Новый худрук Театра имени Гоголя дал первое интервью после назначения. Вот главные тезисы

Антон Яковлев, ставивший до этого спектакли в Театре имени Андрея Миронова, РАМТе, МХТ имени Чехова, Государственном академическом Малом театре и Театре на Малой Бронной, а ныне назначенный худруком Театра имени Гоголя (экс-«Гоголь-центр»), дал интервью журналу «Театрал». В нем, помимо прочего, он рассказал о своих планах на новом рабочем месте и оценил прошлое культурной площадки, созданной Кириллом Серебренниковым. Мы публикуем выдержки из разговора, его полную версию можно прочитать здесь.

По словам Яковлева, он понимает, что возглавить «Гоголь-центр» — смелое и неоднозначное предложение. Он согласился на это, поскольку для него как для режиссера это безусловный вызов.

«Я долго путешествовал по разным театрам. Каждый раз, когда ты входишь в новую воду, ты будто начинаешь все заново. Вначале мне очень нравилось завоевывать новые площадки, но со временем захотелось попробовать наконец создать что‑то свое».

К сентябрю режиссер должен представить программу, по поводу которой у него есть некоторые мысли. Их подробностями Яковлев не поделился. А пока он изучает репертуар, людей, «складывает логику этого движения».

«Приходить в театр и оставлять все как было бессмысленно, незачем тогда и начинать. Хочу создать абсолютно новый организм. Каким он родится, каким будет, покажет ближайшее время».

Оценивая прошлое театральной площадки, Яковлев заявил, что за 10 лет «Гоголь-центр» прошел очень интересный путь, родивший своего зрителя.

«У театра был свой явный лидер, его создатель, которого теперь нет, а театр такого типа без него обречен, дистанционно театром руководить невозможно, какие бы иллюзии в этом отношении ни присутствовали. Пришло время для чего‑то нового».

При этом режиссер говорит, что не собирается уничтожать все, что было до него. Он отвергает подозрения в своей ретроградности, обещая, что не собирается из Театра имени Гоголя делать филиал Малого театра. По словам Яковлева, он хочет, чтобы театр оставался современным.

«Мои спектакли далеки от стандартного, классического, клишированного театра. Увы, людям свойственно мыслить категориями „белое — черное“, где „некие страхи“ основываются на недостатке информации и неприятии „чужого“ в свой сложившийся мир. А это уже ограниченность, мешающая вечному движению, новым пробам себя в иных качествах».

Яковлев добавит в репертуар и спектакли по Гоголю, но начинать с них не планирует. Он напоминает, что только что поставил «Игроков» в Петербургском театре им. Миронова и в режиссерской лаборатории Академии кинематографического и театрального искусства Михалкова.

Свое видение работы с артистами Яковлев раскрыл на примере работы над спектаклем «Последний вагон» в «Ленкоме». Режиссер сказал, что для него важен не только сюжет пьесы, но и что «происходит над ней».

«Я попросил [автора пьесы Сергея] Плотова дописать для артистов монологи, которые не связаны напрямую с пьесой, но имеют отношение к теме спектакля. Артисты время от времени выходят из образов и играют „от себя“, это как взгляд из сегодняшнего дня. Делать прямолинейную „плакательную“ историю не хотелось. Мне ближе феллиниевская стилистика, когда смех сквозь слезы, трагическое и комическое рядом».

По мнению Яковлева, в идеале во главе каждого театра должен стоять режиссер, который формирует всю творческую политику. Однако он считает, что сейчас сильно упало качество личности самого режиссера.

«Талантливые люди у нас всегда были и есть, но этого мало. Для худрука необходимо умение увлечь и повести за собой людей, кругозор, образование, особые человеческие качества. Где сегодня истинные новаторы, как Вахтангов или Мейерхольд? Где режиссеры-личности уровня Эфроса, Товстоногова, Захарова, Ефремова?! Объективная реальность не дает оптимизма».

Яковлев заявляет, что новому руководителю не нужно пытаться сохранять театр, который был до него, а нужно создавать свой. «В любой театр всегда приходит следующий руководитель. Главное — не просто наполнять репертуар, а придумывать и реализовывать свою программу, строить свой дом», — отмечает он.