«Когда не пользуешься умом, тогда и случается с человеком сияние» Как устроен новый музей истории пьянства

На ВВЦ как заходишь — глаза разбегаются. Сразу становится ясно, почему нынешние владельцы не сдаются и не делают там парк Горького: у каждого павильона по пять-шесть арендаторов. Второй павильон — самый занятный. «Живые акулы, пираньи, змееголовые черепахи, мяукающие сомы». С акулами соседствует эзотерический магазин, некая арт-галерея, Кунсткамера, музей «Дамское счастье» с платьями и веерами начала прошлого века, а также живые бабочки.

 В Музее пьянства поет Высоцкий: «Мы сыграли с Талем десять партий — в преферанс, в очко и на бильярде». «Вчера у нас «Звуки Му» играли, потом Башлачев, Guns N' Roses, «Ласковый май», а в конце дня — Рахманинов», — говорит владелец музея Валерий Переверзев. У него длинные темные волосы, черная борода и фиолетовый пуховик Moncler.  В позапрошлом году он открыл на Новом Арбате Музей истории телесных наказаний — плети, дыба, устройство для колесования, колья, пилы, клейма и шипы. Сейчас вот экспонирует все, что касается русского пьянства.

Сначала — шкаф с алкашкой. Тускло поблескивают бутылки «Егермайстера», спирта «Рояль» и «Тройного» одеколона. Назидательно висит учрежденная Петром 7-килограммовая медаль «За пьянство». С потолка на линолеум капает вода — рабочие счищали наледь и заодно скололи часть крыши. Это даже к месту: усиливается ощущение, будто ты попал в погреб или тюрьму. Валерий включает желтые лампы и объясняет: «Не пить нельзя. Арабское слово — алкоголь в переводе означает «отнимающий разум». Люди должны иногда отнимать у себя разум искусственным способом. Играючи, отнимем разум на сегодня, на вечерочек. Мы все постоянно играем в какие-то игры: ролевые, сексуальные, олимпийские. Олимпиада, кстати сказать, это вообще замена войне. Мол, «мы немцев победили», или «бразильцы в очередной раз всех отымели». Это игра. Так вот, с алкоголем то же самое. Люди играются в смерть».

В следующей витрине — любительские самогонные аппараты. Жемчужина коллекции — пластиковое ведро с дыркой в боку и вставленным туда кипятильником — из следственного изолятора. Есть еще допетровские акцизы, советские плакаты о вреде пьянства, бочка, в которую на сутки заковывали пьяниц, плеть, которой их хлестали по красной морде. В репертуаре небольшого кинозала — советская сатира на алкоголиков вроде «Самогонщиков» или «Ста грамм для храбрости». Переверзев сыпет фактами и данными. Как же должна выглядеть его библиотека? «Книги? Я их не читаю. Считаю это безобразием — сидеть и листать бумагу. Когда читаешь — начинаешь думать, а думать вредно. Если в словаре посмотреть слово «дурак», оно означает «человек, не пользующийся своим умом». А когда не пользуешься умом, тогда и открывается что-то другое, тогда и случается с человеком сияние. Надо делать так: идете в лес, ходите и ждете. Помните, у Цоя была такая песня «В поисках сюжета для новой песни, в поисках сюжета для новой песни», уже сил нет, надоело, а он все повторяет. Вот и тут так же: идешь по лесу и ждешь, когда на тебя сойдет сияние. Лес может быть любой — тамбовский, воронежский. Можно хоть всю Ленинскую  библиотеку так получить, если попасть в нужное время. Это сродни шаманизму». В углу кинозала натекла изрядная лужа. Переверзев вызывает по телефону уборщицу. «Вот, видите, это будет заливать, будет гореть — всегда будут природные палки в колеса. В доказательство того, что это правое дело. Но мы не остановимся, будем расширяться».

 Переверзев сообщает, что на подходе — Музей проституции. Затем — инквизиции. Инквизиция, конечно, просится к музею телесных наказаний на Арбате — но там места маловато, а аренда недешевая. Хотя, по словам владельца, аренда и вообще экономический смысл создания таких музеев — это ерунда. «Я никогда нигде не работал. В армии служил, потом музеями занялся». У него звонит мобильный: «Давайте попозже — я занят». «Вот видите, звонят, хотят денег мне перевести. А я им говорю, мол, давайте попозже, не спешите, успеете перевести-то! От того, что я делаю, результата никогда не будет. Люди, посмотрев на пороки, не поменяются. Как курильщик, ужаснувшись от картинки с раком легких на пачке сигарет, переворачивает эту пачку — а там написано, что сигаретки эти сделаны из облегченных сортов табака. Иногда нужно просто совершать действие как некий миссионер — для сотрясания пространства. Ты это осознаешь нутром, понимаешь, что это невыгодно, но продолжаешь делать просто потому, что должен. Таких людей единицы — но именно на них в лесу сияние сходит. Тогда к тебе и деньги приходят сами, просто сами, ты не понимаешь, откуда у тебя что появилось, ты говоришь, мол, мне не надо — а тебе говорят: возьми. Кстати, тут опять же в помощь система египетских зеркал — воспользуйтесь ими, и деньги сами к вам придут».

Египетские зеркала хранятся в Кунсткамере, расположенной ровно под Музеем истории пьянства. Несколько металлических вогнутых пластин установлены друг напротив друга. В центре, отражаясь во всех пластинах разом, сидит восковая фигура в черном капюшоне. Что делает — непонятно. На одной из стен крутят видео с ужасными изображениями курильщиков, погибающих от рака. Сразу у входа — макет итальянской тюрьмы на острове Санто-Стефано: «Видите, три этажа по 33 камеры на каждом. И каждая камера устроена таким образом, что все, что в ней происходит, просматривается в любое время дня и ночи со сторожевой вышки, установленной посередине. Таким образом, ни один из заключенных не мог быть до конца уверен, что на него не смотрят в данный момент. Это приучало людей к постоянной самодисциплине, а что может быть для человека страшнее?». Макет тюрьмы владелец музея сделал сам. «Вот видите, скажете — дурак, а лобзиком умеет работать». Жуткое устройство — окровавленный матрас с нависшей над ним шипованной плитой из дерева и металла — тоже ручная работа: «Это машина, которой никогда не существовало — ее в одном из произведений описал Кафка. Начало XX века, это невероятный механизм для казни, который убивает человека на протяжении 12 часов при помощи игл, вырисовывая у него на спине надпись, разъясняющую, в чем виноват этот человек». В прошлом году эта машина смерти выставлялась в Третьяковской галерее в рамках проекта «Ночь в музее».

В нишах — 3D-проекции двухголовых, четырехглазых, поросших шерстью людей. «Вот они, уродства. Рассказывать о пути к ним начинаем на пьянстве, а здесь завершаем. Все это так или иначе служит для метаморфоз не только человеческого тела, но и сознания. К этому же относятся и пыточные приспособления. Вот, к примеру, гильотина. То, что она отрубает голову, это ее побочная функция. На самом деле она создана для того, чтобы менять сознание. Как реклама сегодня. Например, когда на Каширку выезжаешь, там возле поста ГАИ машины разбитые нашампурены одна на другую, и написано внизу что-то вроде «Не гоняй!». И именно это заставляет вас пересмотреть свой взгляд на ряд вопросов. Вы потом покупаете себе «Порш 911», выезжаете на Каширу с мыслью, мол, сейчас погоняю! А тут бам — и вы как лошара едете на 80 км/ч, хотя у «Порша» на спидометре такой и цифры-то нету!»

Вот именно это я и собираюсь сделать — не пить, не читать, летом выехать на Каширское шоссе и рано или поздно добраться до воронежского леса. В поисках сюжета для новой песни, в поисках сюжета для новой песни.

Музей истории пьянства работает по адресу просп. Мира, 119, ВВЦ, павильон 2, м. ВДНХ, пн-пт 11.00–19.00, сб-вс 11.00–20.00, вход 300 р.