«Я возьму билет в любой город: уеду, забуду, займусь чем угодно. И когда он станет мне дорог, мы встретимся опять», — поет MC Сенечка на новом EP «Космически земное приключение».
Кажется, это заглавие — не только про выбранную тематику альбома, но и про творческий путь: в то время как другие пересаживаются с трэпа на дрилл, а с дрилла на детройт, Сеня Лисейчев продолжает нести в рэп олдскульный звук и доброту. С момента его дебюта прошло два года — до стадионов Сеня пока далек, но быстрым карьерным повышениям он предпочитает личные творческие установки.
«Сегодня с утра я думал: есть ли смысл в том, что я пытаюсь создать нечто свое, в одиночку передать саунд из своей головы, есть ли в этом вообще какой‑либо смысл? Но в то же время у меня есть ощущение, что мне пока 20 лет и я смогу музыкально состязаться с чуваками, которые старше меня, если не буду прекращать работать, буду набираться опыта, читать книжки».
Семен Лисейчев вырос в Самаре. Он называет родной город «самым прекрасным местом в мире».
Рассказ Сени о Самаре отчасти объясняет расслабленный вайб его песен. «Там все ходят как будто на мегарасслабоне. Все такие плюс-минус бездельники. Гедонизм — это вот самарская тема. Там любят наслаждаться. Это очень здорово: ты просто гуляешь, город небольшой и очень приятный, нешумный, нет высоких зданий», — говорит Сеня.
Именно такой нестоличный и расслабленный дух сходу ворвался в первый альбом Сени «Хип-хоп-будни». Это веселый и очаровательно бытовой рэп, будто примчавший к нам из 1990-х, сочиненный от лица не уличного гангстера или фактурного трэпстара, а любопытствующего обывателя-меломана-музыканта, с азартом фиксирующего хроники своей жизни и происходящее вокруг под скретчи, треск винила и приджазованный бумбэп.
«Это самый нерэперский русский рэп!» — писали тогда в жанровых пабликах. Несмотря на ленивую формулировку, именно она лучше всего подходит фигуре и творчеству Сени. Его музыка будто бы специально была сконструирована как антитеза всему, из чего сделан современный рэп: на дебютном альбоме «Хип-хоп-будни» даже есть дисс на автотюн!
После выхода «Хип-хоп-будней» стараниями медиа к артисту прикрепилась формулировка «добрый рэп» — Сеня с ней согласен, но просит не путать добро с позитивом. «Мне кажется, что определение „добрый рэп“ — максимально хорошее. Можете называть его гуманистический, жизнелюбивый рэп, добрый рэп, но он не позитивный. Он о гедонизме, наслаждении жизнью, времяпрепровождении с друзьями, семьей, любимыми людьми».
С момента релиза «Хип-хоп-будней» прошло два года. Сеня отточил и закрепил методы дебютника в альбоме «Звуки», поупражнялся в трэпе (и дал понять, что трэп — это изи!) и переехал в Москву.
В мае Лисейчев выпустил EP «Космически земное приключение». Ретрошик, бумбэп и джазовый шарм — все на месте. Но и изменилось многое: музыка Сени решительно погрустнела. Бытописание будней сменила тоска по далекому космосу. Вместо гедонистического кайфа здесь и сейчас — желание сбежать отсюда прямо сейчас. Вместо «Хэдбэнгера» — аж две песни с заглавием «Пустота».
А откуда космос? «Мы все выросли в космической державе. Самара — это космический город, я с детства все время слышал про космос. Мне кажется, эта тематика близка каждому, кто в России вырос».
Сеня называет «Космически земное приключение» закрытым гештальтом из детства.
«Мне всегда очень нравились синтезаторы, они у меня тоже ассоциируются с космосом почему‑то. Я как будто все время стремился к космической теме немного и сейчас обладаю достаточными навыками стихосложения и написания инструменталок, чтобы желание из прошлого выразить сейчас».
Почему EP получился грустным? По словам Сени, меланхолия всегда сопровождала его, но раскрыть ее в полной мере не получалось.
«Когда я выпустил „Хип-хоп-будни“, я нигде не учился, никуда не поступил и пришел в школу к своей учительнице по литературе. Она послушала альбом и сказала: „Сень, я понимаю, что тебе плохо, я слышу это в текстах, понимаю, о чем ты говоришь“. На самом деле, во многих моих треках присутствовала грусть, но она была завуалирована, скрыта за другими словами».
«Сейчас я как будто чуть смелее стал, осознаннее. Лучше стал понимать, чего хочу, и стал все чаще задаваться вопросом, кто я такой на самом деле. Это повлияло на музыку, которую я пишу».
Кто он такой на самом деле? Нет ответа. «Я последние полгода постоянно задаю [этот вопрос] себе, — говорит МС Сенечка. — Я хочу быть хорошим человеком. Когда меня не станет, хочу, чтобы люди могли послушать мою музыку и оценить то, чем я занимался. Или просто вспомнить меня добрым словом — не потому что о покойных либо ничего, либо хорошо, а потому что я действительно был хорошим человеком».
Эти слова отлично отображают то, каким Семен Лисейчев кажется слушателям и критикам: добрый парень без флекса. Такой и мухи не обидит. «Это прикольно, — говорит Сеня про свой образ, — и никто на самом деле не подозревает, какую жизнь я проживаю, чем занимаюсь и что на самом деле люблю. Меня даже устраивает образ доброго парня, потому что лучше быть неплохим чуваком в реале и иметь такой образ в музыке, чем быть говнюком и иметь хороший образ. Или иметь образ говнюка, а быть хорошим чуваком».
Но что делать с тем, что доброту принимают за слабость? Сеня не согласен с такой постановкой вопроса. «Я считаю, что люди, которые считают доброту слабостью, довольно глупы. Чтобы быть добрым к каждому человеку, который к тебе подходит на улице, нужно иметь самообладание, контроль, а также уважение к другим людям, чтобы в плохом настроении не отвечать в духе „иди в жопу“ — так сделает слабый человек».
Осознание важности доброты сочетается в нем с непримиримой ретроградской позицией по отношению к рэп-ньюскулу. Сеня винит соцсети в том, что они негативно повлияли на музыкальный контекст.
«Меня жутко расстраивает то, что происходит с нашей музыкой. Как будто это все очень бессмысленно и немузыкально», — говорит он. — Мне не нравится, что продвигают в соцсетях и по радио. Это намного хуже, чем музыка прошлых годов. Люди всегда говорили, что поп-музыка — говно, что она простая и отстойная. Но если посмотреть в ретроспективе, то музыка прошлого, до нулевых, была лучше».
Современный русский рэп в последние годы часто ругают. Основные претензии к артистам — чрезмерное увлечение гуглтранслейтом западных коллег, мимолетная аренда жанров в зависимости от текущей моды (позавчера трэп, вчера дрилл, сегодня скам и детройт), засилье жанровых стандартов, опостылевший культ роскоши, секса и запрещенных веществ, звуковая, фонетическая и какая угодно простота, а также легкомыслие.
В свою очередь оппозиционеры от рэпа чаще всего решительно прут от обратного: старый звук, слишком серьезное лицо, почитание канонов, ревностное отношение к традициям, мудрость и сердитые уколы в адрес молодняка.
Сенечка в этом смысле — нетипичная оппозиция текущей рэп-моде. Там, где старая школа агрессивно обвиняет новую во всех смертных грехах и флексит жизненным опытом, Сенечка просто берет старые звуки и приемы — и вдыхает в них юношескую легкость, беззлобие и ощущение беспечного кайфа. Рэп-олдскул для Сени — не священный храм с нерушимыми заповедями, а облако идей: их можно примерить на себя как отцовскую олимпийку, которая садится как влитая.
За путем Сени в чарты страшно интересно наблюдать. Как показывает жизнь, часто именно такой путь делает из музыканта большого артиста на долгие годы — не дадут соврать хоть Дмитрий Мозжухин из группы «Дайте танк (!)», хоть Роман Loqiemean или Давид GSPD.
Доволен ли Сеня творческой и карьерной дорогой? «На самом деле, очень. — отвечает Сеня. — Мне дико нравится EP, который я записал. Я реально считаю, что это лучшее музло, которое я делал в своей жизни, будто бы я стремился к нему все это время. Это точно не лучшее, что я смогу написать в жизни, но на данный момент это квинтэссенция моих музыкальных идей, которые я успел собрать за 20 лет, и 6 треков, в которых я подходил к выбору слов с какой‑то долей ответственности. Мне это дико нравится».
И добавляет: «Короче, буду стараться поднять русскую музыку с колен».
