Юрий Сапрыкин о духе времени Куда пропали эксперты

Работа журналиста состоит не только в том, чтобы сообщить о событии: нужно еще найти специалиста, который бы мог его компетентно откомментировать. В этом смысле журналистом в России быть легко: для каждого отдельного сегмента реальности, как правило, существует единственный эксперт, способный рассказать что-то внятное. Насчет пробок и развязок нужно звонить Михаилу Блинкину, по поводу градостроительства — Григорию Ревзину (который сам журналист, но по доброте душевной не откажет), про образование — поэту и уполномоченному по правам ребенка Евгению Бунимовичу. Это чрезвычайно удобно — но от этого немного тревожно: если бы я был не журналистом, а президентом Медведевым, мне было бы несколько неуютно от мысли, что, скажем, о положении дел в исламском мире могут рассказать полтора человека в стране, и то не факт, что ко мне их пустят. А если, не дай бог, случится нашествие саранчи? Кому звонить, чтобы узнать про саранчу?

Почему экспертов так мало — вряд ли нужно объяснять. По ряду причин в последние 20 лет в стране были востребованы в основном эксперты в области углеводородов и торгово-закупочных операций, всем прочим было несладко. К тому же быть узким специалистом, способным растолковывать свое знание неспециалистам, — это совсем особенный талант. К тому же даже если такие специалисты и есть, принимающие решение инстанции к ним не очень-то прислушиваются.

С другой стороны, жизнь вроде бы устраивается так, что не обязательно иметь в шаговой доступности специалиста по саранче: достаточно набрать в «Гугле» слово «саранча» — и весь массив накопленных человечеством знаний о саранче к твоим услугам. Но согласитесь, что оказаться наедине с саранчой, имея под рукой лишь ноутбук с включенным интернетом, по-прежнему как-то страшно.

На днях (извините за хвастовство) я оказался в нью-йоркском Музее естественной истории, там проходила выставка про мозг. Я давно догадывался, что мозг у людей устроен очень по-разному, но выставка подтвердила это с научной точки зрения. Любая узкая специализация, тщательные занятия чем бы то ни было, меняет структуру мозга — устанавливает устойчивые нейронные связи в одних его отделах, ослабляет в других. У виолончелистов развит отдел, отвечающий за мелкую моторику левой руки, у таксистов увеличен гиппокамп — орган, отвечающий за обработку пространственной информации, у джазовых музыкантов в момент импровизации угасает активность в лобных долях, контролирующих формально-логическое мышление. Проблема в том, что пользование «Гуглом», фейсбуком и ютьюбом перестраивает мозг в одну и ту же сторону, вне зависимости от того, что ты ищешь: информацию про саранчу или последний ролик Леди Гаги. Интернет неизбежно заставляет заниматься мультитаскингом, делать одновременно дюжину дел, что ведет к увеличению объема оперативной памяти и ослаблению аналитических способностей; не успевая вдаваться в детали, ты неизбежно останавливаешься на самых банальных утверждениях и общих местах.

Почему саранча? Потому что ЦРУ так подстроило, потому что гастарбайтеры понаехали, потому что единороссы все деньги украли — вот и вся экспертиза.