1,5 кг отличного пюре
Фотограф Иван Ушков, своими работами высмеивающий российскую действительность, взялся эту самую действительность улучшать — вслед за баром «Жопа» открыл вегетарианское кафе «Буфед»; на подходе еще и галерея
Вечером в баре «Жопа» звучит проникновенная норвежская группа Kings of Convenience — не самый очевидный выбор для тех, кто, по словам Ушкова, «может и работает где-то, а все равно хочет почувствовать себя лузером, то есть побывать в жопе». Здесь это созвучное времени состояние переживают благородно, по-тихому — как и подобает вести себя в заведении с полысевшими коврами и многоярусными люстрами из принадлежащего афганцам магазина «Все для дома» в Апраксином Дворе. На большом экране перестали крутить фильмы Расса Мейера: кинопроектор погиб от сигаретного дыма. Зато на стенах остались православные попы с бейсбольными битами, тихопомешанные мужички без штанов, сцены массового самоубийства в душевой, изобличающие передачу «Дом-2», и миловидная толстая девочка в одежде марки Extra — «Единая Россия» (еще один плакат, за который фотографу досталось по ушам) в ее несколько предсказуемом единообразии. Ушков, хихикая, рассказывает, что неожиданно для себя получил заказ на изготовление двух предвыборных портретов: «Столько лет налоги плачу, пусть же народные избранники хотя бы часть этих денег мне вернут». Тут же, над стойкой с напитками, висит и знаменитая «Свободная касса» — две молнии, две головы, две руки, выброшенные в приветственном жесте на фоне рекламных постеров «обеда с игрушкой». Ее среди прочих работ Ушкова два года назад должны были показать в московском ЦДХ на выставке «Молодые художники России» — но по несчастливому стечению обстоятельств как раз накануне рванул «Макдоналдс» на Невском, и серию поспешно сняли.
Что касается «молодых художников» — так Ушков их называет робкой и малоинтересной бар-мицвой и считает, что в бедах русского искусства виноват Тер-Оганьян. «Вот порубил этот дурачок иконы, уехал — и что ты думаешь, счастлив он теперь? А у нас из-за него теперь молодежь боится сделать что-нибудь бодрое: а ну как власть не поймет?» К старым художникам претензии, впрочем, у него тоже имеются: «Синие носы», по-моему, клоуны какие-то, нас Гельман знакомил, и я не знал, о чем разговаривать с людьми, которые на полном серьезе носят майки с каннабисом». Заручиться поддержкой влиятельного Гельмана Ушков в результате не смог или не захотел. Зато сам вскоре откроет «Трэш-шоп» — своего рода антигалерею, для которой отберет вызывающе невостребованные снимки, случайно обнаруженные на photosight.ru, напечатает футболки «как в девяностых, где лицо Сталлоне словно собирали из трех частей, глаза принадлежали Сталлоне, а подбородок уже от Стивена Сигала», и выставит на продажу странные предметы интерьера — в частности, старые холодильники, щедро обклеенные эротическими картинками и покрытые лаком.
Любвеобильность Ушкова не знает меры. Он любит Путина («всегда за него голосовал»), но отдает предпочтение Анатолию Кашпировскому («ну конечно же, я ходил на его последнее выступление в Петербурге») и Михаилу Боярскому («он такой же, как мы, — сдавал, оказывается, подведомственный ему театр частным предпринимателям в аренду»). Ушков сознается, что больше всего на свете хочет снимать кино — но ни в коем случае не артхаус. «Я человек простой, матом ругаюсь, вокруг меня одни пошляки. Люблю фильм «Смертельное оружие» — давно еще решил, что куплю себе грузовик, как у Мела Гибсона».
Нацепив белоснежный поварской китель, Ушков в собственном кафе выглядит весьма представительно. Он домовито погружает вазы с хрустящими салатами в сверкающую груду льда, приговаривая: «Вообще, зря мы ругаем Америку. Там веселее — люди будто постоянно соревнуются, кто из них лучше пошутит. Даже полицейский, который останавливает твою машину, первым делом предлагает оценить только что придуманную шутку. И тамошний фастфуд — замечательная на самом деле вещь, в американском общепите уважают предпочтения меньшинств и даже в «Макдоналдсе» готовят отличные вегетарианские бургеры». «Буфед», только что открывшийся на проспекте Бакунина, едва ли не самая своевременная городская закусочная. Предвосхитив главное настроение этого года — шутить и экономить, — он оказался причудливой пародией на московского промышленника Вадима Дымова и все хипстерское сословие Москвы. Дымов продает в магазине «Республика» на Тверской новенькие «Хольги» — магазин Ушкова в подвале на Невском предлагает подержанные «Зениты». Дымов коптит «Окорока по-тамбовски», Ушков жарит соевое мясо. Дымов продает актуальных фотографов, Ушков идет абсолютно вразрез с курсом модных журналов. А если сравнить стоимость виски в роскошной пивной «Дымов №1» с прейскурантом в маргинальной «Жопе», то еще посмотрим, чья партия окажется в последней.