— Ты уже не первый год попадаешь под радары мировых медиа, но раньше все-таки по большей части как диджей, а за последние полгода у тебя вышло два релиза. Расскажи, как на тебя вышел саб-лейбл Warp (культовый британский лейбл, выпускавший релизы знаковых музыкантов: от Autechre и Aphex Twin до Squarepusher и Boards of Canada. — Прим. ред.)?
— Два года назад у меня вышел микс для серии Resident Advisor с моим материалом, и мне пришел мейл из Warp о том, что им очень нравятся треки, и с вопросом, есть ли у меня на них какие‑то планы. Это было одно из их подразделений — люди, которые работают на Bleep.com (независимый онлайн рекорд-шоп. — Прим. ред.). Они предложили издаться на лейбле Arcola (на лейбле издаются, например, восходящая звезда британской бейс-сцены Nkisi и бейс-продюсер Rian Treanor, экспериментирующий с клубным саундом и мелодизмом. — Прим. ред.) — это все подразделения Warp. Года полтора мы согласовывали, и в марте этого года вышел релиз.
Они долго печатали обложку, потому что это целая серия релизов Arcola, первый из которых как раз был мой. А второй релиз вышел на лейбле Houndstooth (где выходили релизы Aisha Devi, Special Request, Call Super. — Прим. ред.), который тоже довольно давно хотел меня выпустить, и вот к ноябрю созрел.
— Последняя работа вышла довольно разной по составу. Первый трек — максимально динамичный и довольно ускоренный, а заключительный, по моим представлениям, ложится скорее на афтепати-часы. Расскажи про отбор материала для релиза и про то, почему и как ты предпочитаешь жанровое разнообразие?
— Мне казалось, что он поддерживает мой диджейский стиль, поэтому я не побоялась разных стилей в одном релизе. При этом звук везде похожий — лазеры, космические элементы. Кстати, лейбл Houndstooth и известен тем, что выпускает разное: от Aisha Devi до Call Super — то есть довольно экспериментальную музыку. И я решила, что можно приложить отличающийся последний трек.
— А там же твой вокал звучит?
— Да. Хотя кто‑то думает, что это Google или какой‑то робот читает.
— Я слышала твой голос раньше, поэтому, наверное, мне было несложно предположить, что это он. Планируешь ли ты развивать вокал? Это как будто довольно популярный тренд среди электронных музыкантов — и все больше артистов начинают использовать вокал.
— Многие мои коллеги и друзья рассуждают об этом. Но надо понимать, что технически это даже не то что сложно: чтобы записать его профессионально и правильно, не с телефона, нужно много железа.
— Хотя, мне кажется, что и на телефон пишут, и это в целом может быть фишкой лоуфайного саунда. Так, например, делал Nocow — помню, он разбирал как‑то свой трек на части для «Миксмага».
— Я думала о работе с голосом, но больше не со своим, а с чужим. Делала ремикс на трек турецко-немецкого лейбла Vent Records (издает актуальных техно и индастриал-артистов. — Прим. ред.), с 11-минутным [вокальным треком], который я разбила на кусочки, а затем их использовала в треке. Мне понравилось! И я вижу, что это тренд. И аудитории это интересно. Сейчас я работаю с голосом гораздо больше, чем два года назад, когда делала ремиксы на моих друзей просто по приколу.
— Помню, ты делала для Mixmag подборку главных хитов лета. Мне в контексте танцевальной музыки сейчас бывает сложно воспринимать понятие «хит», поскольку зачастую в миксе не бывает ни одного хита, но тебе хочется постоянно шазамить. Тем не менее, что такое «хит» сегодня и что нужно, чтобы его написать?
— Ох, это хороший вопрос, потому что я еще не написала хит. Я думаю, что есть определенные элементы, которые всегда будут работать. Для себя как продюсера сперва нужно определить, какой хит ты хочешь сделать, который будет держаться [на вершине] лет десять и станет классикой из разряда Джеймса Раскина или Джеффа Миллза, или хит сегодняшнего дня — то, что будет орать и греметь на фестивалях на протяжении трех месяцев. В любом случае произведение не должно быть слишком быстрым, слишком сильным, слишком темпераментным или слишком энергичным. Трек не должен быть слишком сложным, с большим количеством элементов, потому что людям будет некомфортно. Хит должен иметь спокойный ритм, а также один запоминающийся элемент — думаю, это и есть рецепт.
— В школе ты любила русский рок. Расскажи, что ты слушала?
— Мне до безумства нравилась группа «Пилот» — со школьными друзьями слушали такую музыку; кто‑то любил «Алису» и ездил на «Нашествие», еще мы слушали «Наше радио». Потом, естественно, был поток альтернативного рока — «Психея» и Jane Air.
— Ха-ха! Тоже когда‑то в школе слушала такое и почти плакала.
— Да-да. Такой кошмар, если задуматься. (Смеемся.) Потом была группа «Амели», в которой играл мой друг, — сейчас они распались. Ну и потом это слушание привело к Nine Inch Nails, которые очень повлияли на мой вкус.
— А к танцевальной музыке, если я не ошибаюсь, тебя подтолкнул балет? В частности, постановка Уильяма Форсайта «In the Middle, Somewhat Elevated». Можешь об этом рассказать?
— Да, это одно из влияний. Хотя сейчас я, конечно, уже им не занимаюсь. Я хожу на выступления, но уже не слежу за совсем новыми постановками, потому что времени не хватает. Но постановка Форсайта меня впечатлила. Она была подготовлена в середине 80-х для оперы. Это была эксклюзивная постановка для парижского театра, и тогда она смотрелась очень необычно. Мне понравились его резкость и игра между мужчиной и женщиной, огонь и пламя между двумя персонажами, парный танец с безумной хореографией, которую можно назвать атлетической.
Музыка тоже была впечатляющей: очень много барабанов, металлических звуков, которые мне напомнили об индустриальном контексте. Эти ощущения я взяла в свои диджей-сеты, где много сумасшедших барабанов и перкуссии, все гремит — примерно так, кстати, часто и описывают мою музыку.
— Сейчас легко проследить тенденцию к синтезу искусств и использование новых пространств под музыкальные перформансы, концерты и фестивали. Был ли у тебя опыт игры, например, в музейных пространствах и каких‑то необычных коллабораций?
— Я сейчас над этим работаю, и хотелось бы, конечно, больше работать с другими видами искусства или профессионалами в других сферах. А вообще, мой самый первый диджей-сет был в галерее. Это было на выставке современного искусства очень много лет назад. Сейчас плохо помню, но это была высокотехнологичная выставка с роботами.
В целом сейчас электронная музыка, технологичная музыка все больше присутствует в новых контекстах — например, на фешен-шоу или на общественных городских событиях. Мне больше всего хотелось бы работать с театром или кино. Недавно, например, саундтрек для фильма «Джокер» написала исландская композитор (речь об исландской виолончелистке Хильдур Гуднадоттир, которая также написала саундтрек к сериалу «Чернобыль». — Прим. ред.).
— В последнее время в электронной музыке появляется все больше девушек. Чувствуешь ли ты при этом до сих пор гендерное неравенство?
— Индустрия только сейчас поняла, что есть не только те артисты, которые уже сделали себе имя. И дело не в том, что женщин раньше не было, — просто их талант раньше не считался талантом. А теперь все открыли глаза, карманы и предложения для большего количества разных артистов — женщин, сексуальных меньшинств, людей, которые не вписываются в классический портрет, который мы видели много лет. И в этом плане электронная музыка всегда была более открытой, чем, например, рок. Я думаю, что ситуация меняется в лучшую сторону, но при этом я все еще вижу проблему.
— Каким ты видишь будущее музыки? В связи с появлением нейросетей заводится много разговоров о том, заменят ли технологии талант музыкантов.
— Не думаю, что заменят, но технологии будут играть большую роль в ежедневном контексте. Это заметно уже сейчас с такими сервисами, как Spotify, который предлагает услуги для продюсеров. Мне, например, приходил мейл: «Не хотите ли вы улучшить качество своей музыки? Давайте работать с нами».
Но меня больше беспокоит, если честно, не то, что AI будет играть за меня сет, а то, что мы базируем наши карьеры на цифрах, которые созданы Spotify, Facebook, Instagram — всеми социальными платформами. Многие строят свои карьеры на количестве прослушиваний. Причем цифры можно подкрутить, чтобы стать звездой. Я читаю много медиа, которые пишут о внутренних тенденциях мировой музыки, и в них много говорят о цифровых технологиях и количестве воспроизведений. Это удручает. И когда я слышу, как все рубятся за плейлисты, мне даже нечего ответить, потому что я об этом не думаю. Неужели я должна думать об этом больше, чем об искусстве?!
— А ты за цифру или аналог — флешки или пластинки? Что предпочитаешь?
— Мне нравится хорошая музыка. Но у меня большое уважение вызывают те, кто продолжает играть только с винила. Я считаю, что это большой труд. Да хотя бы просто собрать с собой сумки с пластинками на три недели — это уже большой труд. При этом меня раздражает элитизм: есть клубы, которые требуют от диджеев играть только винил-сеты, а есть такие, которые говорят: «Что ты выпендриваешься, не можешь поиграть с флешки?» Это неуважение к артисту.
Есть и другие причины использовать только цифру. Есть такой артист Locked Groove с Hotflush Records (выпускает, например, Or:la и Scuba. — Прим. ред.) — я его недавно заремиксила. Он вот, например, не хочет выпускать музыку на виниле, потому что это довольно вредно для окружающей среды.
— Ты делаешь довольно много ремиксов, многие, может быть, помнят твой ремикс на трек Special Request «Tiresias». Мне раньше казалось, что ремиксы — это довески к альбомам или синглам, чтобы те подольше оставались популярными. Но теперь у меня поменялось отношение: порой ремиксы мне нравятся больше, чем оригиналы. Чем тебе нравится ремиксы?
— Меня просто удовлетворяет сам процесс. Для меня это даже, наверное, интереснее, чем делать свою музыку. Кстати, сейчас выйдет еще один. Для меня ремикс — это вид творческой коллаборации. Большая часть людей, которых я знаю, не любят их делать, а для меня это символ творческой дружбы. Мне нравится взять кусочки чьей-то работы и вложить в них свое видение.
— А как ты ищешь музыку? Расскажи про свои ориентиры — как формируется то, что ты слушаешь?
— Ну именно выбор треков происходит с помощью промосервисов — это компании, которые высылают еще не вышедшую музыку. И я уже знаю, какие присылают новых артистов, а какие — этаблированных и известных либо высылают эксклюзивы — например, от Charlottel De Witte. Еще я слежу за новостями: и не только RA и Mixmag, но и за маленькими блогами. У меня не так часто это получается, потому что даже на себя не хватает времени, но я стараюсь, скажем, раз в две недели сделать обзор происходящего.
Еще слежу за тем, что делают агенты, с которыми я работаю. Сейчас у меня их три: один работает на Италию, другой — на весь мир, а третий — в Америке. Иногда они предлагают поиграть с другими артистами, и я смотрю, что это за люди, что они делают. То есть у меня разные каналы.
А вот как я ее выбираю: в первую очередь спрашиваю себя, нравится ли мне трек, затем представляю, могу ли его сыграть в России или в Европе, или в Америке — потому что это очень разные рынки, и то, что работает на одном, не сработает на другом. На больших фестивалях, например, я считаю, есть определенная скорость, как можно играть, чтобы это был успешный вечер и для меня, и для гостей: условным «Selected Ambient Works» Афекса Твина там никого не впечатлить. То есть я делаю фильтрацию под ивенты.
— А насколько у тебя в принципе заготовленные сеты? Каков элемент импровизации?
— Вообще, так сейчас сказала, будто я очень готовлюсь. На самом деле, под сами гиги у меня нет порядка. Я просто выбираю треки, которые потенциально можно сыграть. И часто бывает такое, что приходишь с одним ожиданием, а играть надо совершенно другое, поэтому я достаю другие плейлисты или, может быть, даже старые флешки и импровизирую. Второй час моего Boiler Room с PPF был полной импровизацией. Мне хотелось действовать по обстоятельствам, и мне кажется, получилось хорошо. Русская публика, конечно, очень отзывчива, и мне всегда очень нравилось играть в России, особенно в Петербурге.
Единственное — я готовлюсь, когда играю на огромных фестивалях, где записывается выступление. Под них я стараюсь иметь более определенную идею, потому что фестиваль пройдет, а видео останется. Я знаю, что некоторые диджеи — например, Бен Клок — играют только подготовленные сеты и делают так все время. У Клока есть какие‑то заготовленные куски из отдельных треков. Я видела, как он готовится, — это огромная работа. В принципе, это примерно то же самое, что отбирать пластинки в свою сумку: 70, скажем, из 7000.
— А можешь рассказать, что стоит ожидать посетителям вечеринки по случаю десятилетия Roots United?
— У меня, кстати, такой же вопрос: «Что мне ожидать от публики?» Я вот буду теперь играть в шесть или девять утра.
Анастасия Кристенсен выступит на 10-летии Roots United в петербургском клубе Blank. А вместе с ней — Noscow, Shutta, Eostra, Move D, Damiano Von Erckert, Telfort и многие другие. Мероприятия по случаю десятилетия Roots United проходят в рамках Года музыки Великобритании и России 2019