Зураб Церетели «Дорогие мои, что значит — нравится?»

— Я вот о чем хотела вас спросить…

— Сразу вам скажу: это какими дураками надо быть, чтобы сказать, что Колумб и Петр похожи?! Я у себя в галерее специально их рядом поставил, да только никто головы не поднимает, чтобы сравнить. Эти люди на телевидении что-то придумывают, обманывают народ. Я специально собираюсь провести пресс-конференцию, пригласить всех к себе в галерею, и пусть сравнят две скульптуры!

— А в связи с переносом Петра будете что-нибудь пред­принимать?

— Это уже не моя собственность — это собственность города Москвы. Пускай они с моим Петром делают, что хотят, хоть на дачу к себе пусть поставят. Важнейший фактор, который есть у меня на руках, — постановление о выборе места от ­градостроительного совета, — никого не волнует. А ведь это по заказу правительства был сделан Петр! Все голосовали и единогласно выбрали это место. Это же не я сам выбрал! Помню, был юбилейный год, грандиозное открытие, все радовались. И поэтому я сейчас никак не могу понять, почему все эти неталантливые люди, которые не говорят на язы­ке искусства, выступают против. Ведь то, что он большой, — это место диктует! Это место по генплану всегда предназначалось для скульптуры. Туда в какой-то момент хотели «Рабочего и колхозницу» поставить. Вспомните, Эйфелеву башню тоже ругали! А сейчас без нее не представляется Париж. Люди, которые ничего не понимают, а только свою позу показывают, они обманывают новое поколение, а это совершенно не патриотическое мышление.

— Какие еще скульптуры вам бы хотелось в Москве по­ставить?

— В Москве у меня заказов нету, и пока все эти больные люди не извинятся, я ничего для Москвы делать не буду. Я творческий человек, у меня очень много произведе­ний, которые стоят в разных странах мира: в Америке пять скульптур, во Франции четыре, в Англии, в Японии, в Бразилии. Вот во Франции недавно открыли скульп­туру «Три мушкетера», которую я сделал по заказу Фонда д’Артаньяна: отлил в бронзе четырех героев наших «Трех мушкетеров» — Старыгина, Боярского, Смехова и Смир­нитского.

— Ну а с Лужковым вы сейчас дружите?

— Всегда дружил и сейчас дружу. Юрий Михайлович всегда дружил с талантливейшими людьми и тем самым принес Москве много пользы. Он очень много сделал и для художников, и для театральных людей, мне нравилось его отношение к людям искусства. Конечно, мы все пытаемся сейчас его поддерживать. Уверен — у него все будет хорошо. Вот вижу, из Москвы идут очень приятные передачи — показывают, что он вновь работает, занимается наукой.

— Как думаете, кто станет новым мэром?

— Скажу так: тот, кто знает искусство. Мэром должен быть добрый человек, любящий Бога, ближнего и искусство.

— Вам нравится Москва, какой она стала за последние годы?

— Дорогие мои, что значит — нравится? Черемушки строились когда — мы все молчали, потому что народ на улице спал. Если что-то функциональное создается — это всегда хорошо. Надо, знаете, немножко монументально посмотреть на все. Нельзя сидеть и плакать о том, что было вчера. Надо мощнее подходить к делу. Россия должна показывать миру не слезы по старине, а новые создания и формы. У нового поколения — новая архитектура. И не нужно привязываться к исторической Москве, нужно идти вперед.