«Последнее завтра» наступит в этот уик-энд: 3 хоррора от The Weeknd, австралийцев и якутов

«Последнее завтра» начинается с того, чем закончился сериал «Кумир»: артист The Weeknd поднимается на сцену, но теперь уже не как ТедросТак зовут главного героя «Кумира», который сексуально раскрепощает поп-звезду Джослин в исполнении Лили-Роуз Мелоди Депп. , а под своим настоящим именем Абель Тесфайе. Однако случается непоправимое: певец, как и в реальной жизни на концерте в Инглвуде, в прямом смысле теряет свой уникальный голос. Причиной тому служит не только провал «Кумира»Напомним, что последний эпизод сериала, как и финал «Игры престолов», пользователи IMDb оценили в 4 балла., но и расставание с девушкой, которая останется призраком за кадром, но мы услышим ее голос, в оригинале принадлежащий Райли Кио.

The Weeknd становится сам не свой, а выход на сцену для него теперь подобен бою на ринге. Перед концертом артист поднимает гантели и боксирует со своим менеджером Ли (Барри Кеоган), который ему и за тренера, и за няньку, и за мамку.

В то же время в глуши Монтаны девушка сжигает ранчо (предположительно) своей семьи, садится в машину и отправляется на концерт Абеля Тесфайе в LA, где встречается с певцом глазами, когда голос его окончательно подводит. Посчитав, что это судьба, The Weeknd сбегает с ней и пускается в кутеж, который заканчивается совместно проведенной в гостинице ночью. Однако девушка окажется не так проста: если до этого певец только терял голосовые связки, то с ней он вообще теряет связь с реальностью, которая в кубрикианском отеле начинает извиваться причудливыми линчеанскими эллипсами. Так что «Последнее завтра» для The Weeknd наступит в эту wednesdayС английского — «Среда»., ведь девушку играет звезда сериала «Уэнсдэй» Дженна Ортега, которая знает толк в пытках.

Вслед за альбомом «Hurry Up Tomorrow» у Абеля Тесфайе вышел фильм с таким же названием, образующий сюрреалистический диптих, но по факту являющийся настоящим нарциссическим аттракционом. Если Леди Гага в кино блестяще перевоплощается в других людей, то The Weeknd решил сыграть (вымышленную?) версию себя, а поскольку он чудовищный актер, то вновь, как и в «Кумире», оказывается смешон. Впрочем, теперь есть нюанс. В таком метаконтекстуальном фильме, как «Последнее завтра», отсутствие актерской техники у Абеля Тесфайе оказывается не багом, а фичей. The Weeknd чрезвычайно убедителен в роли зацикленной на себе, мудаковатой, но растерянной звезды, которая переживает жесточайшее ПТСР после разгрома «Кумира».

Восстать из пепла в этой картине ему пытается помочь ушедший в сценаристы антрепренер Реза Фахим, который работал и над «Кумиром», и над «Последним завтра». А постановщиком фильма выступил Трей Эдвард Шульц («Оно приходит ночью», «Волны») — режиссер из того же одаренного поколения кинематографистов-визуальщиков, что и шоураннер «Эйфории» и «Кумира» Сэм Левинсон. Нельзя не признать, «Последнее завтра» выглядит эффектно. 35-миллиметровая (как в том же «Кумире») пленка, меняющиеся пропорции экрана и круговые вращения камеры Arricam LT, которая снабжена как сферическими, так и анаморфными объективами, дарят не только эстетическое наслаждение, но и погружают зрителей в лихорадочный бред привязанного к кровати героя, которого его же песнями пытает вошедшая в раж Дженна Ортега.

Поскольку ее героиню зовут АнимаТермин, введенный в психологию Карлом Густавом Юнгом, который полагал, что Анима — женская часть психики мужчины., а Шульц до этого снял постхоррор «Оно приходит ночью», бред главного героя приобретает оттенок юнгианского фильма ужасов. И магия кино за полтора часа оказывается способна убедить нас в том, что жизнь The Weeknd — это хоррор, принявший форму экспериментального видеоклипа, наподобие (вот совпадение) «Anima», которую Пол Томас Андерсон снял для музыканта Тома Йорка. В этих чудаковатых отражениях можно было бы уловить иронию, если бы мужчины, когда дело доходит до психоанализа, не были так серьезны. Собственно, отсутствие чувство юмора и самоиронии — главное, что подводит «Последнее завтра». The Weeknd сгорает от своей Анимы, но после такого самовлюбленного перформанса должен от стыда.

Потеряв отца, слабовидящая девушка Пайпер (Сора Вонг) и ее старший сводный брат Энди (Билли Барратт) оказываются под опекой у эксцентричной Лоры (Салли Хокинс) — по крайней мере, пока Энди не исполнится 18 лет, а это произойдет только через три месяца. И парень буквально считает дни, ведь сказать, что Лора, сама недавно потерявшая слепую дочь, вызывает подозрения, — значит не сказать ничего. Она живет на отшибе, ее дом обведен меловым кругом, у нее есть чучело собаки, кот Мусорщик и еще один приемный ребенок — очень странный мальчик по имени Оливер (Джона Рен Филлипс). Кажется, ему нужна помощь, но вскоре выясняется, что всем нужна помощь от него.

Учитывая то, что фильм начинается с оккультного видео сатанистов, довольно быстро становится понятно, что, как и в дебюте братьев Филлипу — спиритическом хорроре «Два, три, демон, приди!», не обойдется без нечистой силы. Действительно, она не заставит себя долго ждать, поэтому правы будут те, кто заметит, что Филиппу повторяются (снова в центре внимания подростки, демоны, тема проживания горя от утраты родителей и братско-сестринских отношений), но вместе с тем невозможно игнорировать то, как режиссеры матереют на наших глазах. «Верни ее из мертвых» поставлен еще более уверенной рукой с привлечением тяжелой артиллерии в лице «беззаботной» Салли Хокинс. Да что там, в этой картине она навязывает серьезную конкуренцию Райли Кио — бессменной чемпионке в изображении на экране женских безумств.

Ведущим мотивом фильма становится вода: отец Энди и Пайпер погибает в душе, а дочь Лоры — в бассейне (и это не считая того, что Энди периодически мочится во сне). Заканчивается картина вообще чуть ли не библейским потопом, смывающим грехи. Из других недавних австралийских хорроров таким количеством воды, безумия и религиозных символов мог похвастаться разве что «Серфер» с Николасом Кейджем. Впрочем, Филиппу этого оказывается мало, и они еще разыгрывают карту с Джеймсом БарриШотландский писатель, автор повести «Питер и Венди».. Поскольку пожилую женщину из органов опеки зовут Венди (Салли-Энн Аптон), не составит, в общем, труда догадаться, кому в этой истории уготована роль Питера Пэна и почему жилище Лоры так похоже на Неверленд. По этой же причине братьев Филиппу совершенно не хочется обвинять в том, что они создали слишком удобные условия для развития своего абсурдного сюжета: кому вообще пришло в голову отдать детей невменяемой Лоре? Почему органы опеки и полиция ведут себя как идиоты?

Как и «Серфер», «Верни ее из мертвых» в финале приобретает форму религиозной притчи. Впрочем, думать об этом уже некогда, ведь в конце начинается просто «мясо». Два, три, демон, изыди!

Якутский фолк-хоррор, выросший из одноименной короткометражки. По сюжету у девушки по имени Сайаана (Саяна Банзаракцаева) рождается мертвый ребенок; муж в шоке, соседи — тоже. Тогда она кончает жизнь самоубийством, после чего то ли в нее вселяется злой дух, то ли она сама превращается в злого духа — короче говоря, спустя много лет ведьма начинает мучить парня Аркадия (Иван Шамаев), вернувшегося в отчий дом, чтобы восстановить надгробия предков. Помимо этого Аркадию не дает прохода странный сосед — седой дед с ружьем, который хранит тайну.

Сразу скажем, история в фильме довольно мутная, замешенная на якутском фольклоре, который знаком не каждому. В свою очередь, режиссер Евгений Николаев (это, кстати, его полнометражный дебют) не стремится облегчить ее понимание. В фильме практически отсутствуют диалоги, способные разжевать происходящее, а сам режиссер решительно отказался что‑либо объяснять. Похвально! Автор, по Ролану Барту, уже давно «мертв»Имеется в виду эссе «Смерть автора» (1967) — одно из самых известных произведений французского философа, литературного критика и теоретика Ролана Барта, ключевое для структурализма. В нем Барт выступает против практики традиционной литературной критики, в которой намерения и биография автора включаются в интерпретацию текста, и вместо этого утверждает, что написанное и создатель не имеют отношения друг к другу., а произведение принадлежит всем, когда выходит в свет, — вчитывай любые смыслы. Но «Кукушка» подкупает не своим головоломным майндфак-сюжетом, а стилем: не каждый день увидишь «Вия», снятого в эстетике немецкого киноэкспрессионизма. Зловещие длинные тени расползаются по стенам, а за кадром, как в «Носферату» Мурнау, играет настоящая симфония ужаса (у фильма было сразу два композитора: Тео Тао и Сергей Говорун).

При этом «Кукушка» больше, чем упражнения в стиле и жанре. Больше, чем попытка сыграть в якутский киноэкспрессионизм и Тарковского (в фильме можно найти отсылки к «Зеркалу» и «Жертвоприношению», а на постере — увидеть цитату из «Иванова детства»). Николаеву удается рассказать захватывающую историю про неупокоенную женскую душу, используя инструментарий постхоррора, который не столько пугает, сколько задает вопросы. Так что на главный вопрос — «Как долго еще продлится якутский кинобум?» — можно с уверенностью ответить: долго. То, с каким неофитским заразительным энтузиазмом якуты пытаются перепридумать кино и ищут новые киноформы, не может не вызывать восхищения.