русскую свинину) и дома жарю. Но это вечером, а днем у меня на еду всего двадцать минут. Будете днем проходить мимо Correa’s – увидите, как я стоя что-то жую. А если мы с женой или друзьями выбираемся из дома – то в очень простое место, где можно так же просто отдыхать и расслабляться.

– Это куда?

– В «Китайский сад» в Центре международной торговли – самый мой любимый ресторан. Я родился в Нью-Йорке в китайском квартале. До сих пор хожу в китайские рестораны – обожаю смотреть на китайцев, как они быстро-быстро работают. А по выходным папа всегда возил меня в испанскую часть Гарлема за кровяной колбасой и другими испанскими деликатесами. У меня же родители из Пуэрто-Рико.

– Вот какая странная вещь: в Москве живет огромное количество корейцев, индусов, вьетнамцев, а качественные и дешевые забегаловки с этнической едой, какие есть в других городах, здесь не открываются.

– Это, я думаю, всего лишь вопрос времени. Раньше, кстати, я каждую неделю ходил в одну вьетнамскую столовую на вьетнамский рынок, только никогда не мог сразу ее найти. Пару раз был в дешевых грузинских ресторанах. Что-то мне, конечно, понравилось, а что-то вообще даже пробовать не хотелось – не хочу рисковать: я же знаю, как что должно выглядеть. Сейчас уже не успеваю бегать по таким местам. Стыдно признаться, но за все время, что я в Москве, я всего четыре раза был в театре. Последний раз – полмесяца назад: водил сына на «Трех поросят». Был как-то на классическом концерте. Но что я действительно люблю – концерты «ДДТ».

– Вы понимаете, о чем поет «ДДТ»?

– Это вам они нравятся из-за слов. Мне, когда я слушаю «ДДТ», просто очень хорошо становится. А слова я вообще не понимаю. Должно быть, это песни о войне, подавленных людях и депрессии.

– А вам только что макушку состригли.

– М-да? О’кей, отрастут – ерунда. А вот что я ненавижу в Москве – так это когда читаешь в журнале: в таком-то магазине продается такая-то одежда или там компьютер. Звонишь. Приезжайте! Едешь часа два по пробкам. Приезжаешь. А там говорят: у нас нет такого. Но можно заказать – оставьте стопроцентную предоплату. Я ненавижу стопроцентную предоплату! Еще я ненавижу в Москве меню с фотографиями: показываешь на фото, а приносят что-то совсем не похожее. А то, что в супермаркете твою сумку запаковывают в пластик? Представьте: приходит красивая девушка, модель, скажем, с сумкой Christian Dior, а ей бабушка говорит: надо упаковать сумочку. Б…, может, мне самому залезть в пакет и так ходить по магазину? В этом отношении Москва абсолютно не изменилась. Помню, девять лет назад я приходил в супермаркет, там была длинная-предлинная полка, и на ней – молоко, молоко, молоко, молоко, а на другой – сахар, сахар, сахар, сахар. Сейчас, конечно, не так, но я до сих пор не могу найти многих продуктов. А ходить здесь за одеждой – вообще сдохнуть можно. Я повар, мне нужны самые обычные штаны, самая обычная кофта – как из Gap. Но этого нет. Banana Republic, Victoria’s Secret – это мое любимое женское белье – тоже нет.

– Почему тогда здесь живете?

– Ну мне же это нравится – за все бороться. Я в Нью-Йорке работал в очень неплохом месте, в Bowery Bar. Там у нас был повар Борис из Москвы. Я говорю: Борис, иди сюда. Он: вот ду ю вонт? Я еду в Москву работать. Меня тогда пригласил «Росинтер». Ю маст би крэзи, кричит он на меня. Что ты там будешь делать? Там люди в очередях за хлебом стоят, там нет мяса, все мясо – зеленое. Тебя обворуют и убьют. Ну я и приехал всего с 200 долларами в кармане, без часов, без цепи на шее. А когда я открывал Correa’s, мне говорили: ты занимаешься ерундой – открой большой ресторан или вообще ничего не открывай, наслаждайся жизнью. Сейчас дикость одну скажу. Недавно ездил домой в Нью-Йорк, побыл немного и – страшно заскучал. Не почувствовал той же энергии, когда тебе постоянно надо двигаться, что-то делать. Бву-ву-ву-у-у. Потом, у меня русская жена – Ия, дочь и сын. У меня здесь друзья. Но вот на рыбалку я не хожу.

– Куда не ходите?

– На рыбалку – меня тут все почему-то зовут на рыбалку. Нет, думаю, мне еще рановато. Я лучше в баскетбол поиграю в американском посольстве или на «Динамо» покатаюсь на коньках.

– Еще я не совсем поняла – Москва, на ваш взгляд, совсем не изменилась?

– Наоборот. В последнее время я стал встречать много симпатичных людей. Не знаю, может, я раньше спал, но когда я только приехал, я видел русских исключительно двух типов. Первые говорили: все плохо, ты иностранец, ты не понимаешь. Ты приехал сюда на большую зарплату, а вот у нас ничего нет, и денег мы не зарабатываем. А потом я встречаю других, которые получают ровно столько же, сколько первые. Но они говорят: Айзек, поехали! И они приглашают тебя домой, и там очень красиво – стол накрыт. Давай есть! Давай пить, танцевать!

– А вам не страшно – после всех этих взрывов?

– Я ездил как-то на каникулы в Пуэрто-Рико, мне там сказали: не останавливайся на красный. Там на светофорах подбегают угонщики с пистолетом и орут: выметайся. Потом я же из Нью-Йорка – а в Нью-Йорке надо быть внимательным. Я помню, когда уходил из дома, мама всегда говорила: в этот район не ходи, с этими людьми не заговаривай. Она же смотрит новости, а там всегда про серийных убийц, про насильников. И мой дом – в пяти минутах от башен-близнецов, мой брат работал на пятом этаже в Торговом центре, но, слава богу, все живы, все хорошо.

– А правда, что вы весь в татуировках?

– Вот на ноге – индейская, с перьями. Здесь на груди – угадайте кто? Иисус. Вот ангел смерти. На этой руке – тролли, как в «Братстве Кольца». Но я сейчас не очень уже люблю фантастику – больше триллеры про серийных убийц. Стивена Кинга и все такое. Библию читаю. И люблю играть на вечеринках: две недели назад играл в «Улье» вместе с диджеем из «Пропаганды». Я диджеем в Нью-Йорке работал на вечеринках, на улице – один раз у меня летом от жары все пластинки расплавились. И еще я тогда работал в Pizza Hut, хот-доги продавал на улице, был курьером в American Express. Очень скучно. Но всегда почему-то возвращался к еде. А теперь вот думаю книгу написать.

– Не пишите, пожалуйста. Это же известная история. Сначала шеф добивается признания, потом издает поваренную книгу, потом начинает вести теле-шоу – и больше уже не появляется в своем ресторане.

– Да нет, я же про другую книгу. Я знаю почти всех, кто у меня бывает, процентов девяносто точно. Мне бы хотелось написать о них – как они приходят, рассказывают мне о каких-то своих неудачах, а некоторые даже о болезнях говорят. Девушки так начинают: слушай, есть несколько минут? Так вот, я сейчас встречаюсь с одним парнем, ну и рассказывают – что и как. А потом вдруг: ладно, я побежала, спасибо, Айзек. А я ничего и не сказал – просто сидел и слушал.