Зарплаты, кражи и пьяные скандалы: все, что нужно знать о работе барменов

Николай Волотов, «Стрелка»: «В каждом баре все по-разному. Например, у нас на «Стрелке» есть утренний бармен, который открывает заведение. Он приходит в восемь утра и работает до шести. Есть бармен, который приходит в двенадцать часов и работает до 10–11 вечера. И есть ночной бармен, его день начинается в шесть вечера, и он трудится всю ночь. Он же закрывает бар. Есть еще и старший бармен — я, например. В мои обязанности входит документооборот, ведение бухгалтерии, заказы продуктов. Зимой я не только старший бармен, но также выполняю работу двенадцатичасового бармена».

Женя Медведь, «Мастерская»: «График работы бармена строится по обоюдному согласию, ведь если заставлять человека работать, то работа не сложится. У нас человек выходит на работу только тогда, когда он захочет».

Николай Волотов: «Оклад на «Стрелке» — 35 тысяч, это пятнадцать рабочих смен. У нас официант получает проценты с продаж, а бармены нет. Мы живем на зарплату и чаевые. Чаевые делим поровну между всеми, кто работал: например, сегодня вышло шесть человек, значит, на шесть частей и делим. В других барах, может быть, старшие больше берут, а у нас помощник получит столько же, сколько и старший. Суть в том, что утренний бармен мне заготовки сделал, помощник принес лед, а я просто стою и продаю. Бывает так, что, например, я веду стол, мне надо идти домой, там гости сидят, я подхожу к своему коллеге и говорю: «Вот те ребята, у них такой-то стол», и он меня заменяет. Это нормально. Это не проблема».

Эдвин Бьяругаба, Doolittle: «Мы тоже делим все чаевые поровну. Поэтому я требую, чтобы у всех ребят была одинаковая самоотдача, чтобы никто не пытался на телефоне зависнуть, на мойке спрятаться. Я в разных системах работал — бывают и коэффициенты, и проценты. Самая хорошая, на мой взгляд, система — когда чаевые делятся раз в неделю. Человек приходит в понедельник и получает конверт, в которым деньги копились за предыдущую неделю. Это правильно, потому что, обычно основной заработок бармена — пятница–суббота, иногда — четверги. Получается, я составил график и кто-то попадает на пятницу-субботу, а кто-то — на понедельник, вторник, среду. Те, кто работает в будни, естественно, ни хрена не зарабатывают и от этого страдают. Поэтому самая эффективная система — когда все делится поровну за неделю. Но надо четко понимать, что это коллективная ответственность. Нельзя, чтобы каждый был сам по себе».

Ксения Орлова, No: «У нас есть процент с кассы. Особенно приятно, когда учредители дополнительно мотивируют и поддерживают твое творчество рублем — это эффективно. В барах, где я работала, функционировала коэффициентная система — это похоже на разряды в спорте. Старшие получают побольше, потому что они работают эффективнее».

Кирилл Голубков, Powerhouse: «Чай делится на всех барменов, и мы еще даем посудомойкам, чтобы они нам получше мыли посуду. Часть скидываем на черный день — мало ли, если вдруг кого-то уволят, то он может взять что-то оттуда. Все по-братски».

Николай Волотов: «Это всегда было! Конечно, когда в начале нулевых зарплата была 7000 р., многие воровали, и я тоже через это проходил. Когда нам получку давали, мы даже удивлялись. Сейчас — это жесть. В клубах такое, может, осталось — там 2000 р. платят за смену, — а я вот давно в таких местах не работаю. Сейчас либо вводят систему процентов с продаж, либо ставят достойную зарплату. Если у тебя будет недостача, то ее вычтут из твой зарплаты по цене меню — нет смысла воровать. Часто бывает, что самих барменов обманывают на выездных мероприятиях. Например, наняли нас работать за 150 долларов на новогоднюю ночь в Gaz Gallery в 2009 году; мы вышли, отработали, и нам ничего не заплатили! Утром 1 января не могли домой уйти, хотели уже алкоголем все забрать. Там организаторы попали серьезно: то ли деньги за аренду не заплатили, то ли еще что».

Эдвин Бьяругаба: «Любой владелец бара старается избежать финансовых махинаций, при этом до сих пор бармена воспринимают как воришку — есть много разных систем отъема денег. Лет шесть-семь назад с воровством было намного хуже. Сейчас уже стало нормальным оставлять чаевые, поэтому нет нужды обманывать».

Сергей Веретенников, «Дорогая, я перезвоню»: «У нас в «Дорогих» мы работаем на мотивации персонала: мы настраиваем ребят таким образом, что они получат гораздо больше за работу, чем за ежедневный риск ее потерять. Платим нормально — в месяц бармен получает от 55 до 65 тысяч в зависимости от времени года. Барменами идут работать во время учебы, то есть для многих это подработка, к которой не относятся серьезно. Давным-давно в одном баре у нас была возможность часть заказов проводить мимо кассы — тогда 5–6 тысяч в день для 18-летних парней были большими деньгами. Бывает так, что у тебя появляются какие-то постоянные гости, они тебе доверяют, и ты этим пользуешься: делаешь им коктейли с большим количеством ингредиентов и продаешь без кассы. Если вдруг тот спрашивает, где его чек, просто говоришь: «Ну, слушай, я сейчас сделал коктейль, который стоил 480 рублей, давай обойдемся без чека, я продам тебе его за 400 рублей», — тебе хорошо, и ему хорошо».

Николай Волотов: «У нас на «Стрелке» есть подарочный стол. Все понимают, что приходят друзья и те, кто раньше с тобой работал. Одним напитком угостить друзей — это нормально. Но бармен понимает, что он может налить бесплатно что-то определенное — не то, что захотел твой друг. В других заведениях так же: я хожу к своим друзьям, меня так же угощают».

Эдвин Бьяругаба: «Можно, но не нужно. Если приходит 30 человек друзей, бесплатно всех не напоишь. Налить можно гостю, который взял у тебя коньяк за 950 р. Если он выпил, допустим, шесть порций, почему бы не предложить ему седьмой бесплатно. Все должно быть оправдано. Бывает так, что подходит владелец бара с тремя девушками и просит шампанского, а потом девушки подходят уже без него и говорят: «Дайте нам еще на счет Александра, пожалуйста». Очень хитрая схема. Теперь я стал говорить: «Знаете, пока Александр с вами заказывает — можно, а дальше — сами разбирайтесь». Бывают ситуации, сделали человеку шоты, он их разлил или еще кто-то махнул локтем. Вот он и говорит — не буду платить. Ну окей, только в следующий раз я сначала с тебя деньги возьму, а потом налью».

Николай Волотов: «Да — когда идет какая-нибудь вечеринка, и ты чисто физически не выдержишь. Выпить можешь, но главное — не нажираться. Опьянение грозит увольнением, и такое бывало на «Стрелке». Я могу с хорошими гостями выпить. Сделать кучу шотов и со всеми выпить раз-другой. Но я не буду пьяный, потому что эти шоты, — я называю их «бабушкин компот», — вкусные, и не особо накручивают».

Эдвин Бьяругаба: «Пьяного бармена мы наказываем либо предупреждением, либо штрафом — все зависит от ценности сотрудника. Он может нажраться, но вести себя классно. А вот если он напился и наблевал или подрался — это непрофессионально. Нельзя бухать каждую пятницу-субботу, — надо делать дни трезвости. Я когда работал в «Симачеве», пил каждые выходные. Довел себя до того, что мне было некомфортно без выпивки».

Ксения Орлова: «Разрешение пить бармену дает владелец бара. Обычно, конечно, нет — пить нельзя. В реальной жизни бывает по-разному: в клубах всегда пьют, в приличных местах — нет. Я лично думаю, с какой стати бармену пить? Чувак, камон, ты работаешь или тусуешься? Бывает, что гости давят, мол, выпей да выпей, ну и что теперь? Не можешь сказать нет человеку или рюмке, значит, в баре тебе работать не надо».

Кирилл Голубков: «Я считаю, что бармен имеет право. Если кто-то из наших сильно напивается, то мы прикрываем, уводим, стараемся перед начальством не подставлять, но потом можем его оштрафовать на чаевые — ведь прежде всего он подставил нас, свою команду, которая из-за него вынуждена была больше работать. Каждый должен уметь себя контролировать».

Женя Медведь: «Конечно. Я самыми разными знакомыми обзавелся: от хирургов до учителей английского».

Сергей Веретенников: «Это даже хорошо, когда гость становится другом, потому что человек приходит к человеку. Часто знакомства с девушками перерастают в отношения, семьи. Бар — хороший плацдарм для знакомств, развития взаимоотношений».

Николай Волотов: «Если ты не можешь с гостем найти общий язык, просто уходишь на другое рабочее место. Есть знакомый у меня, так он чуваку прямо из-за барной стойки «двоечку» всадил. Его уволили, конечно. На «Стрелке» в три часа музыка выключается, а кому-то мало, они могут что-нибудь грубое сказать. Начинают: «Я сейчас Мамуту позвоню!» (Александр Мамут — основатель института и бара «Стрелка». — Прим. ред.). Была смешная история: все закрыто, охрана уже никого не пропускала. Смотрю, знакомый прорывается — топ-менеджер строительной фирмы. Я ему объясняю, что ничего не получится. Он говорит: «Сейчас я Медведеву позвоню». Ну я говорю, звони, конечно, шестой час утра. Ушел обиженный».

Эдвин Бьяругаба: «В «Симачеве», бывало, стоишь за стойкой и даже не понимаешь причину, почему бузить начинают. Человек пьяный, либо унюханный, либо у него в жизни чего-то не в порядке. Истории эти все простые: кто-то словами зацепился, потом один другому дал в лоб, тот тоже в лоб. Третий подошел, толкнул, и начинается драка. Ну или смешные истории: парень удолбался, разделся, стал по шторкам членом возить — ему казалось, что это красиво. Вообще, я не понимаю, почему фейсконтроль пускает откровенно пьяных людей. Пьяный возьмет себе пиво или две рюмки водки, потом еще и нассыт где-нибудь, кому-то настроение испортит, кого-то изобьет. Надо создавать в баре такую атмосферу, чтобы все приходили трезвые, стеснялись, немного выпивали, а потом уже под утро все: «А-а-а-а-а!» Вот это классно, это работает. Тусовщиков можно пускать в любом состоянии — они создают атмосферу, они могут быть классными».

Николай Волотов: «Я, например, со своей девочкой познакомился в одном баре на море. Она подошла, заказала кисломолочный коктейль, мы поржали, пообщались пару дней, и она уехала в Красноярск. Я в нее влюбился, переписывались два месяца, потом улетел в Красноярск ее покорять. Жил там полгода, уехал в Москву, через год вернулся за ней, и с тех пор живем вместе — уже четыре года. Ну, а бывают истории исключительно сексуального характера: бармен может склеить девушку и пойти с ней на склад или в туалет. Но это в трешевых местах».

Эдвин Бьяругаба: «У меня в «Симачеве» были бармены, которые пытались отпроситься, я иногда отпускал. Многие вообще специально на работу устраиваются, чтобы девчонок поить и клеить, но это, конечно, не должно работе мешать».

Николай Волотов: «Я слышал про случаи, когда чувак свое хозяйство опустил в морковный фреш, который потом отнесли за стол. И не зря анекдоты ходят о том, что официант всемогущ: он и в борщ может плюнуть, и в коктейль написать. С официантом лучше не ссориться. А вот бармен такое не сделает. Меня самого трудно выбесить: я никогда не опускаюсь до конфликтов, и знаю, что у нас в баре ничего подобного не было».

Кирилл Голубков: «Моя месть — я ставлю в игнор. А плюнуть в стакан, — это гнило, неправильно и низко».

Ксения Орлова: «Мне предлагали деньги, машины, квартиры. Хамили, угрожали, буянили, преследовали. Рыдали, читали стихи, звали замуж. Убегали, не заплатив, воровали бутылки, вызывали копов. Рассказывали о смертельных болезнях, об огромном наследстве, закулисной жизни звезд, стратегических планах президента Украины. Все это длинная вереница лиц и голосов. Работа такая».

Кирилл Голубков: «Когда-то я работал в отеле, где мне однажды подарили целый набор золота. Оказалось, гости владели ювелирным заводом, я им понравился, и они подарили мне цепочку, кольцо и браслет высокой пробы. А были случаи, когда меня хотели убить. Как-то раз пришел гость в сопровождении охраны — пьяный. Я ему отказал, тогда он достал пистолет и начал угрожать — сказал, что дождется меня на улице и убьет. Я вышел, мужика этого не было. На следующий день он приехал, заказал черного чая, оставил триста долларов чаевых и извинился за ночной дебош. А как-то раз мне оставили чаевые в полторы тысячи долларов за то, что я отгадал две загадки: первая — почему аист стоит на одной ноге (потому что спит), а вторая — главная фигура в шахматах (правильный ответ: пешка). Этот человек дал мне денег пятидесятидолларовыми купюрами — я тогда пошел и купил себе первый ноутбук. А еще один мужик себе во рту поджигал напиток, нечаянно кашлянул и загорелся. Тушили его грязными тряпками».

Женя Медведь: «У меня был один дантист, пришел с женщиной, и с часу ночи до семи утра рассказывал, какая у него жена сволочь. Выпил бутылку текилы, в семь утра взял портфельчик со стула и пошел на работу. Такой: «Ну все, пора зубы лечить». И эта любовница под белы рученьки отвела его на работу — он еле шел».

Кирилл Голубков: «Я как душу дьяволу продал, и это мой выбор. Плохим заниматься тоже надо. Но никогда нельзя смеяться над человеком, который напился. Он опьянел с твоих же рук, и ты никакого права не имеешь над ним глумиться. Самому мне иногда хочется отказаться полностью от алкоголя, заняться лимонадами и смузи. Но я все-таки люблю свою профессию — благодаря алкоголю я изучил весь мир. Бар — это великое американское изобретение. Бар — это для одиноких людей прежде всего. Троим за стойкой уже неудобно. Бар — для двоих или для одного».

Впервые материал был опубликован 10 февраля 2015 года.