Анонимные алкоголики Реабилитационные курсы для пьющих экспатов

«Меня зовут Лена. И я алкоголик. Я пью лет десять, если не больше, и мне всегда казалось, что это о'кей. В 19 моя мама впервые увидела меня пьяной: я улеглась спать в платье прямо у входной двери после долгой ночной прогулки. Уже тогда она сказала мне, что хорошо бы показаться врачу. В 22 у меня случился первый провал в памяти».

Вот уже пятнадцать минут я пытаюсь довести до ума историю собственного алкоголизма, сидя в полуподвальной комнате англиканского собора Святого Андрея. Алкоголь помогал мне справляться со страхом? — Да. Часто ли я, протрезвев, сожалела о том, что наговорила или сделала, будучи пьяной? — Даже и думать нечего. Было ли у меня желание продолжить пить, когда мои друзья говорили: хватит — и расходились по домам? — А у кого не было? Употребляла ли я спиртное после огорчений, ссор или после того, как взрослый отчитывал меня? — «Взрослый»? Серьезно?

Популярные сайты, посвященные борьбе с алкоголизмом  говорят, что если вы ответили положительно хотя бы на один из вопросов (их там несколько больше, но они все настолько же общечеловеческие), то вы однозначно алкоголик. Из двадцати шести вопросов я уверенно ответила «да» где-то на двенадцать. Так что проблем с историей моего алкоголизма вроде как быть не должно. И все же, когда я спустилась по крутой лестнице в подвал собора Святого Андрея, зашла в маленькую комнату, где на стульях по кругу сидели люди, и заняла место между аккуратным американцем в белой рубашке, голубых джинсах и кедах и бородатым стариком в синих трениках, который то и дело снимал и снова надевал свои шлепки, и начала слушать, мне довольно быстро стало понятно, что с моей историей все же могут возникнуть некоторые проблемы.

В комнате было человек десять, не больше. Почти все — подтянутые, аккуратные, загорелые, типично одетые иностранцы, встретив которых на улице вы бы, скорее всего, подумали, что они руководят каким-нибудь средним звеном. Может быть, и так. Но здесь они собрались по другому поводу. «Я хотел убить себя, — рассказывает, покачиваясь на стуле, загорелый мужчина в белой рубашке. — Я обещал себе не пить. Но потом все начиналось по новой. Выпью пару бокалов вина за чтением. Ну что такое пара бокалов, чувак? Потом шел виски, потом еще что-нибудь. К двум часам ночи я кое-как добирался до дома». Все кивают, я тоже. Знакомая ситуация.

Говорят, движение анономных алкоголиков возникло в 1935 году, когда некий алкоголик Боб решил поделиться проблемами с неким алкоголиком Биллом. К ним присоединились другие друзья, встречи стали регулярными. И уже через год был разработан знаменитый текст «12 шагов». К двухтысячным количество вступивших в ряды анономных алкоголиков меряется десятками миллионов, но принципы Боба и Билла за это время не изменились вообще. Такие собрания для англоговорящих людей, которые оказались вдали от дома, есть в Европе, Мексике и даже в Куала-Лумпур.

Англиканский собор выделил «АА» простую комнату метра три на четыре, с выцветшим паркетным полом, панельными стенами в мелкую дырочку, бордовыми клеенчатыми стульями (такие обычно встречаются в поликлиниках и паспортных столах). На единственном окне — десятки буклетов на английском: «АА для женщин», «Алкоголь и ты», «Трезвая жизнь». Мы пришли сюда вместе с американским другом, по дороге рассказав друг другу заготовленные топики. Он пил три года, но потом благодаря семье и церкви все-таки бросил. Я пила чуть дольше, до конца так и не бросила, но благодаря ему решилась обратиться за помощью. Напротив меня сидела худая девушка в узких джинсах и темных очках, которая постоянно снимала и надевала очки. Здесь вообще царствовала мелкая моторика. Говорили только те, кто хотел, и только когда хотели. В паузах между рассказами все закрывали глаза и думали о себе и алкоголе. Иногда эти паузы становились невыносимо долгими.

В основном истории были похожи одна на другую, именно такие приводят в пример в антиалкогольных буклетах: пили, чтобы избавиться от страхов, сделать свою жизнь лучше и интереснее или забыть о чем-то, что причиняло боль. Детали делали истории страшными. Первые полчаса мне хотелось залезть под стул — казалось, все смотрят на меня слишком пристально, с недоверием, осуждением и ждут, когда же и я расскажу Биллу и Бобу о том, что со мной происходит. А я все не решалась. Что если я социопат? Что если у меня проблемы с устной речью? Депрессия. Похмелье. Эмоциональный ступор.

— Привет. Я Макс, и я алкоголик.
— Привет, Макс.
— Привет, Макс.

Услышав речь Макса, я забыла и о своей легенде, и о своих страхах. Было понятно: если кто и знал о жизни побольше многих, так это этот человек. На вид ему было лет 48–50, но внешность могла обманывать. Худой, с длинными черными волосами, темными миндалевидными глазами, в старом белом костюме. Макс выглядел как архетипический алкоголик из американского кино — такой Джонни Депп, которого угораздило спиться не где-нибудь, а именно в России. Макс жевал слова, говорил сбивчиво и то и дело заламывал руки. Он по очереди смотрел всем присутствующим прямо в глаза: «Не знаю, с чего и начать. Так уж я устроен, что мне всегда казалось, что я все контролирую: мою выпивку, употребление наркотиков. Я не хотел убить себя, как тут многие говорят. Наоборот. Я веселился. Кокаин, шампанское. И даже когда я дошел до самого края, люди вокруг не понимали, что я очень и очень плох. Я держал обещания, никого не предавал, не крал деньги. Просто… как бы это сказать… реальность вокруг меня постепенно начала рассыпаться. Эта реальность стала очень и очень плохой». Макс держал паузы, которые сложно было выдержать. Потом он уставился на меня и моего друга: «Но вот сегодня я вижу вас, тех, кто пришел сюда». Мы ерзали на стульях, он пустым взглядом следил за нами. «И знаете что? Я бы предпочел увидеть кого-то вроде меня. Сломавшегося, уставшего. А не пышущих здоровьем молодых людей». Казалось, еще секунда, и я выпрыгну в окно. Но Макс продолжал: «Но чтобы вы ни думали, это изменит вашу жизнь. Не сейчас, так позже. Это нельзя прекратить. Это перманентно. Перманентно. И у этого есть только один конец. Вы знаете, что я имею в виду. Спасибо».

— Спасибо, Макс.
— Спасибо, Макс.

Макс уже больше не смотрел на нас до конца этой встречи. Дальше была еще пара историй, потом собрали скромные взносы на железном подносе, прочли вслух правила «12 шагов», помолились, взявшись за руки, начали весело болтать, обсуждая планы на ближайшие дни. А я все думала и думала про этого Макса. И о том, что я хочу услышать его историю целиком. И еще о том, что Макс ведь наверняка здесь такой не единственный. Помните Марлу Зингер из «Бойцовского клуба»? Так вот, теперь я отлично ее понимаю.