«Аутсорс» оставил нас не только с противоречивым финалом, но и с одним из самых парадоксальных антигероев в истории российских сериалов. Тюремщик Костя Волков в исполнении Ивана Янковского вызывает самые разные чувства и, судя по признанию оператора сериала Батыра Моргачева, это не баг: в финальном кадре сериала Волков оказывается как бы в перекрестии прицела, а стрелять в него или нет — решать зрителю.
В «Дзене» вышел не один пост с попыткой разобрать Волкова — но что значит его появление для нас сейчас? Кажется, ключом может послужить строчка телекритика Алана Сепинуолла в его книге «Революция случилась на ТВ». Обсуждая главные антигероические сериалы в истории — «Клан Сопрано» и «Прослушку», — он замечает, что их объединяет одна тема: конец американской мечты. Периоды социальной тревожности — вот что делает появление антигероев в культуре неизбежным, сколько бы медиа ни пытались их похоронить.
История Российской Федерации, по сути, началась в обстановке всеобщей нестабильности, поэтому ее первые важные герои оказались антигероями. Расстреливающий людей Данила Багров в балабановском «Брате» неожиданно ответил на запрос о народной справедливости, и приставка «анти» отвалилась — остался просто герой. То же самое произошло с другими персонажами, созданными студией «Ленфильм», но уже для малых экранов.
В похмельные январские каникулы нового, 1998 года канал ТНТ порадовал россиян мрачным милицейским нуаром «Улицы разбитых фонарей», с которого обычно начинается отсчет «ментовских» сериалов. При этом он был далеко не первым: в 1995 году на экраны вышел популярный теледетектив «На углу, у Патриарших», снятый в советской традиции кино про доблестного сотрудника милиции. Однако в исторической перспективе нуарные антигерои «Улицы» затмили предшественника: мемы про Дукалиса и «По коням!» популярны до сих пор, а название «На углу, у Патриарших» мало кто вспомнит.
Антигерои — не равно злодеи. Говоря языком структуралистов, антигерои — это антагонисты, которых в нарративе поставили на место протагонистов. На практике это выливается в главного героя, чьи характеристики не совпадают с конвенциональными чертами хорошего парня. Милиционеры из «Улиц» формально выступают на стороне добра, однако их образы не назовешь высокоморальными. Пьянство на рабочем месте — меньший из грехов. Менты подкидывают улики, угрожают подозреваемым, бравируют сексизмом — и при этом становятся народными героями. Рейтинги сериала пробивают потолок.
Дело не в какой‑то ужасной моральной распущенности россиян. Просто на фоне тотальной разрухи такие персонажи казались правдивее идеальных советских милиционеров. А на фоне Родиона Меглина из суперхита 2010-х «Метод» менты из «Улиц» и вовсе кажутся зайчиками. Вдобавок под всей этой чернухой все равно скрывается тот же запрос на справедливость.
Следующий этапный телехит российских экранов, «Бригада», кажется, отвечал уже на другой запрос — запрос красивой и сытой жизни. Саша Белый и компания проходили путь из грязи в князи, а затем погибали, потому что того требовал жанр гангстерской драмы. Однако в культурном контексте это еще и выглядело прощанием с антигероями, ведь настала эпоха стабильности. Долгое время антигерои возникали на отечественном телевидении спорадически и, кажется, лишь из‑за мечты о «русском HBO». Продюсеру «Метода» Александру Цекало даже пришлось оправдываться: нет, Меглин не основан на маньяке-патологоанатоме из «Декстера», хита американского кабельного канала Showtime.
Полноценное возвращение антигероев в российских сериалах связывают с появлением стримингов: их существование вне юрисдикции Министерства культуры позволило кинематографистам невозможную для прокатного кино дерзость. Но вот выбор антигероев говорит уже о цайтгайсте. На фоне громких коррупционных скандалов возникает первый стриминговый хит — сериал Premier «Домашний арест» о проворовавшемся мэре, который в одночасье теряет все и возвращается в родную коммуналку. Похожую сюжетную схему использовали авторы сериала «Почка»: беспринципная инспекторша пожарной безопасности сталкивается со смертельным диагнозом и попадает в тиски вскормившей ее системы.
Впрочем, куда популярнее в качестве антигероев оказываются очень плохие богачи. Велико искушение трактовать зрительскую любовь к ним не только желанием прикоснуться к красивой жизни. Кажется, такие сериальные истории выполняют функцию парового свистка для фрустрации от увеличивающегося экономического неравенства. Пускай мы экономим на продуктах, но зато не как эти. Константин Богомолов после ухода с поста шоураннера «Содержанок», одного из главных хитов жанра, снял «Хорошего человека», в котором антигероем сделал другую обсессию российского зрителя — серийного убийцу. Вспоминая знаменитую колонку режиссера о «новом этическом рейхе», сложно удержаться от шутки, что маньяки Богомолову милее леваков.
В последние же несколько лет антигерои российских сериалов отправились назад в прошлое. Десятилетия спустя после выхода «Улиц разбитых фонарей» и «Бригады» не меньшим феноменом стало «Слово пацана» Жоры Крыжовникова, чье действие разворачивается в конце 1980-х. Рассчитанный в первую очередь на взрослую аудиторию, сериал внезапно оказался большим хитом у школьников. Случайно или нет, но у Крыжовникова получился образцовый янг-эдалт на промерзлой русской почве: чушпаны — новые маглы. «Слово пацана» заканчивается мыслью о преступлении и наказании, однако в силу дежурности этой морали кажется, будто школьникам скорее западет мысль из первых серий. Тебя побили пацаны? Найди компанию других пацанов и накостыляй обидчикам.
Если криминальная сага Крыжовникова служит жанровым продолжением «Бригады», то «Аутсорс» (действие которого происходит в 1996 году) с его антигероями-тюремщиками — кривым зеркалом «Улиц разбитых фонарей». При этом «Слово пацана» и «Аутсорс» кажутся намного мрачнее предшественников. Саша Белый хотя бы успел пожить красиво и даже занять депутатское кресло. Для героев «Слова пацана» путь из грязи обрывается на роковой краже «видака». Как пишет кинокритик Мария Кувшинова:
«Улицы» в своем первом и лучшем сезоне частенько заканчивались на меланхоличной ноте, но в самом стремлении героев к справедливости, пусть даже окольными путями, все же была надежда. Любое произведение на историческую тему прежде всего отражает настроения сегодняшние, и если сравнивать эти сериалы, то возникает чувство, будто в 1990-е и начале 2000-х поводы для оптимизма были, а сейчас они растворились. Остались только неопределенность и растерянность — благодатная почва для антигероев.
Волков — не единственный антигерой «Аутсорса», но точно самый завораживающий. Его коллеги-тюремщики — собирательная иллюстрация того, как воронка зла затягивает обычных людей, цепляясь за конформность, мелкие слабости и бытовые потребности. Иными словами, это зеркало для антигероя нацелено прямиком в нас. Сильный, умный, принципиальный и по-особенному бесчеловечный Костя Волков — явление другого порядка. Сочетание мессианских представлений о справедливости и утилитарного отношения к насилию отдает особенной патологией. Пускай ему достались самые резонерские реплики в сериале, но от его поступков идет мороз по коже.
Но это мои впечатления. Сценаристка Анна Козлова в скандальном интервью изданию Republic* сетует на то, что некоторые зрители воспринимают героя Янковского сильным лидером и делятся тиктоками с его «крутыми… убийствами». Неоднозначность антигероев вообще часто подталкивает зрителей к, скажем так, неожиданным оценкам. В некоторых случаях крайними в таких ситуациях становятся сами авторы: недоглядели, недосмотрели, могли бы сделать очевидно плохого персонажа не таким крутым и достойным подражания. В каких‑то виновными назначают самих зрителей. Американский телекритик Эмили Нуссбаум для этого случая придумала термин «плохие фанаты», а поводом была не обоснованная авторским замыслом ненависть части зрителей «Во все тяжкие» к жене антигероя сериала Уолтера Уайта Скайлер.
Говорящим в этом контексте выглядит упоминание Козловой тиктока. Человеческое мышление вообще склонно к фрагментарности, а для того чтобы увидеть картину целиком, требуются усилия, особенно в эпоху соцсетей, умножившую раздробленность информации. Сложные герои, равно как и сложные идеи и нарративы, легко расщепляются на мемы, гифки и те самые тиктоки, а они в свою очередь могут определять наше отношение к объекту целиком.
Критика антигероев часто и строится на том, что их могут воспринять не как предупреждение, а как положительные персонажи. На мой же взгляд, такая оценка исключает важный нюанс: воспитательная функция искусства переоценена, а его влияние работает лишь в связке с общественным дискурсом. После выхода «Слова пацана» высказывалось опасение, что теперь подростки начнут сбиваться в бандитские группировки, но в реальности оно никак не оправдалось. Пока что самый мощный вклад сериала в русскую культуру — миллионы российских школьников выучили слово «чушпан».
Любопытным образом разочарование Козловой в реакции зрителей на Волкова противоречит позиции Моргачева, упомянутой в самом начале текста. Такое бывает: кино и сериалы — искусство коллективное, а первоначальные задумки имеют особенность видоизменяться, проходя через множество рук. Вполне вероятно, что та самая парадоксальность Волкова — результат витиеватой творческой судьбы сериала, который, по другому признанию авторов, до последнего переписывали. Отдав метафорическое ружье в руки зрителя, Моргачев и режиссер Душан Глигоров и вовсе совершили добровольное самоубийство автора.
Если попробовать проанализировать зрительскую реакцию на Волкова, то в реальной жизни этот персонаж напрашивается на аналогию со Сталиным. Авторитарный лидер и идеолог Большого террора в опросах россиян последних лет получает стабильно высокий процент симпатии, что часто интерпретируется как запрос на справедливость. Волков появился будто бы в ответ на этот самый запрос, а авторы «Аутсорса» своим сериалом задают нам провокативный вопрос: готовы ли мы подписаться на такую справедливость, если в ее результате нас самих, скорее всего, и расстреляют?
Телеграм-канал «Русское кино в топе» после слов Моргачева о Волкове в перекрестии прицела устроил опрос, посвященный тому, выстрелили бы в персонажа или нет. Я выбрал вариант «Волков должен умереть». 59% из почти тысячи опрошенных выбрали «Волков пусть живет».
* Министерство юстиции внесло Republic в список СМИ-иноагентов.
