— Как так получилось, что вас позвали руководить музеем?

— Есть очаровательная женщина Стелла Аминова, которая должна была стать исполнительным директором Еврейского музея. Какое-то время назад она попросила у Сергея Капкова посоветовать, кто бы мог ей помочь набрать людей и развернуть активность. Сергей Александрович нас познакомил, и мне показалось это интересным и важным. У Стеллы пятеро детей, и в какой-то момент она поняла, что полностью взять на себя руководство музеем она не сможет. А я к тому моменту уже общалась с Александром Моисеевичем Бородой и Борухом Гориным, которые десять лет назад этот музей придумали. И так получилось, что мы стали сотрудничать. 



— Cыграло ли роль то, что вы еврейка? Эта история была для вас отчасти личной? 



— Может быть. Это очень мощный вопрос осознания себя. Думаю, у нас у всех есть потребность разобраться в своей истории и в своих корнях. И одна из самых важных функций этого музея — сделать так, чтобы эта тема стала понятной и не отталкивающей для самого большого круга людей. Сложно ненавидеть то, что ты хорошо знаешь. И мне хочется верить в то, что со временем ненависть сменится другим чувством. 



— Разговоры про этот музей велись очень давно. Но никто толком не понимал, о чем эта история. Вы подключились на этапе, когда все уже было придумано? 



— Музей состоит из нескольких частей. Есть постоянная экспозиция, которую пять лет с Гориным и Бородой делала Ralph Appelbaum — самая крупная компания по созданию мемориальных музеев в мире. Но все, что вокруг — временные экспозиции, кафе, магазины, центр авангарда, центр толерантности, исследовательский центр, — над этим мы уже работали вместе. Основная экспозиция посвящена еврейской истории. Начинается все с 4D-кинотеатра, где тебе показывают десятиминутный фильм «Начало» — от сотворения мира до исхода евреев из Египта и раскола на монотеистические религии. Это такая глобальная история. Дальше ты выходишь и начинаешь узнавать о жизни еврейских местечек в России начиная с конца XIX века. Ты идешь через революцию, через первые советские годы и Гражданскую войну. Затем через Великую Отечественную войну и холокост, узнаешь о том, что было в послевоенные годы. Это такой вдумчивый рассказ о двух веках жизни евреев на пространстве бывшей Российской империи. 



— Про те проблемы, которые у евреев здесь возникали, вы рассказываете? О черте оседлости? Или о том, что люди фамилии меняли в советское время, потому что не могли поступить в институт?  



— Это очевидные факты, которые невозможно спрятать. Но важна тональность. Есть один важный для нас момент — мы не хотим жаловаться и выбивать слезу. Мы хотим рассказывать о себе через историю страны. Про то, как она нас сделала теми, кто мы есть. И то, как мы на нее повлияли. Это не попытка вызвать сочувствие, а зрелый и спокойный разговор о том, как здесь сосуществовали разные культуры. И само пространство будет отвечать этой идее: каждый зритель сможет подойти к интерактивным панелям, прикоснуться к имени художника или композитора и выяснить какие-то детали о том, что он в то или иное время делал. Почувствовать цайтгайст. О конкретном историческом периоде мы пытаемся рассказать с максимально разных ракурсов — и при этом современным языком. 



— А современное искусство в музее будет?

— 

Да. У нас есть два пространства под временные экспозиции. Сначала мы откроем выставку фотографа Павла Самохвалова, который сейчас делает большой проект о московских евреях. Идея в том, что толерантность должна быть направлена не только за рамки сообщества, в котором ты существуешь, но и внутрь него. Потому что даже одно сообщество очень неоднородное, а люди довольно нетерпимые. К Новому году у нас будет выставка, которую мы делаем совместно с музеем Свибловой, а потом мы привезем из МoМА выставку Khh Паяма Шарифи из группы «Slavs and Tartars» — это самое что ни на есть современное искусство. 



— На какую аудиторию вы рассчитываете? Вы же не делаете музей для евреев? 



— Совсем не интересно делать музей только для евреев. Хотя они, конечно же, часть нашей аудитории. Мы хотим прежде всего сделать городской музей. Это должно быть общественное пространство, где будет максимально комфортно всем. Наверное, мы ориентируемся на молодых и любознательных, но мне очень важно, чтобы здесь были и взрослые люди, и, конечно, дети. В Москве вопрос толерантности стоит очень остро. И именно в детском возрасте нужно об этом говорить. То есть как… говорить, конечно, нужно всегда. Но мне кажется, что у разговора со школьниками будет самый высокий КПД. Ни в коем случае нельзя вести себя менторски или назидательно, нужно показывать детям, что происходит, если толерантность в обществе отсутствует. К чему это может привести. И позволить им самим дальше сделать выводы. 



— В России до сих пор очень многие во всех бедах винят евреев. Вам не было страшно, что общество проект не примет? Одно дело открывать такой современный интерактивный музей в Европе, а другое дело — здесь, где слово «еврей» до сих пор многие воспринимают как ругательство. 



— Разговор про отсутствие антисемитизма и антиизраильских настроений в Европе — это сильное допущение. Даже в Германии, которая как никакая другая страна переосмыслила свою историю, неонацистские и антисемитские настроения возникают довольно часто. Мы часто говорим о том, что большая проблема России заключается в том, что у нас не было своего Нюрнберга, мы не имеем четкого понимания своей истории, и она все время оборачивается новой стороной, акценты не расставлены до сих пор. И именно поэтому создать статичное пространство, где будет вестись разговор о довольно важной части нашей истории, 
— это очень правильная вещь. Хотя, конечно, мы создали мощную систему безопасности вокруг музея. 



— Думаете, могут возникнуть реальные проблемы? 



— Проблемы могут возникнуть всегда. Могут быть десантники в парке Горького, которые, впрочем, перестают быть проблемой, если с ними грамотно наладить диалог. Но, конечно, мы понимаем, что для части нашего общества это очень провокационная тема. Мы отдаем себе в этом отчет. 



— Вы верите в то, что через образовательные программы, в том числе детские, проблему антисемитизма и отсутствия толерантности в обществе можно победить? 



— А как ее вообще иначе победить? У меня нет другого ответа. Недавно была история, которая меня очень порадовала. Софья Гудкова из РИА «Новости» открыла Центр документального кино. И у нее был показ фильма «Моника и Дэвид» про семейную пару даунов. Там были родители с детьми-даунами и с обычными детьми. После показа ей позвонил мужчина и сказал: «Я должен вас поблагодарить, потому что я впервые оказался в одном пространстве с этими людьми. И когда мы ехали домой, моя восьмилетняя дочка рассказала, что она поболтала и подружилась с Машей, у которой синдром Дауна». Это значит, что у его дочери уже никогда не будет ощущения, что это какие-то не такие люди, их нужно сторониться и с ними не нужно общаться. 



— Открытие будет в ноябре? 



— Да, 8 ноября будут Путин с Шимоном Пересом, а 10-го — общее большое открытие. 



— В чем заключается поддержка государства, если она есть? 



— Это частный музей, созданный на деньги общины. И поддержка тут проявляется в том, что государство приветствует тот разговор с обществом, который мы хотим вести. Нужно понимать, что помимо Путина на открытии будет президент Израиля Шимон Перес. И это диалог двух стран. Нам правда важно сделать большую историю — не локальную, не для своих друзей, а для всей страны. И в этом случае без государственной поддержки не обойтись. Мы хотим показать, что разговор на эту тему не требует протестности. И это хорошо. Потому что еще 40 лет назад это мог быть только протест. 



Лучшие еврейские музеи мира

Всего в мире насчитывается не меньше сотни еврейских музеев — больших и маленьких, посвященных древней истории, искусству, войне, быту и так далее. «Афиша» вспомнила пять самых важных и интересных из них.

Еврейский музей, Берлин

Один из самых крупных — на 15 тысяч квадратных метров — и известных еврейских музеев Европы начал работать в 2001 году в двух зданиях. Старое — барочный дворец, новое — построенный архитектором Даниелем Либескиндом зигзаг, облицованный металлом. Основная экспозиция — история Германии глазами евреев, от Средних веков до наших дней. Самая впечатляющая часть — зал, заполненный десятком тысяч металлических лиц, — инсталляция «Павшие листья», посвященная холокосту.

 

Еврейский музей, Нью-Йорк

Основой для музея стала небольшая коллекция библиотеки Еврейской теологической семинарии в Нью-Йорке — учебного заведения религиозного, но прогрессивного: там, например, раввинами становятся не только мужчины, но и женщины. В программе музея поэтому легко встречаются выставки, посвященные Гарри Гудини, феминизму, современным израильским художникам, а в постоянной экспозиции почетное место занимает портрет Сары Бернар работы Энди Уорхола.

 

Национальный музей истории американских евреев, Филадельфия

Музей основали в 1976 году члены одной их самых старых еврейских общин США — она появилась в середине XVIII века и получила прозвище «синагога Американской революции», поэтому самые ценные экспонаты — история первых переселенцев-евреев, появившихся в 1654 году. Естественно, многие экспонаты связаны с эмиграцией — например, открытка к еврейскому Новому году с вереницей кораблей, стремящихся не в Палестину, а к статуе Свободы.

 

Еврейский музей, Прага

В столице Чехии Еврейский музей открылся в 1906 году, главным образом чтобы спасти еврейские древности из синагог, которые разрушали во время реконструкции Еврейского города в Праге. Сегодня музею принадлежит несколько зданий в городе, включая синагоги, построенные в XVI веке. В коллекции же множество древностей, некоторым из которых под 900 лет, — манускрипты, свитки Торы, текстиль. Из XX века — архив узников Терезина, в котором побывало в годы войны 140 тысяч человек.

 

Музей истории польских евреев, Варшава

Музей откроется в 2013 году в новом здании, построенном на бывшей территории варшавского гетто — нескольких кварталов, которые во время восстания в 1943 году были почти полностью разрушены. Потом кварталы были частично застроены панельными домами, а под музей отдали часть небольшого мемориального парка, напротив памятника героям гетто. В экспозиции будут, конечно, разнообразные артефакты, но вот представлять их будут по-разному: в первой галерее, посвященной появлению евреев в Польше, будет интерактивная инсталляция «Лес», в галерее «Холокост» (во время войны погибло до 90% польской еврейской общины) главными станут уцелевшие дневники жителей гетто и узников лагерей.