Подпольные развлечения Москвы Как устроены покерные клубы

Сто метров от Садового кольца, полуподвал с вы­веской «Аренда», пятачок перед которым забит дорогими машинами. По морозу бегает мужчина и кричит в мобильный телефон: «Да какая разница, где я! Занят, короче. Денег привези, я забыл взять». Разговор при этом происходит на безупречном английском.

Полтора года назад, когда закрылись кази­но, покерные клубы в Москве переехали в подполье — достаточно, впрочем, условное. Все места «для поиграть» находятся в центре, везде есть постоянная клиентура, списки, СМС-рассылки, именные клубные карты и даже покерные промоутеры —люди, помогающие «найти игру». При сильном желании попасть на турнир можно практически с улицы — явки, адреса и имена нужных людей гуглятся за пять минут; к игрокам в покер законодательство претензий не имеет — в отличие от организаторов клубов. Это, конечно, не озна­чает, что полностью отсутствует риск полежать лицом в пол и отдать омоновцам все наличные, — но это уже как повезет. У охранника на монито­ре тем временем открыта фотогалерея с портре­тами присутствующих — кого-то явно сфотографировали при помощи камеры у входа, чьи-то фотографии похожи на паспортные — видимо, с клубных карт.

Промоутер Артур говорит: «Столы из вот этого самого клуба пару месяцев назад пилили бензопилой перед камерами» — милиция в очередной раз рапортовала о победе над игорным вертепом. Сегодня столы в полном порядке, в разгаре турнир: мордатые англичане, чеченцы в босковских трениках под хохлому, двойник Михаила Шуфутинского, юноша в дредах и даже удивительный персонаж в клетчатой рубашке и фе­нечках. Кто-то спит за дальним столом, кто-то параллельно играет партию с живыми людьми и с ноутбуком — Артур сразу сообщает, что таких нужно опасаться: «Если он может быстро переключаться между двумя раскладами — через PokerStars и за реальным столом, — значит, очень сильный игрок». Бесплатный вайфай в покерных клубах — давно уже правило хорошего тона, как и бесплатный бар и еда за символические деньги. На барной стойке лежит меню: отбивная с гарниром стоит 120 рублей; понятно, что сюда ходят не есть и уж точно не есть вкусно, но зато клубы не пытаются зарабатывать на сервисе — добавленная стоимость здесь совсем в другом. На самом деле в большинстве уважающих себя покерных клубах практикуется турнирная схема с гаран­тированной выплатой всем участникам определенной суммы — даже тем, кто проигрался в пух. Средняя гарантия, по словам Артура, сейчас со­ставляет примерно 30000 рублей, но известны случаи, когда она доходит и до 10–15 тысяч долларов. Часть этих денег клуб отбивает на регистрационных взносах игроков (так называемый buy-in), но в основном — за счет процентов от выигрышей. Организаторы турниров в любом случае очень редко остаются внакладе.

Игра только начинается, многие еще должны подъехать, никакой ощутимой драмы за столами не происходит. Персонаж в фенечках подходит к бару за пепельницей — на запястье обнаруживается турбийон за шестизначные деньги; англичане вынимают пачки долларов и подзывают пит-босса (что-то вроде управляющего залом) — поменять на фишки. «Нет, это что за курс вообще?!» — возмущается один из них. Подскакивает администратор Ира, похожая на Шарлиз Терон в период расцвета: «Gents, let me explain you something». Те отвечают по-русски: «Ну давай». Кто-то спрашивает: «Во что играем-то? В «Техас»?» Чеченцы отвечают: «В пихас». Все ржут. Артур вполголо­са объясняет: одно из значений слова «пихать» на покерном жаргоне — жульничать, играть с кем-то в команде, подавать сигналы компаньону, сигнализируя о пришедших картах. В «пиханине» (с ударением на предпоследний слог) лучше не участвовать, себе дороже. Одна из функций менеджеров клуба — следить, чтобы за столом не было «пиханины».

Размер ставок поначалу понять трудно; не­которое представление о нем удается получить в следующем клубе — натуральном шалмане на задворках одного из вокзалов. Там у входа лежит отпечатанный на принтере листок: «Вы­игрыши до 500 тысяч рублей выплачиваются на месте, от 500 до миллиона — в течение 12 ча­сов, от миллиона — в течение суток». Сомневаться в том, что все честно выплатят, не приходится — нелегальный игорный бизнес контролируется гораздо жестче легального; за «кидок» здесь придется оправдываться не в суде, а в гораздо более страшных инстанциях. Даже физиогномически второй клуб радикально отличается от первого: никаких экспатов и двойников Шарлиз Терон; вместо них — массовка «Места встречи изменить нельзя», как поется в песне, «четочки, терочки и наколочки». К незнакомым людям здесь относятся соответствующим образом, приходится быстро придумывать с Артуром легенду про «фартового ростовского пацана», который ищет игру и присматривается к людям. Чтобы войти в образ, приходится разговаривать с незнакомыми людьми, используя слова «братан» и «вася», но дело того стоит — пит-босс успокаивается, гости возвращаются к игре.

Здесь все другое — атмосфера, лица, освещение. Артур показывает на один из столов: «Тут люди вторые сутки сидят, начинали по маленькой, сейчас цена входа — полторы тысячи долларов». Перед играющими — стопки фишек сантиметров по двадцать высотой; номинал одной — сто долларов. Здесь почти не разговаривают и совсем не смеются, единственный звук — шелест сдаваемых дилером карт. Бледный носатый мужчина с ввалившимся глазами отходит поговорить по телефону, не забыв сказать соседям: «Гадалки не мацайте». «Гадалки» — это ­«карты», но уже не на покерном, а на тюремном арго.

Артур говорит, что многие завсегдатаи покерных клубов живут исключительно выигрышами — в это не сильно верится. Судя по машинам с номерами серии АМР на парковке у первого клуба и по наколкам-перстням у посетителей второго, заработок в этой истории явно не на первом месте. Процесс и связанная с ним социализация намного важнее результата.
Есть такая древняя покерная банальность: любой человек с улицы имеет шанс сразиться с чемпионом мира по покеру и выиграть — а вот у чемпиона мира по боксу может выиграть только другой чемпион мира по боксу. Это ощущение в московских игорных заведениях очень сильно: за зеленым столом и перед колодой карт равны и экспат, и вор, и чеченец в куртке с надписью «Россия», и юноша в дредах. Главное — «найти игру».