Некролог одной московской деревне

12 февраля 2020 в 14:43
Фотография: Александр Щербак/ТАСС
Между Мневниками и Крылатским выселяют одну из последних деревень в Москве. Павел Гнилорыбов рассказывает «Афише Daily», как деревенские избы соседствуют с Москва-Сити и почему деревню в городе нужно было непременно сохранить.

Дома в уникальной деревне Терехово в самом центре Москвы уничтожают планомерно и без особой жалости. «Меньше месяца осталось, все снесут. Хозяева жизни теперь тут будут», — печально бросает в сторону незнакомый мужчина. Кажется, он уже смирился с происходящим. Линия горизонта Хорошево-Мневников на несколько километров изрезана кранами.

Деревня появилась здесь в XVII веке, ее расположение на полуострове всегда было выгодным: Москва близко, а Терехово в то же время на некотором отшибе. Во времена сталинских строек для спрямления Москвы-реки построили Карамышевский канал — и жители деревни в один миг оказались островитянами. Вокруг строились объекты Олимпиады-80, взмывали новостройки, но привычный уклад жизни ничем не нарушался. Деревенские продолжали заниматься сельским хозяйством, подрабатывать в городе, ловить рыбу, хотя еще в 1960 году формально вошли в пределы городской черты.

Нет, пожалуй, ни одного крупного медиа, которое не сняло репортаж о судьбе населенного пункта. Со времен Советского Союза жанр «маленькие домишки на фоне высоток» пользовался неизменным спросом. На острове это чувствовалось особенно сильно — березки и кучно разбросанные избушки ютились на фоне небоскребов Москва-Сити.

Деревня Терехово, январь 1992 года

Жители Терехово к вниманию СМИ привыкли, охотно давали интервью, а в последние годы, похоже, считали блогеров и фотографов естественной частью повседневности. Такой же любовью со стороны журналистов пользуется только деревня Новокурьяново внутри Щербинского экспериментального железнодорожного кольца.

Терехово все последние годы жило на вулкане, ошарашенное то планами перенести сюда парламентский центр, то намерениями построить российский Диснейленд. Бури поднимались и быстро утихали, планы прятали под сукно.

Деревня устала существовать в постоянном страхе грядущих градостроительных реформ и держать вещи в чемоданчике. Продолжали буйно расти полевые цветы, еще не замененные рулонным газоном, доживали свой век деревянные срубы, кое-где появлялись новенькие заборы, виднелись остовы теплиц.

Человек, впервые попадавший в Терехово, если не терял дар речи на пять минут, то хотя бы очень сильно удивлялся. После довольно хаотичной и плотной застройки Хорошево-Мневников и «Молодежной» неискушенный москвич открывал ностальгические локации из детства — березки, шершавое дерево, отсутствие асфальта.

После приведения Москвы под единые стандарты благоустройства городские районы лишались привычной идентичности, и сердце само рвалось сюда — в мир мшистых бревен, конюшен, островков зелени. Так их расположила природа и здравая человеческая натура, а не строительные нормы и правила.

Деревня Терехово, 2015 год

Но времена хайповых и броских заголовков в стиле «Картофельные грядки рядом с Кремлем» прошли. За Терехово взялись основательно. Строятся станции метро Большой кольцевой линии, озвучены объемы планируемой недвижимости — больше миллиона квадратных метров, от ТПУ до жилья по программе реновации и домов клубного формата.

Конечно, идеализировать современную Мневниковскую пойму в карамзинском стиле не нужно. И свалки, и автомастерские, и странные гаражи не особенно украшали пейзаж, но в сумме давали потрясающий опыт Москвы старинной и укорененной. Здешние жители привязаны к месту.

В июле прошлого года я встретил в районе черносмородиновых кущ Терехово 91-летнего пенсионера Виталия Васильевича. Раньше он работал в местном тепличном совхозе, «нечеловеческая сила» эпохи панельного домостроения отправила его обживать Выхино, а он все возвращался и возвращался в Терехово. За ягодами и пасторальными видами, а не за каменными джунглями.

Терехово со своим островным положением могло бы стать местом психологической разгрузки десятков миллионов горожан, сдавливаемых МКАД. Но здесь появится довольно плотная застройка, а Терехово уже отправляют на свалку истории, как десятки других московских деревень в XX веке. Сюда будут приезжать бывшие жители, смотреть на новые улыбающиеся семьи, которым не откажешь в праве на счастье. Но одновременно мы, наверное, будем размышлять, как Москва допустила появление такого крупного массива домов на месте острова с потрясающим потенциалом.

Деревня Терехово, февраль 2019 года

Деревенские встревожены последними событиями, днем они собираются вокруг костра, вспоминают общие беды и радости. Это не «локал комьюнити», это именно сход деревенских жителей, которые знают друг друга много лет, а сейчас отправятся в неизвестность. «Я был в Алжире, Египте, Франции, Испании, везде был», — экспрессивно перечисляет один из греющихся у костра. Но это не отменяет пятидесятилетнего стажа жизни в деревне Терехово. Казалось бы, очередной «Вишневый сад». Такая схема повторялась десятки раз — сначала сломать нечто пусть и неказистое, но комфортное для местных, а потом построить образцовое.

Деревня Терехово исчезает. Деревня — колыбель любого города, но если человек вырос из колыбели, это не значит, что ему не хочется свернуться клубочком на траве и вдыхать запах родной земли. 14-миллионная Москва была достойна того, чтобы остановить бешеный забег и подарить себе остров умиротворенности, первородства и сельской непосредственности. Сегодня я написал на листочке «Терехово. 1646–2020». Но глаза все равно будут искать избушки на месте высоток.

Расскажите друзьям