«Мэрская кампания, мерзкая кампания» Приключения Левичева, Митрохина, Мельникова и Дегтярева в Москве

Среда, 28 августа

Будний вечер, труднодоступный район Коптево — здесь, в театре «Без вывески», проходит встреча с избирателями Николая Владимировича Левичева, кандидата в мэры Москвы от партии «Справедливая Россия». Через два дня он объявит о том, что снимается с выборов, а еще через два дня сделает вид, что пошутил, но пока что все всерьез.

В фойе, отделанном брежневскими мраморными конструкциями, раздают листовки и буклеты «cправедливого мэра» с уже известной фотографией, где Левичев планирует что-то записать шариковой ручкой в планшетном компьютере. В остальном текст листовок мало чем отличается от предвыборных обещаний других кандидатов. Мигранты в чем-то виноваты, но совсем чуть-чуть. Основной упор — на экологические проблемы. Сканворда нет.

Женщина неопределенного возраста приглашает пройти в зал. В зале чуть больше тридцати человек, в основном местные жители, и десяток корреспондентов. Рассказ о себе кандидат предпочитает опустить, сразу переходит к общению с публикой.

Зоя Борисовна, дама с активной гражданской позицией в возрасте 55+, сразу поднимает важный вопрос. Ее волнует, когда хоть за что-то начнут отвечать. Скамейки вот воруют и на дачу отвозят. «Зоя Борисовна, именно этот вопрос и заставил меня выдвинуться в мэры, — отвечает кандидат (сразу становится интересно, кто же виноват в таком поведении, мигранты или экология?). — Чем больше будет людей, которым не все равно, тем больше Москва будет похожа на цивилизованный город». В ответе Николая Левичева на вопрос, кто виноват и что делать, есть все — даже желто-зеленые бордюры, для которых выбрали целую комиссию, занимающуюся подбором наиболее диких цветов для заборчиков и бордюров. Главная проблема — нет местного самоуправления, не дают реализовать закон, который уже вроде бы есть. Но как только придет Левичев, он сразу все исправит. Потому что справедливый.

«На тему ворованных скамеек вспоминается Егор Тимурович Гайдар: «Народец нам попался не очень», — кандидат вдруг переходит на опасную территорию. Вообще, говорит Левичев, кругом непорядок, свобода слова страшно ущемляется, но если гражданское сознание проснулось, можно для начала попробовать написать не Путину, а вот ему в приемную. «Более 50 процентов депутатских запросов имеют положительный эффект», — добавляет действующий депутат Госдумы. Становится очевидно, что вся встреча, как и вся кампания, — это раскрутка депутата с его депутатскими полномочиями.

Наиболее активных избирателей Левичев передает своим помощникам, те записывают на прием. Что входит и будет входить в полномочия кандидата даже после 8 сентября? Пандусы, замена квартиры ветерану в случае высокой этажности, починка автобусных остановок и вопросы капремонта — все это можно сдвинуть с мертвой точки, если обратиться с запросом к депутату ГД вообще и Левичеву в частности.

Вот Марина Ивановна жалуется на сложности перехода местных улиц и спрашивает, как кандидат будет бороться с лужами района Коптево и с тем, что больницу закрыли. С больницей надо дождаться постройки новой, а в случае с лужами нам всем надо радоваться, что мы не на Дальнем Востоке и у нас нет реки Амур. Каков вопрос, таков ответ. Но лужа, судя по всему, и правда грандиозная, беспокоит она весь зал.

Из другого конца зала к кандидату обращается Никанор Иванович: когда же, говорит, мы наконец вернемся к исполкомовской системе управления городом? Также Никанор Иванович интересуется бесхозной землей на «Войковской» (там опасно), почему-то плотинами, которые строит «РусГидро» (если б не они, что бы сейчас было на Амуре), и реагентами, от которых лопается кожа (на ботинках). «И самое последнее. Парковки. Парковки делайте. Массовое озеленение надо делать. И парковки. А то кредиты у всех есть, машины все покупают, а парковок нет. И озеленения. Тоже нет».

Надо отдать должное кандидату Левичеву, он отвечает на все вопросы — возможно, не так, как хотелось бы Никанору Ивановичу, но на все. Сообщает о новом проекте экологического мониторинга в городе в формате интерактивной карты в интернете (сайт есть, а карты нет, вместо нее демотиватор про Навального. — Прим. ред.). Традиционно для всех кандидатов ругает Алабяно-Балтийский тоннель и проект расширения Большой Академической улицы, добавляя, что в этих стройках не землю вырывают, а деньги закапывают. Обещает переселить депутатов Госдумы в квартиры, упавшие в цене после строительства рядом с ними автотрасс. Правда, потом говорит, что пошутил. Жаль.

«А вот реагенты!» — напоминают из зала. «Да, в Европе этих реагентов нет. Даже Питер берегут! В Питере нет реагентов и снег белый!» — зал, кажется, нащупал болевую точку коренного ленинградца, баллотирующегося в мэры Москвы.

«Вот вы сидите в Думе, — вдруг опять подключается Зоя Борисовна, — а сколько алкоголиков! Почему Дума ничего не делает?»

Не испытывать симпатии к кандидату в этот момент уже сложно. На эти вопросы приходится отвечать каждый день и всю жизнь — а он ничего, держится. По вопросу борьбы с алкоголизмом вспоминает и 1985 год, и поездку с основателями Общества трезвости к поэту Гамзатову, и плавно выходит на тему того, что обычно в мужском алкоголизме виноваты жены, покрывающие их поведение. Зоя Борисовна притихла — Левичев неожиданно показал себя хорошим психологом.

Большинство остальных вопросов — начиная от нехватки иммуносупрессоров для человека с пересаженной почкой и заканчивая реформой здравоохранения, в которой деньги вроде бы и есть, но как будто бы их там и нет, — так и остаются с максимально расплывчатыми ответами.

Под конец двухчасовой встречи кандидат рассказывает анекдот про Чурова и обещает бороться с фальсификациями на выборах, вертикалью власти, разделыванием баранов и всем плохим в мире. Cоветует пенсионерам перед выборами писать побольше требований: «Вы обратитесь в ближайшую организацию и пригрозите не ходить на выборы, они вам сейчас все и сделают» — и не забывает упомянуть нововведения известной урбанистической коалиции из некоторых оппозиционеров и сотрудников Департамента транспорта г. Москвы: «Вместо того чтобы добывать из воздуха свинец и другие редкие металлы, теперь требуют платить деньги за то, что приезжаешь в центр и дышишь этим воздухом».

«Я в этой мэрской кампании — вот же, как русский язык устроен, мэрская кампания, мерзкая кампания — решил, что если вы будете послушно на платные парковки реагировать, то скоро и у вас тут будет то же самое, что и внутри Бульварного кольца, тоже будете платить за собственные машиноместа».

«Знаете, — когда все уже потянулись на выход, к кандидату подходит женщина, — я опрос проводила. Один или два человека за Собянина, три или четыре непонятных человека за Навального, а все остальные за вас». — «А как вас зовут?» — «Надежда». — «Хорошее имя, будем жить надеждой».

Четверг, 29 августа

Кандидат в мэры Москвы Сергей Сергеевич Митрохин, выдвинутый от партии «Яблоко» — «единственной настоящей оппозиционной партии», как утверждают некоторые ее члены, — должен был провести митинг в защиту чего-то важного и экологического в четверг, 29 августа, в районе Измайловского парка. В качестве места проведения указывалась станция метро «Партизанская». Однако в 19.00 вокруг «Партизанской» никаких признаков митинга я не заметила. Пока я не увидела автозак. Автозак все менял. Где автозак, там и митинг. Но его, митинга, по-прежнему не было. Наконец оперативники ГУВД города Москвы и сотрудники 2-го ОПП указали мне дорогу, и я увидела одиноко стоящий генератор, который пытался запустить гражданин в оранжевой спецовке. С этим гражданином в предвыборных обещаниях грозятся бороться все кандидаты, так что ему наверняка не очень нравилась идея запускать генератор, зная, какая угроза над ним нависла. Автозак и генератор — страшная сила. Никаких сомнений в том, что событие состоится, уже не было. Стало даже интересно, будет ли «винтаж». Однако и в 19.15 все было по-прежнему. К генератору подтянулись две команды тележурналистов — одна иностранная, другая «Москвы-24». «Ну что, не берет?» — спросил оператор «Москвы-24», и тут вдруг выяснилось, что кто-то перепутал названия станций метро, и все действо начинается сейчас на «Измайловской».

Впрочем, и там картина не сильно изменилась. На встрече кандидата Митрохина с избирателями стояло двадцать человек, включая самого Митрохина и журналистов. Митрохин, закатав рукава синей рубашки, выводил на свежевыложенной плитке зеленым баллончиком с аэрозольной краской: «ВЕРНИТЕ НАМ СКВЕР». И подпись: «ЖИТЕЛИ, С.МИТРОХИН». Телекамеры, не исключая западные, все ответственно снимали. Разогнувшись, кандидат в мэры торжественно заявил: «Вот, у нас не только болгарка, но и баллончик».

Прорисовав получше буквы своего ультиматума, кандидат Митрохин стал советоваться с остальными участниками митинга, что же делать дальше. «Ограду незаконную сломать?» — «Нет, это экстремизм, не будем».

«Вы хотите, чтобы я дал комментарий? — обратился к тележурналистам Сергей Митрохин. — Давайте тогда жители подойдут. Я же не один написал это. С жителями». К кандидату Митрохину подошла группа жителей в футболках партии «Яблоко» — одиннадцать, включая беременную девушку. Все приготовились слушать.

«Вопиющая ситуация сложилась рядом с парком «Измайлово», — начал кандидат. — Нет никаких согласований, нет ордера ОАТИ на эти работы. Здесь никаких ТПУ нельзя строить. Здесь сквер находится! Сквер — это часть парка. И вот я узнал, что здесь опять ведутся работы, это варварское уничтожение Измайловского сквера!»

В принципе, сквер там не то чтобы грандиозных размеров, но раз строительство чего-то такого, называющегося тремя буквами, не устраивало местных жителей, то я готова была проникнуться сочувствием.

«Эта ситуация показывает, что у нас в Москве эта вертикаль власти хваленая не работает. ОАТИ строительство не разрешило», — кандидат перед телекамерами продолжал настаивать на своем. «Когда закончится этот правовой нигилизм, что происходит!» — начала возмущаться беременная девушка, а я задумалась, были ли когда-нибудь у меня такие слова в лексиконе, тем более во время беременности. «Все должно работать по закону. Стану мэром, никаких строек в природных зонах не будет, — жестко отрезал Митрохин. — Мы будем с этим бороться. Не дам застилать парки рулонными газонами». Левая рука кандидата методично совершала движение, заученное на курсах ораторского мастерства. «Как вы собираетесь заставить работать руководство ОАТИ?» — интересовалась будущая мать. «Я знал прежнее руководство, нынешнее ОАТИ при Собянине стало явно работать. Так, ну все. Что будем делать дальше?»

Мнения разделились. Часть митингующих предлагала повалить незаконный металлический забор, перегораживавший половину дороги, другая настаивала на мирном продолжении вечера. Сошлись на том, что надо подчеркнуть митрохинский ультиматум лежащими рядом кирпичами.

Митинг продолжался, тем временем кандидат Митрохин отошел в сторону дать комментарий иностранной прессе. «Самое главное, что эта власть не дает нам освоить европейские ценности! Мы к ним стремимся, но отброшены на век! Они боятся политических беспорядков и разными способами манипулируют! Все средства массовой информации подчинены власти!»

После услышанного жить становилось откровенно страшно. Хотелось немедленно покинуть Россию в женском платье. Начинавшуюся панику хоть как-то уравновешивал тот факт, что борьбу с кровавым режимом приехал снимать государственный телеканал — а не только смелая западная пресса, вынужденная работать в невыносимых условиях российской действительности. «Самое главное — это не отношение к коррупции, а базовые ценности, Навальный — националист, я его за это из партии исключил, — заявил Митрохин, хотя ни о чем подобном западная пресса его не спрашивала. — Умеренных националистов не бывает! Человеконенавистнические идеологии недопустимы!»

Митинг явно близился к концу, тем более начинался дождь, но тут к группе митингующих подошел молодой человек с короткой стрижкой и в черном спортивном костюме. Его сопровождали легкие ароматы слабоалкогольного напитка и неуловимая аура участника кремлевских молодежных движений. Вытащив из кармана газету кандидата Навального, он приготовился критиковать и обвинять, а также задавать острые вопросы. Кандидат Митрохин оперативно объяснил товарищу, что тот перепутал встречи, не забывая агитировать за себя.

«Ну этого гада я, в принципе, знаю и так, — сказал молодой человек, указывая на фото Навального. — А вы лично выдвигаетесь в мэры Москвы?» «Да! Митрохин!» — сказал Митрохин и протянул руку. «Андрюхин! — произнес обладатель черного спортивного костюма и пожал руку в ответ. — А расскажите, что вы делаете, может, я за вас голосовать буду». — «Давайте договоримся, что мы продолжим борьбу, а сейчас я еду на «Бабушкинскую». — «Сергей, вы когда мэр будете, вы только это будете делать? А нелегальная иммиграция? Мне больше интересно, что вы будете делать с нелегальными иммигрантами, а не с парками». Сергей Митрохин велел молодому человеку прочесть в кандидатской программе, что, во-первых, сам он коренной москвич, а во-вторых, ни один мегаполис мира не обходится без мигрантов. По окончании диалога сошлись на том, что, возможно, молодой человек проголосует за кандидата Митрохина.

«Главное, не за этого, не за Анального!» — и все окружающие весело засмеялись.

Пятница, 30 августа

В пятницу днем перед садом «Эрмитаж» стояла машина с мигалкой и номером «АМР». Хотелось верить, что машина не принадлежит кандидату в мэры от КПРФ Ивану Ивановичу Мельникову, который обещал не ездить с мигалкой, если станет мэром. В «Эрмитаже» у Мельникова должна была пройти встреча с представителями творческих коллективов театров Москвы и по совместительству — с избирателями.

От встречи многое отвлекало. Около ресторана в саду начиналась чья-то свадьба, раздражавшая одним тем фактом, что у кого-то все хорошо, неподалеку Татьяна Лазарева пыталась согласовать свой детский праздник в честь 1 сентября, рядом с кандидатом Мельниковым собрались театралы, за всеми этими группами усиленно наблюдали сотрудники Центра по борьбе с экстремизмом ГУВД города Москвы вместе с несколькими сотрудниками полиции в форме. Причем сразу сказать, за кем они следят, было не так уж легко. Хотелось надеяться, что за свадьбой. А то слишком им хорошо.

Сотрудники творческих коллективов были бодры, интеллигентны и похожи на среднее арифметическое между Болотной и Поклонной. Сначала казалось, что их волнует конкурсный набор в руководящие органы театров. Иван Иванович посоветовал не думать, что все результаты изначально предрешены: «Я из МГУ, у нас всегда устраивают конкурсы», — тут мне захотелось перестать быть беспристрастным наблюдателем и срочно рассказать о паре таких конкурсов и что происходило за кадром.

«А вы какую организацию представляете?» — с явной претензией спросил мужчина лет 45, похожий на ведущего фотокружка в пионерлагере. «Я депутат Госдумы от КПРФ». — «А вы знаете, что в советское время были распроданы экспонаты Эрмитажа?» — «Если вы ожидаете ответ, то хотя бы попытайтесь начать его слушать», — вежливо заметил кандидат Мельников. «Да вы вообще знаете, что означает слово «эрмитаж?» — «Знаю!» — «Что?» — «Ну, простите, в таком тоне я с вами не буду разговаривать», — оборвал Мельников.

Следующей стала властная дама лет сорока, чья прическа содержала элементы шевелюр сразу всех депутатов Госдумы женского пола. «Балерины, — возмущалась она, — все остались без работы из-за закрытия учреждений культуры! Все они сейчас работают за границей!» В принципе, в этот текст можно было бы вставить любую профессию без погон. Но тут шла речь о театре «Новая опера» и смежных учреждениях. «Что касается театра «Новая опера», то я готов оказать вам эту помощь неформально и жду вашего обращения ко мне как к депутату. И давайте заниматься изменениями в Трудовом кодексе независимо от результатов выборов», — кандидат Мельников плавно перевел разговор в формат встречи с депутатом, чем, собственно, и занимается ровно половина всех кандидатов в мэры.

В бой вступила вторая властная дама: «Кандидат Мельников должен понять, что меняется формат учреждений культуры, и это возмутительно. Теперь это не театры, которые мы помним с детства (не бегать, не сутулиться, в носу не ковырять, не говорить, не просить пить, не хотеть в туалет, не дышать, не жить. — Прим. авт.), теперь это какие-то Дома культуры, а не театры! Там даже открывают драмкружки, куда это годится!» По словам дамы, все на всем хотят заработать, а это плохо. Стоявшие неподалеку оперативники явно согласились бы с этим тезисом. И тут дама раскрыла карты — о ком она, собственно, говорит.

«Я не знаю, какие деньги зарабатывает Серебренников, туда ходит небольшая кучка народа, это все на государственные деньги существует». — «Они больше денег получают, чем при Яшине!» — подхватила еще одна культурная дама менеджерского вида, настаивая при этом, что во всем виноват бизнес и желание урвать копейку. «Я думаю, что процесс коммерциализации захватил уже все сферы, и это плохо, — поддержал своих избирателей профессор МГУ и кандидат в мэры от КПРФ. — Классический репертуар многих театров стараются поменять, это тоже проблема».

«Меня зовут Ирина, — подхватила тему еще одна женщина все той же возрастной группы и внешности, — и я служила в Театре Гоголя, а теперь служу в другом театре. И когда этот кошмар начался, нас все игнорировали. Мы дошли до Собянина и Кремля, но никому не были нужны и не могли пробиться: Капков все заблокировал! Театр отдали Серебренникову на растерзание. В связи с этим вопрос: вы как гражданин верите, что выборы будут выборами?»

Неожиданный поворот в ходе рассуждений работников культуры. Но всякое бывает. Мельников пообещал и проконтролировать выборы, и заключить договор с другими кандидатами о честных выборах, и возмутился действиями «одного кандидата», который имеет бесконечное число эфирного времени, несколько раз упомянул слово «КОИБы», вспомнил президента Ельцина, фальсификации в пользу которого не интересовали Страсбург, так как «он их тогда устраивал». Кандидат Мельников очень хотел поговорить собственно о выборах, но представители хтонической русской культуры, недовольные новым оформлением фойе Театра Гоголя, не отступали: «Теперь Капков везде. И Шерменева везде рекламирует, что проект успешный. Но мы не можем получить отчет билетного стола даже. Надежда только на вас!»

«Боюсь, что под любым предлогом мне этого тоже не дадут сделать. Надеяться, что мы сможем изменить ситуацию, пока всем правит Капков, не приходится», — вынужден был констатировать кандидат Мельников, а я впервые в жизни начала сочувствовать главе Департамента культуры города Москвы.

Суббота, 31 августа — воскресенье, 1 сентября

На прямой линии телеканала «Дождь» с тремя кандидатами в мэры Москвы практически все люди, не являвшиеся сотрудниками телеканала и дружественных изданий, оказались членами и активистами ЛДПР. По крайней мере так было до трех часов дня, пока выступал кандидат от ЛДПР Михаил Владимирович Дегтярев.

Появившись на крыше «Дождя», Михаил Дегтярев сразу попытался пройти к трибуне, но провожавшая его редактор «Дождя» Ксения Батанова аккуратно перехватила инициативу, вежливо попросила пройти другим путем и протянула руку, чтобы проводить кандидата. «Не трогайте меня руками!» — грубо оттолкнул ее Дегтярев. «Трибуну собираетесь убирать? — обратился Дегтярев уже прямо ко мне. — Меня это не устраивает!» Эфир должен был начаться после рекламы, но тут Дегтярев принял решение отпустить всех на десять минут, вменяя сотрудникам телеканала низкий уровень заботы о москвичах.

«Подождите, мы сейчас расскажем, как работает телевидение!» — не выдержала ведущая Ксения Чудинова. «Я представляю старейшую партию России. Большинство здравомыслящих москвичей выберут меня, — начал Дегтярев, не очень понимая, вышел ли он уже в эфир. — С кем я конкурирую? Это три сбитых летчика, это уголовник и действующий мэр. И вы знаете, за кого голосовать! Москве важен русский мэр, я единственный говорю: «Я — русский. Каждый месяц будут «Русские марши»!»

«Мы пытаемся пробиться через DDoS-атаки», — сообщил ведущий Михаил Фишман. «Да вы же сами эту атаку и организовали!» Представление продолжалось. «Моя программа: порядок, достаток и комфорт. Будем соблюдать и выполнять майские указы президента». И дальше опять по кругу: мигрантов на историческую родину, три сбитых летчика и уголовник, создание комфортной среды, запретить гомосексуалистам сдавать донорскую кровь, спасти женщин от плитки, голосуйте за Дегтярева.

Публика на протяжении всего эфира начинала активно хлопать на каждой фразе о мигрантах. Как это делают и все остальные зрители, слушая фразы о мигрантах на разных встречах разных кандидатов. Москвичи вообще добрые люди.

Михаил Дегтярев подробно описал свою политическую карьеру, начавшуюся в 2001 году в движении «Идущие вместе», знакомство с известным партийным функционером Юрием Владимировичем Коганом и то, как спустя 10 лет он стал молодым и перспективным депутатом Госдумы. Как и все предыдущие кандидаты-депутаты, Дегтярев рекламировал в первую очередь свои думские возможности. Между строк Михаил Дегтярев рассказал, что читает Сорокина и Пелевина, но его любимый писатель Иван Гончаров, что голосовал за храм Василия Блаженного в конкурсе «Россия-10», и заметил, что, прежде чем помогать бездомным животным, надо помочь всем бездомным людям. А также что креативный класс — это он. Все могло бы закончиться вполне успешно, но, спускаясь с четвертого этажа, вся команда спортивного кандидата Дегтярева застряла в лифте. Видимо, этот эпизод в сочетании с начинавшейся простудой совсем подкосил кандидата. На следующий день он остался дома и не приехал на встречу с избирателями в бар «Жигули».

Вместо кандидата Дегтярева в пивбар пришел лично Владимир Вольфович Жириновский. Остается лишь задаться вопросом, какой еще заметный политик в современной России пришел бы заместить заболевшего члена своей команды без особой надобности. Вокруг сидело человек 15 представителей ЛДПР — молодые люди, похожие на комиссаров движения «Наши» и совсем не похожие на людей, которые могли бы купить себе места в партии и Госдуме. Также пришло несколько избирателей, подтягивались случайные посетители, но все они не собирались задавать вопросы.

«Значит, вчера телеканал «Дождь» устроил провокацию, — начал гуру. — Получили деньги за репортаж, и все. Они же все без кепки, без шарфа, на ветру стояли. Навальный теперь в реанимации, Митрохин в больнице, а у нашего Дегтярева легкая простуда».

У учителя получалось явно лучше, чем у ученика, но за 20 лет и дети выросли, и шутка не стала в десять раз смешнее. За два последующих часа Владимир Вольфович показал две фуфайки, надетые под полосатую рубашку Claudio Campione, рассказал, что Москва — это город очень одиноких людей, пригрозил закрыть бар «Второе дыхание», не разрешивший партии провести встречу с избирателями. Кратко пересказал историю заведения «Жигули», открывшегося сразу после строительства Калининского проспекта. Не забыл упомянуть во всех рифмах и вариациях Алексея Навального и сообщил, что «этот блогер» является проектом одновременно Госдепа и Кремля: «Просто ЦРУ надо было закрыть бюджет на 2013 год и отчитаться. Кремль им это позволил».

Рядом сидел молодой мужчина, оказавшийся впоследствии депутатом Госдумы, как и множество других молодых мужчин вокруг, и активно налегал на воблу. Я не отставала от бородинских сухариков и продолжала слушать краткий пересказ истории российской политики за последние 25 лет. Интерес в глазах Жириновского возникал, только когда он говорил о событиях начала 90-х и еще о Навальном. «Навальный слабый. И лозунги мои использует! Я еще в 2009-м после выборов говорил: «Против жуликов и воров», а «Не врать и не бояться» еще когда избрал своим лозунгом!»

Несмотря на всеобъемлющие знания о деятельности и биографии «одного там кандидата», Владимир Вольфович отказался признать, что хоть как-то озабочен его существованием: «Его предел — это одномандатный округ в Мосгордуме от Марьино, или на пять лет сядет, если проиграет. Ну дурак же, в какой стране мира мэр ездит на метро! Человек дурак, Навальный дурак!»

«За «Эхо Москвы», за «Коммерсант», за газету «Завтра», за День города, за победу Дегтярева на выборах, за демократию, за настоящую свободу! — Жириновский поднял бокал с небольшим количеством принесенного с собой пива и обратился лично ко мне: — Вами же помыкают на вашем «Эхе Москвы», вы не знаете, что такое свобода! Все Алеша Венедиктов решает!»

Сам Алексей Алексеевич подошел минут через 15 и принял живое участие в диспуте о свободе и демократии. С демократией, как и обычно у Владимира Вольфовича, была самая большая путаница. Периодически ругая демократов и либералов, он потом одергивал себя, если ему напоминали название партии.

Ближе к концу встречи Владимир Вольфович заявил, что у ЛДПР — самая молодая фракция в Думе, что кандидат Дегтярев совсем не его преемник, так как Жириновский никуда не собирается уходить, но при этом, конечно же, Дегтярев его копирует, поскольку это успешный политический образ. А так — все, кто хочет заниматься политикой, могут приходить в партию ЛДПР и заниматься. Политикой.

«Только когда вы, журналисты, станете свободными и суды будут свободными, только тогда наступит подлинная свобода. А сейчас серая беспробудная жизнь... Нет ничего. Жить надо, жить!»

Зря вы не пришли.