«Бро, я никогда не сочинял песни, — говорит 20-летний москвич Андрей, выступающий под именем Enique. — Я не сочиняю музыку, я проживаю ее. Я всегда пел о том, что вижу и что меня волнует».
Во всех клипах Enique неизменно носит солнцезащитные очки, хотя сняты они в затемненных помещениях. Он стилизует обложки своих релизов под развороты глянцевых журналов, а песни называет многословно — так делали эмо-рокеры десять лет назад. «Мне некому дарить любовь», «Пойдешь ли ты умирать со мной», «Мы будем бесконечны». Он даже и начинал с постхардкора: «A Day to Remember, Armed with Crayons», — перечисляет Андрей группы, на которых рос, а потом наводит камеру Facetime на себя, чтобы продемонстрировать футболку Burzum.
Его песни, однако, ни в чем не выдают хардкорового прошлого — это депрессивные неоновые Rʼn’B-баллады о сексе, любви и расставаниях.
Еще 10 лет назад жанр Rʼn’B в России мог считаться символом чего-то безвкусного. Возможно, потому, что подавался российскому слушателю в по-странному искаженной форме — см. сериал «Клуб», расшифровку аббревиатуры как rich & beautiful и певицу Бьянку. Понадобились годы, чтобы попсовый и пошлый жанр переродился и стал выбором андеграундных музыкантов.
«Новый Rʼn’B ближе к рэпу, чем к соулу, — говорит Enique. — Мы не поем, мы читаем по нотам. Nav, Брайсон Тайлер — в их песнях две ноты, послушай. А вот Бейонсе, ранний Ашер — там пачки волнового вокала».
О новом Rʼn’B заговорили с появлением канадского артиста Абеля Тесфайе, он же — Thе Weeknd. В начале десятых именно он перепридумал музыку R.Kelly и Криса Брауна, в результате чего она приобрела декадентский шик. Тесфайе под около-трип-хоповые минималистичные инструменталы пел о разъедающей изнутри боли, о наркотиках, о потере близких. Всего за четыре года из фаворита музыкальных блогов, классного, но неочевидного новичка он превратился в поп-звезду мирового масштаба.
Успех The Weeknd не мог не вызвать волну последователей — почему-то большинство, как и он, оказались из Торонто. Ovo, лейбл Дрейка (большого реформатора в хип-хопе последних лет, одним из первых начавшего, пользуясь выражением Enique, «читать по нотам»), собирает всех заметных исполнителей: Partynextdoor, Majid Jordan, Dvsn, Рой Вудс. Сегодня музыке, которую сначала называли альтернативным RʼnʼB, срочно требуется новое наименование. Ведь из странной альтернативы она давно превратилась в нечто общепринятое и очень ходовое.
В России эта сцена только начинает формироваться. Но у нее уже есть потенциальная звезда. Уфимец Томас Мраз (настоящее имя — Алмас Гатауллин) начинал как участник местного рэп-объединения Dopeclvb, записывался с Pharaoh и в составе возникшего вокруг него объединения Yungrussia гастролировал по стране. В прошлом году Томас выпустил не то микстейп, не то альбом «May 13» — удивительный и ни на что не похожий комплект пьянящих песен молодого романтика, которые хочется называть поп-музыкой здорового человека. С этого года Томас работает на лейбле Оксимирона Booking Machine, у него уверенный гастрольный график и новый альбом на подходе. Презентация состоится в «Главклубе», где не так давно представлял «Горгород» Оксимирон.
***
Enique рассказывает историю, как он хотел улизнуть со свидания с девушкой — не понравилось, как та была одета (после этого у него появилась песня, где поется «Может, она даже без одежды лучше»). Стиль в этой музыке не менее, а то и более важен, чем все остальное.
«В твоем сердце только мода, ты любишь не меня/А мои Yohji Yamamoto», — поет в своей песне Souloud, 20-летний московский новичок. Песня называется «Модная вещь», главная ее идея — девушка как предмет одежды, при желании выброси и надень новую.
Вова (так зовут исполнителя), улыбчивый молодой человек, признается, что первые треки написал во время депрессии, когда отчислился из университета.
«Сначала я пытался делать классический русский рэп, но чувствовал, что дается это тяжело. А потом, когда ушел из университета, просто сидел дома, попробовал спеть — и все начало получаться. За май прошлого года написал песен 20». C новым Rʼn’B он познакомился на вечеринках паблика Fast Food Music и тусовках «Undercloud», ориентирами для него были The Weeknd и еще один канадец, J-Soul. «Ты заходишь на саундклауд, врубаешь любого ноунейма и понимаешь: это гениально, — говорит Souloud. — Чувак, я хочу делать так же».
Если другие его коллеги поют в полный голос, то Souloud шепчет песни, будто наговаривает их на ухо любимой девушке. «Во-первых, в России жанр не развит абсолютно, — объясняет он свое желание работать в нише RʼnʼB. — Зачем лезть в рэп, где уже есть сто Оксимиронов, когда можно делать то, к чему аудитория не привыкла? Во-вторых, это жанр интересный музыкально. Ты можешь делать песни, где только поешь. Песни, где читаешь певучим флоу. Где совмещаешь все это и потом читаешь рэп».
Его песни — об отношениях, о романтике, о девушке, которая «не спит ночами, чтобы быть на вайбе». В них поется так: «Моя детка любит соул и RʼnʼB, а если нет, то нам с ней не по пути».
***
Новый Rʼn’B какой угодно, только не слащавый.
Это достаточно откровенная и жесткая в формулировках музыка, где есть место и для мата, и для неприкрытого сексизма, где девушек в порядке вещей называть «сука». Это можно объяснять тем, что подобное стало новой нормой для 20-летних из «ВКонтакте». Или тем, что отечественный Rʼn’B, как и отечественный рэп (а как ни крути, один и другой постоянно подпитывают друг друга), — дело рук мужчин. Ярких, способных обратить на себя внимание девушек здесь не появлялось, наверное, с самого рождения жанра.
«Девушек, которые круто звучат, не хватает, — жалуется Kid Sole, еще один громкий новичок в жанре. — Хотя вот последний альбом Кристины Си — это же, по сути, Rʼn’B, и он отличный. Но нам нужно больше девочек в жанр. Нужны русские Тинаше и SZA».
Kid Sole работал официантом, а бит для первой песни купил на заработанные чаевые. На обложке его первого микстейпа «Polaroid» он снимает двух девушек в белье на ретрофотоаппарат. Кидди (так он ласково себя называет в треках) поддерживает Яникс, самопровозглашенный лидер новой школы рэпа. Но и от старой он успел получить признание: Влади из «Касты» пригласил молодого артиста записывать новый материал к себе на студию. Цели Kid Sole ставит глобальные: «Перевернуть Rʼn’B-игру».
«Насколько сложнее исполнять эту музыку?» — спрашиваю я.
Рэп стал главной молодежной музыкой в стране в том числе из-за своей демократичности: все, что тебе нужно на старте, — простенький микрофон и софт. Биты можно за копейки купить у такого же начинающего битмейкера, а то и вовсе бесплатно скачать с саундклауда. В Rʼn’B же на голом энтузиазме не полезешь, надо иметь представление о вокальных техниках, мелизмах, постановке дыхания.
«Это отсев, это хорошо, — считает Кидди. — Если человек совсем не умеет петь, то в Rʼn’B не пойдет. Я не обучался ни вокалу, ни в музыкальной школе. Главное, чтобы у тебя были хоть какие-то данные и харизма, с этим уже можно что-то строить».
Kid Sole в большей степени ориентируется на классическую школу Rʼn’B вроде Криса Брауна и Ашера, чем на «новую Канаду». «Российские Rʼn’B-артисты не умеют танцевать», — выдвигает он претензию коллегам по цеху, и собственным примером показывает, как должно быть. Его песни, упругие и грувовые, гораздо легче представить звучащими на танцполе, чем нуаровые баллады коллег.
И Enique, и Kid Sole, и Souloud — жители Москвы, которые тусовались, выступали и знакомились друг с другом на вечеринках «Undercloud», «Showkeys» или просто на Цветном бульваре. Но новые артисты появляются и в далеких от Москвы промышленных центрах, где ничего подобного не происходит.
Юра Nastra долго жил в Екатеринбурге (сейчас переехал в Тюмень), десятками раскапывал на саундклауде новых канадских артистов, через интернет познакомился с битмейкером Needow. Образовавшийся дуэт Nastra x Needow начал выпускать мини-альбомы с нуарным нео Rʼn’B, ориентируясь на шарм раннего The Weeknd и лингвистические фокусы Ивана Дорна. Через какое-то время с ними захотел работать лейбл Zion Music, он занимается Эльвирой Ти и певцом Алексеевым.
«Лейбл помогает нам выпускать музыку, но в остальном мы занимаемся всем сами», — уточняет Юра.
В Екатеринбурге кроме Nastra x Needow базируются Aqualiquid и Kidd (первого можно услышать на припевах у многочисленных рэперов, второй помогал Брутто, участнику группы «Каспийский груз», записывать его последний альбом, выдержанный в духе новой атлантского звучания, с трэповыми трещотками и инфрабасом).
Nastra, впрочем, признается, что обо всей остальной новой волне Rʼn’B он узнал постфактум. «На момент, когда мы выпустили нашу первую EP «Quasar», я не слышал никого из представителей жанра в России. И то, что мы оказались из одного региона, просто случайность. Мы познакомились намного позже, с Aqualiquid — на концерте в Москве, а с Kidd — на студии у группы «Адвайта».
«В Екатеринбурге никогда не было предпосылок для новой музыкальной волны, — подытоживает он. — Я скажу больше: еще недавно новую школу не воспринимали многие, а сейчас это мейнстрим».
***
Мейнстрим пока, к сожалению, история не про новый российский Rʼn’B. Все артисты этой сцены дружат и сотрудничают, отзываются друг о друге максимально комплиментарно, но аудитория их немногочисленна: паблики редко переваливают за 10 тысяч подписчиков, сольные концерты если и проходят, то в маленьких клубах, большого хита-локомотива, способного двинуть за собой жанр, пока не написано. С другой стороны, никто из артистов волны не делает попыток стать доступнее массам — так легко потерять стиль.
«Нашему слушателю нужно все максимально просто, прямо дворового уровня», — Enique начинает сердиться, когда я задаю вопрос, взорвет ли однажды новый Rʼn’B страну.
«Знаешь, как я представляю себе людей, которые слушают нашу музыку? Уютная хата, солнечная, в ней много окон, интересная мебель, не из IKEA. И вот парень с девушкой в ней вечером закрываются и слушают эти песни. А когда человек едет на работу в метро к семи утра вместе с такими же злыми людьми, он группу Dvsn слушать не будет. У нас в музыке совсем не российские реалии, ты понял?»