Артемий Троицкий «Мода на нонконформизм и инакомыслие — это очень правильная мода»

— Чем вам это все грозит?

— Оба иска являются гражданскими, так что тюрьма мне по-любому не светит. В случае проигрыша дела Хо­ванскому мне надо будет публично принести ему изви­нения, причем сделать это надо будет на концерте «ДДТ» (Троицкий назвал Хованского «самым поганым ментом страны» на концерте «ДДТ», приуроченном ко Дню ми­лиции. — Прим. ред.). Юра Шевчук вчера заявил, что тоже хочет быть ответчиком, поскольку мы с ним все это дело придумывали и проводили вдвоем. Но я считаю, что Шевчук нужнее стране в иной роли. И я могу за него ответить на судебной лавке, а он пусть пишет хорошие песни. Что касается иска Самойлова, то я только знаю, что его оби­дела моя фраза, что он является «дрессированным пу­делем при Суркове». Ну я могу по решению суда объявить, что Самойлов является не дрессированным пуделем, а дрессированным волкодавом или еще какой-нибудь породой. В общем, масса поводов для безоблач­ного веселья.

— Вообще, о ваших «оскорблениях» никто особо и не узнал бы, если бы не эти иски.

— Мне тоже кажется, что ни бывшему майору Хованскому, ни тем более практикующему музыканту Самойлову такого рода паблисити ни к чему. И ставят они себя таким образом в анекдотическое положение. Хотя я уже слышал квазиконспирологические теории: мол, меня хотя завалить со всех сторон судебными исками, чтобы у меня ни на что времени не оставалось, кроме как шастать по судам. Сверхзадача — закрыть мне рот.

— Вы прямо этаким Ассанжем выходите.

— Что-то в этом духе, да. Хотя, разумеется, я прекрасно сознаю всю разницу в масштабе содеянного между Ас­санжем и мною. Он молодчина, очень мне симпатичен этот малый. Равно как и наш блогер, Навальный, которого, насколько мне известно, тоже пытаются завалить исками. На самом деле это может быть такая новая государственная практика борьбы с инакомыслящими. Подавать в суд по любым поводам, чтобы времени на работу не оставалось.

— Ваши друзья-музыканты что обо всем этом думают?

— Благородные восьмидесятники вроде Юры Шевчука, Васи Шумова или Миши Борзыкина нынешним положе­нием дел очень интересуются. Они же борцы по природе, их любая несправедливость задевает. Им интересно пойти с Путиным встретиться, вопросы ему задать. С другой ­стороны, есть много молодых вроде Нойза или группы «Барто», которым это все неинтересно, это не их стихия. Я не могу себе представить, чтобы Нойза вызвали к Пу­тину или Суркову.

— Ну с молодыми, мне кажется, другая история: ругать власть модно — вот они и ругают.

— Есть хорошие моды, есть плохие. Мода на мини-юбки была очень хорошей, например. Вот также я считаю, что мода на нонконформизм и инакомыслие — это очень правильная мода. В конце концов, молодежь может в это все пойти по модному делу, но, втянувшись, они станут убежденными борцами. Чего нельзя сказать о моих оппонентах в суде. Кстати, я про иск Вадима Самойлова толком не знаю ничего. Чего он хоть от меня хочет-то?

— Пишут, что миллион рублей за моральный ущерб хочет.

— А, ну отлично. Видимо, у «Агаты Кристи» закончилась корпоративная страда, и им нужно бюджет пополнить. Вообще, я уже в это дело втянулся — может, еще кто-нибудь хочет на меня в суд подать? Я уже даже не прочь.