Неделя опасной жизни Деньги, наркотики, женщины, пончики

В среду начинается фестиваль нового британского кино, где помимо фильма про изобретение фаллоимитатора, биографии Говарда Маркса и прочих интересных вещей покажут «Perfect sense» — он скоро выходит в прокат под традиционно дурацким названием «Последняя любовь на земле». Это, строго говоря, сцена из содерберговского «Заражения», где Мэтт Деймон устраивает дочке выпускной в пустом доме, только растянутая на полтора часа. Мир поразила неизвестная инфекция, из-за которой люди постепенно теряют все чувства — обоняние, вкус, слух и так далее, — в связи с чем на планете творятся хаос и разрушение. Ева Грин играет эпидемиолога и пытается бороться с заражением (безуспешно), МакГрегор — повара, который в ситуации, когда все люди на свете могут с одинаковым успехом есть омаров или жевать мыло, довольно быстро становится никому не нужен. Режиссер — Дэвид Макензи, автор «Молодого Адама» и ряда других противных фильмов. Все вместе удивляет не градусом творящегося на экране безумия и даже не тем, что это плюс-минус апокалиптический триллер, а странностью конструкции. Во-первых, история рассказана ослепшей Евой Грин. Во-вторых, там есть врезки, где смысл жизни, вселенной и всего такого иллюстрируется сценками из семейной жизни, а закадровый голос сообщает, что мир, конечно, в руинах, но любовь все равно всех спасет. Что касается МакГрегора — он традиционно большую часть времени плачет, но жалко при этом не его, а Еву — в последнее время она слишком сильно переигрывает все фильмы, в которых снимается. «Чрево» невозможно было смотреть именно потому, что там ей проигрывали даже монументальные планы закатов на побережье, про «Камелот» вообще не стоит разговаривать, а в «Последней любви на земле» она кажется намного больше и умнее невнятно придуманного Макензи конца света. 

На том же фестивале будет еще «Путешествие» Майкла Уинтерботтома, который снимает примерно по пять фильмов в год, но, несмотря на то что доверять людям с такой фамилией не стоит, среди них иногда попадаются нормальные. «Путешествие» — своего рода дополнение к «Истории петушка и бычка», к тому же смонтированное из одноименного сериала для BBC Two. Журнал Observer отправляет Стива Кугана рецензировать провинциальные рестораны, а поскольку его девушка и другие друзья отказались с ним ехать, исключительно за неимением лучшего он берет с собой Роба Брайдона. Псевдодокументальное «Путешествие», почти целиком состоящее из сцен, где Куган и Брайдон сидят за столом, разговаривают в машине или ищут в поле телефонный сигнал, можно считать ответом на замечание критика Джина Сискела — когда ему нравился фильм, он говорил: «Прекрасно, а теперь я бы хотел посмотреть документальное кино о том, как эти двое актеров обедают». Вот это как раз блестящая возможность посмотреть, как Куган и Брайдон едят рис и обсуждают креветки. При этом, поскольку карьера Кугана построена в первую очередь на нарциссизме, он параллельно пытается соблазнить кого-нибудь из обслуживающего персонала, мечтает о том, чтобы его снимал Ридли Скотт, и время от времени вызывает Брайдона на актерскую дуэль, где каждый раз проигрывает, хотя искренне верит в обратное. Это противостояние Уинтерботтом доводит до полного абсурда — за кадром играет Joy Division («Ну это же ненормально, эта музыка обычно ассоциируется с городскими пейзажами»), Кугану снится Бен Стиллер, Брайдон постоянно пытается обсудить свои зубы. И все равно — когда они двадцать минут соревнуются, кто лучше изобразит Аль Пачино, Вуди Аллена или Майкла Кейна — это двадцать минут чистого счастья.

К другим новостям — посмотрела довольно старый, но все равно прекрасный документальный фильм «Линч» — про то как международный человек-загадка Дэвид Линч снимает «Внутреннюю империю». Это на самом деле первая часть из шести возможных — Линча снимали в течение всех двух лет, что длился съемочный процесс. Фактически, фильм построен на одном кадре: Дэвид Линч сидит у себя в кабинете, бросает на пол окурки, ест пончики и разговаривает по телефону. Иногда рисует. Иногда плотничает. Иногда окунает пиджак в ведро зеленой краски и рассказывает, как медитация придала ему сил и уверенности в себе. При этом про творческий метод Линча давно все известно — например, в известной книжке Родли есть эпизод, где он спрашивает: «А вот почему, кстати, у вас в «Твин Пиксе» красные занавески?» — «Ну да, красные занавески. По-моему красиво, а что, нет?» Но многие только после «Линча» говорят, что перестали бояться «Внутренней империи». «Почему на стене висит зеленый пиджак?» — «Ну, красиво». «А давайте у нас в фильме будут люди в костюмах кроликов». — «Почему кроликов?» — «А почему нет?» Но тем не менее — как дальше без Линча жить, неясно. Сегодня, кстати, вышел его музыкальный альбом, в связи с чем — бонус: интервью, где он рассказывает, что петь ему стыдно. Приятно, когда люди заранее адекватно оценивают свое творчество.

К разговору о пении — в известных местах появился почти четырехчасовой документальный фильм Скорсезе про Джорджа Харрисона. Сказать про него особо нечего, потому что, в первую очередь, он дьявольски скучный. В этом нельзя винить ни Скорсезе, ни тем более Харрисона, просто история The Beatles, проиллюстрированная фотографиями и документальными кадрами, рассказана тут рядом в разной степени вменяемых пенсионеров. Они с ностальгическим вздохом по давно ушедшей прекрасной эпохе, вспоминают эпизоды, связанные с участниками группы, — как было здорово их фотографировать, какие у них были необычные лица и безумные фанаты, как они вместе писали альбом; время от времени речь заходит о деньгах и наркотиках. Все это в конечном счете могло бы быть ужасно увлекательно (если перед этим не пересматривать «Hard Day's Night»), но дело в том, что речь тут не о Beatles и не о Харрисоне, а в первую очередь о рассказчиках, — а в этом отношении там интересны только Фил Спектор и, к сожалению, Боб Дилан. 

Еще зачем-то пересмотрела новый «Брайтонский леденец» по Грэму Грину с Сэмом Райли в роли Пинки. «Леденец», — переломный роман для Грина, который, быть может, вообще не стоит экранизировать. Фильм 47 года с молодым Аттенборо был не лучшей экранизацией на свете, но у Жоффе — сценариста «28 недель спустя» и корбайновского «Американца» — текст о природе зла почему-то превращается в драму про выяснение отношений между супругами. Действие перенесено в 60-е, но на сюжет это никак не влияет, за исключением того, что Райли ездит на мотоцикле и носит модную куртку. Понятно, что Жоффе перед тем, как заняться «Леденцом», видел, может быть, слишком много классических нуаров, понятно, что ему нравится смотреть, как море бьется о скалы, а над всем этим, засунув руки в карманы, высится хмурый негодяй, но спекулировать на католицизме Грина, — это уже преступление.

И чтобы закончить на какой-то оптимистичной ноте — анимационный фильм Пола и Сандры Фирлингер «Моя собака Тюльпан». Кристофер Пламмер озвучивает писателя и редактора The Listener Дж.Р.Акерли, который написал книгу про то, как пятнадцать лет счастливо прожил с немецкой овчаркой. Акерли был открытым гомосексуалистом, о чем в фильме неоднократно упоминается, — кроме этого, он был старым, грустным и одиноким до тех пор, пока не завел собаку. Но в этой ожившей акварельной зарисовке речь идет даже не столько об одиночестве и безвозмездной любви, не о том, что отношения «господин и слуга» применимы к любым отношениям или что собаки — единственные существа, к которым не может быть никаких вопросов. Это фильм об осознании ответственности — ровно в ту секунду, когда собака насрет тебе в ботинки, потому что с ней не было настроения гулять, или было лень, или хотелось вместо этого почитать Грэма Грина, идеологическая грань между «хочу» и «надо» моментально стирается.

Напоследок, за неимением походящего фильма про фашистов, хочется воспользоваться случаем и поделиться титаническим репортажем Михаила Идова со съемок «Дау» Ильи Хржановского.