4-й сезон «Карточного домика»: что это было

Основной политический оппонент Фрэнка Андервуда в этом сезоне — и его полная противоположность: губернатор штата Нью-Йорк, молодой и статный республиканец с женой и детьми, активный пользователь соцсетей (добровольно обнародовал всю свою онлайн-переписку), любимец нации (самое расхожее сравнение — новый Кеннеди) и отставной офицер (ушел в армию на следующий день после 11 сентября). В одном из флешбэков выясняется, что его вкус к политике разжег именно Фрэнк, отметивший внешнее сходство Конуэя с великими президентами прошлого —Вашингтоном и Линкольном. Является лидером предвыборной гонки, но попался на лжи и несколько ухудшил свои позиции.

Мать Клэр — типичная аристократка американского Юга, какими представлял их Фолкнер. Богата (а значит, может поддержать кампанию первой леди), спесива и медленно умирает от лимфомы. Отношения с дочерью не сложились: ее болезнь Клэр использует, для того чтобы объяснить свой скоропостижный отъезд в Техас и скрыть размолвку с мужем. Всегда ненавидела Фрэнка, считая его недостойной партией (в том числе из-за скромного — сын фермера — происхождения этого «бессовестного варвара»). Зато привязалась к Тому Йейтсу, придворному биографу Андервудов: только ему удавалось подбадривать Элизабет в последние дни.

Конгрессвумен из Техаса, важный персонаж первой половины сезона. С недоумением встречает предложение Клэр поддержать ее кандидатуру на выборах в сенат: свою позицию Джонс планировала передать дочери, Силии. Во время обращения к нации Фрэнк уделяет Джонс и ее инициативам значительную часть времени — и обещает выделить федеральные средства на открытие клиник по борьбе с раком груди. Отношения между героинями обостряются, когда по городу развешивают баннеры с отцом Фрэнка и человеком в характерном белом клобуке. Скандал больно бьет по действующему президенту: он не смог победить даже в родном штате.

Политический консультант из Техаса, помогающая Клэр вести собственную политическую борьбу — в том числе и против мужа (опубликовать фотографию Андервуда-старшего, ручкающегося с представителем ККК, — ее идея). Впоследствии входит в объединенный избирательный штат, заочно знакомит президента с Эйденом МакАлланом (см. ниже) и досаждает как никогда подозрительному Дагу. Он поручает пресс-секретарю Сету найти на нее компромат, но тот возвращается с пустыми руками: сексуальные эксперименты в колледже, однажды списанный тест — героев с таким послужным списком в этом сериале автоматически причисляют к лику святых.

Приятель Лиэнн, информационный аналитик и, по-видимому, структурная замена Гэвина Орсея в амплуа компьютерного гуру. Как и неудачливый хакер, не обладает сколько-нибудь интересной личностью: если от Орсея в памяти остался только примечательный хомяк, то от МакАллана — один дикий танец. Обнаружил, что Уилл Конуэй выстраивает свою стратегию в соответствии с данными поисковика Pollyhop, и с воодушевлением берется анализировать для Фрэнка результаты внутреннего наблюдения за американскими гражданами. В конце сезона близок к разоблачению: его полузаконная деятельность вот-вот будет раскрыта конкурирующими инстанциями.

Центральный конфликт сезона, так или иначе касающийся всех остальных тем и положений сериала. Необходимость пересмотра отношений внутри главной пары США готовилась на протяжении предыдущих 13 серий: в новых супруги ведут друг против друга уже полномасштабную войну, о которой избиратель даже не догадывается. В конечном счете Андервуды сходятся на неожиданном компромиссе: Клэр будет выдвигаться в вице-президенты в паре с Фрэнком, и эта перспектива, казавшаяся поначалу совершенно абсурдной, постепенно видится ему все более разумной. Во время вынужденного отсутствия президента она пытается руководить государством, манипулируя Дональдом Блайтом, и достигает важного дипломатического успеха в отношениях с Россией. Что до семейной жизни, то герои, очевидно, потеряли друг к другу всякий интерес, кроме делового: любовником и утешителем Клэр становится писатель Йейтс, а Фрэнк довольствуется обществом своего телохранителя Мичема — но не особенно грустит, когда тот погибает.

Основным политическим сюжетом «Карточного домика» осталось переизбрание (точнее говоря, избрание — Андервуд занимает эту должность после им же срежиссированной отставки предшественника Уокера) Фрэнка на президентском посту. Если его прежний оппонент — экс-генеральный прокурор Хизер Данбар — в этот раз не смогла составить ему достойную конкуренцию (в первую очередь по собственной неосторожности), то неожиданный аппетит к внутренней политике открылся у госсекретаря Кэти Дюрант: именно ей Андервуд сватал кресло вице-президента, чтобы в последний момент переиграть все в пользу Клэр. Как и всегда в этом сериале, злокозненные усилия дают-таки свои плоды: обе кандидатуры почти единогласно одобряют на внеочередном съезде Демократической партии и кандидаты выходят на финишную прямую против республиканцев Уилла Конуэя и генерала Брокхарта — тут-то столичная газета The Washington Herald и публикует сенсационный материал о причастности Фрэнка к финансовым махинациям и, привлекая нескольких высокопоставленных инсайдеров, сообщает о других фактах злоупотребления властью.

Кибертеррорист поневоле, Лукас Гудвин — приятель покойной Зои Барнс и редактор основного печатного органа Вашингтона — выходит из тюрьмы по программе защиты свидетелей (его сокамерник стал жертвой армянской мафии) и берется за старое. Спроса на разоблачение Андервуда по-прежнему нет — даже его политический оппонент Данбар не осмелилась довериться вчерашнему заключенному. Отчаяние доводит Гудвина до ручки: на одном из предвыборных мероприятий он стреляет во Фрэнка и погибает от ответной пули Мичема. Покушение на Андервуда не идет расследованию на руку: теперь концепция Лукаса воспринимается как побочный продукт его воспаленного ума. Впрочем, бывший главред The Washington Herald Том Хаммершмидт, потерявший при зловещих обстоятельствах уже второго сотрудника, так не считает: он доводит эту историю до конца, взяв эксклюзивные комментарии у Реми Дантона, Джеки Шарп и Гарретта Уокера. Убийства Зои и конгрессмена Руссо доказать пока не удается — да и Хаммершмидт в них, честно говоря, не особенно верит.

В новых сериях не обошлось и без вызовов из-за рубежа: нефть движется к отметке 150 долларов за баррель — и российский президент, который равноудалил местных олигархов так, что одни мертвы, другие в тюрьме, а третьи бежали из страны, шантажирует Запад сокращением поставок. Разрешить энергетический кризис в обход Госдепа вызывается Клэр: в сложной комбинации задействованы китайские бизнесмены и вслед за ними птицелюб Реймонд Таск из первых двух сезонов. Чары первой леди по-прежнему неотразимы: Петров капитулирует, а американские компании получают права на вышки в Восточной Сибири. Иными словами, геополитическую ситуацию в мире можно назвать почти стабильной (в частности, нет никаких указаний на изменение границ в Европе или гражданской войне в Сирии) — и тут о себе заявляет Организация Исламского халифата.

Угроза экстремизма достаточно аккуратно и равномерно вплетена в повествование в четвертом сезоне. Прежде всего, уничтожение исламистских группировок —часть предвыборной программы отставного офицера Конуэя. Затем — рычаг в политической борьбе за генерала Брокхарта: Андервуд готовит массированный удар по позициям боевиков, чтобы набрать важные очки в гонке, а потом своевольно отменяет за считаные минуты до начала операции. Наконец, ближе к финалу терроризм превращается в ширму, которая позволит списать преступления правящей четы. Организация выкрадывает американскую семью и грозит казнить их, если не будет отпущен лидер халифата и не прекратятся бомбардировки их территории. Фрэнк сразу занимает достаточно жесткую позицию, и торги оборачиваются трагедией: отцу отрезают голову, видеозапись по наущению администрации президента рассылается по крупнейшим телеканалам — и Андервуд объявляет о том, что США вступают в новую войну.

Одним из завоеваний спорного третьего сезона стал интерес к характерам основных персонажей: мы узнали о сложной сексуальности Фрэнка, подавленных амбициях Клэр и непрекращающейся внутренней борьбе Дага. Четвертый сезон отказывает им даже в такой глубине. По большому счету какая-то авторефлексия осталась только у последнего — да и то в сильно урезанном (в сравнении с полноценной аркой вокруг проститутки Рейчел) виде. Особенно обидно за Андервуда: увиденные им галлюцинации (солдат-реконструктор, Зои и Руссо, Клэр в лимузине) могли бы в теории привести к перестройке его психики, но на деле остаются скорее невостребованными (не считая единичного упоминания в споре с госсекретарем Дюрант). Безусловно, стоило бы расцветить и личность Конуэя, этакого недо-Фрэнка, который уже порядочно заврался и в то же время еще может не превратиться в расчетливого монстра, — но что уж говорить о второстепенных персонажах, когда создателям нет дела до главных.

«Домик» всегда отличался известной добросовестностью в отношении даже самых блеклых фигур (сколько серий мы следили за жизнью Гэвина Орсея!), но никогда еще от знакомых лиц так не воротило. Виной всему отсутствие всякой динамики в их поведении: Джеки и Реми по-прежнему самые трагичные любовники Америки («Я хочу защитить тебя» — «Я тебя просто хочу»), бывший хозяин забегаловки Фредди появляется в кадре все с той же дидактической миной, а Лукас, отточивший на нарах искусство порнографического рассказа, так и не смог преодолеть свою одержимость Зои и ее историей. В четвертом сезоне вообще как никогда много «соединительной ткани», откровенно холостых сцен, моментов, которые можно без потери смысла промотать, и героев, чья роль сугубо функциональна (навскидку: министр здравоохранения, Лиэнн, Данбар и ее помощница, Том Йейтс, да и мать Клэр), — короче, всего того, что в предыдущих сериях скрадывалось удачно оркестрованным саспенсом.

Похоже, новому сезону не хватило как раз напряжения: по сути, толком не сработал ни один твист. Да, почти три серии Фрэнк пробыл при смерти — но разве кто-нибудь хоть на секунду поверил, что его жизни по-настоящему что-то угрожает? Безусловно, госсекретарь спутала все карты, объявив о том, что в любой момент готова сама выдвинуться в президенты, однако Андервуды выбирались и не из таких ситуаций. Видимо, журналистский материал действительно удался, раз даже президент признался, что напуган, впрочем, когда это он не мог приструнить зарвавшиеся СМИ (тем более с антитеррористическим тузом в рукаве). Кто бы что ни говорил, а интериоризация конфликта была шагом в правильном направлении: Фрэнк больше не чувствовал себя самым умным и хитрым в комнате, но и у Клэр, увы, хватило сил лишь на один болезненный щелчок по носу. Иными словами, управление страной и устрашение врагов проходят по большей части в штатном режиме, а норма и устойчивость — это именно то, что «Домику» прямо противопоказано.

Наконец, усилились противоречия между исходной политической реальностью и вселенной телешоу. Их можно было бы вовсе не учитывать, если бы авторы сериала сами с ней не заигрывали (см. многочисленные тизеры к сезону, как бы включающие Андервуда в предвыборную гонку). И если некоторые полуслучайные пересечения правда впечатляют, то в целом отчужденность — или, точнее, отставание (скажем, тот же халифат, явно отсылающий к ИГИЛу, пока не похож на главную мировую страшилку) — сериального мира от нашего вызывает досаду: «Домику» не помешали бы ни Трамп, ни проблемы с беженцами, ни движение Black Lives Matter. Может быть, в пятом (и, надо полагать, заключительном) сезоне у сменщиков шоураннера Бо Уиллимона хватит вкуса и таланта имплантировать в этот искусственный универсум эхо текущей повестки — как оказалось, куда более причудливой, чем любой вымысел.