Актриса Зухара Сансызбай из фильма «Продукты 24» — о роли мигрантки и клише на кастингах

2 июля 2022 в 18:10
Драма «Продукты 24» — полнометражный дебют Михаила Бородина на основе реальной истории «гольяновских рабов», теперь можно увидеть на спецпоказах. Главную роль в картине исполнила дебютантка Зухара Сансызбай. В интервью «Афише Daily» Зухара рассказала о непростом пути в актерстве, работе над образом Мухаббат и походе в тот самый магазин в Гольяново.

— Как вы узнали о проекте Михаила Бородина «Продукты 24»?

— Все достаточно прозаично: мне написала сообщение кастинг-директор Элина Терняева. Мы познакомились, и она рассказала, что Михаил планирует снимать полнометражный фильм, на съемки которого Элина хотела бы меня пригласить. По результатам кастинга в «Продуктах 24» мне досталась главная роль.

— А с чего начался ваш актерский путь?

— Не совсем с актерства! Я родом из небольшого городка в Астраханской области, который находится недалеко от границы с Казахстаном. В Волгограде я окончила школу с золотой медалью, после чего отправилась в Москву, где поступила на юридический факультет МГУ им. Ломоносова. Последние два года в университете проходила практику в прокуратуре. После окончания вуза с красным дипломом, в связи с успешным прохождением конкурса, мне было предложено работать в органах столичной прокуратуры.

— Но судьба распорядилась иначе?

— Вроде того. Мы обсудили с папой это предложение, на что он сказал: «Ты же всегда успеешь начать работу в прокуратуре. Почему бы не заняться тем, что тебе всегда нравилось?» Я прислушалась к его мнению и поехала поступать на актерский факультет.

Прочитала биографию Людмилы Марковны Гурченко, поэтому мне захотелось во ВГИК, но меня не взяли. Я пошла поступать в «Щуку» и познакомилась с преподавателем Николаенко Валентиной Петровной. Она предложила пройти ускоренный курс обучения под ее кураторством. Так мы начали вместе с ней работать. После окончания курса я отказалась от работы в прокуратуре, вернулась домой и занялась юридической практикой в сфере арбитражного судопроизводства.

— Как вы работали над ролью Мухаббат? Применяли ли какие‑то особые методики?

— На съемочной площадке «Продуктов 24» у многих актеров не было ни опыта работы в кино, ни профильного образования. Нам дали возможность позаниматься с актерским коучем Владой Миловской из Санкт-Петербургской школы нового кино. Она помогала нам до начала съемочного процесса создавать персонажей и строить взаимодействия между героями. Влада разрешила звонить в любое время днем и ночью, если у меня возникнут какие‑либо сложности и зажимы. Уже по телефону она давала мне различные актерские инструменты — от дыхательных практик до дневника актера.

Кстати, дневник — очень полезная вещь для актера. У меня дома, например, сейчас лежит альбом с записями Мухаббат. Каждый день после съемок я приходила домой и записывала все, что с ней происходило. Съемки — это, получается, ее жизнь. Они, конечно, шли вразброс, сцены снимались не в хронологическом порядке. Но даже в этом хаосе у меня была возможность найти новые черты в героине и понять смысл конкретных эпизодов. Дневник в этом мне очень помогал.

На площадке меня окружали замечательные актеры, которые делились своим профессиональным опытом. Например, в московском блоке я снималась с Людмилой Васильевой, театральной актрисой из Якутии. Меня поражала ее сосредоточенность и вечное состояние поиска — в каждом эпизоде она пыталась найти что‑то новое в своем персонаже. Во время нашей экспедиции в Узбекистан мне довелось поработать с Джавахиром Закировым и Зухрой Ашуровой, они очень поддерживали меня во время съемок.

Еще одна важная деталь: во время работы над персонажем я искала какую‑то музыкальную тему, которая бы ассоциировалась с этим героем. Сначала я хотела создать простую фортепианную линию без голоса; вместе с Владой мы пытались вытащить из Мухаббат голос, но ничего не вышло — у меня она не запела. Потом я нашла у себя в плеере песни Манижи и две из них выбрала для Мухаббат — они были у меня в наушниках, когда я ехала на съемки и возвращалась домой. Эти композиции помогали настроиться должным образом, создавали нужное настроение.

— Смотрите ли вы фильмы или сериалы в свободное время? Что из последнего произвело на вас впечатление?

— Я стараюсь следить за новинками кино, но это не всегда получается. В моем родном городе есть только один кинотеатр, до него, в общем-то, не доходит кино — особенно авторское. Когда я приехала в Москву, была поражена разнообразием фильмов на большом экране. Успела посмотреть «Нику» и «Казнь», была на премьере «Межсезонья», видела комедию «Молодой человек» с Данилой Козловским.

Меня очень радует, как развивается российское кино и какого уровня в этой области мы достигаем.

— Наверняка у вас были некие представления о съемках. Когда вы в действительности оказались на площадке, насколько велика была разница между ожиданием и реальностью?

— Признаться, у меня не было каких‑то четких представлений о съемочной процессе, я об этом никогда серьезно не думала. Однажды я снималась в небольшом эпизоде сериала, на площадке которого впервые увидела, как работает съемочная группа. Но что меня поразило и обрадовало во время работы на «Продуктах 24» — невероятная сплоченность команды и нацеленность на достижение результата.

— Как вы воспринимали пространство Москвы и Узбекистана в фильме? Был ли некий контраст или, скажем, диссонанс?

— Мы снимали фильм в период пандемии. Экспедиция в Узбекистан была моей первой зарубежной поездкой в принципе. 2020 год, все ходили в масках, поэтому я старалась как можно меньше контактировать с людьми за пределами площадки. В основном я концентрировалась на своей героине, пытаясь понять, какие изменения происходили в ней с момента, когда она уехала из Москвы в Узбекистан.

В первой части фильма мы видим человека, который не имеет возможности решать сам за себя, что он может и должен делать, какой у него будет завтра день, что он будет есть. Мухаббат даже не может решить, что она наденет.

Это определенным образом действует на ее эмоции и психику. Когда мы сняли первый, московский блок, возник вопрос, как героиня будет развиваться дальше.

Надо отметить, что до начала съемок Миша не давал мне весь сценарий фильма. В первый день на площадке образ героя, который я создала, — сильного, способного преодолеть сложности — начал разрушаться. Перед камерой Мухаббат становилась слабой и безвольной. Меня это в некоторой степени напрягало, я не знала, что будет дальше, смогу ли я вести арку персонажа дальше, если героиня будет так себя вести.

Я попросила у Миши сценарий, прочитала, чем фильм заканчивается, и успокоилась. После этого позволила Мухаббат быть в московском блоке такой, какой она хочет. В Узбекистане у нее все меняется — хотелось, чтобы у героини произошла самоидентификация. Думаю, что такая сцена в фильме есть, с ее помощью зритель сможет увидеть изменения в Мухаббат. Чтобы человек вырос из состояния полной зависимости и дорос до понимания, что он может делать что‑то самостоятельно, нужно пройти длинный путь осознания — моя героиня с этим справляется.

— Вам тяжело было не ассоциировать себя с Мухаббат, когда смены заканчивались? Происходило ли у вас разделение персонажа фильма «Продукты 24» и актрисы, которая приходит на съемочную площадку работать?

— Знаете, я пыталась не оставлять образ на съемочной площадке. Приходя домой, я писала дневник, читала сцены, которые будут снимать на следующей смене, думала о том, как их сыграть, а потом ложилась спать. Утром вставала, включала музыку, настраивающую меня на образ Мухаббат, и ехала на площадку.

Думаю, что для окружающих людей ты, конечно, должен быть самим собой. Например, в вагончике — нужно же как‑то коммуницировать с партнерами, с группой. Мне кажется, что огромную роль для актера играет интерес к его образу. Если ты погрузился, если тебя захватывает персонаж и хочется его развивать — все равно ты постоянно думаешь о нем, по крайней мере во время съемочного периода.

— О чем для вас фильм «Продукты 24»? Как вы сами для себя трактуете идею, заложенную в эту картину режиссером?

— Сам фильм я пока еще не видела! Даже не знаю, какую Миша выбрал для него концовку. Я читала сценарий, но в реальности написанное может выглядеть совсем не так, как ты представляешь. На первый взгляд это конкретная история магазина в Гольяново, но все куда глубже. Когда я работала над ролью, то старалась не отталкиваться от реальности.

Для меня понятие рабства достаточно комплексное.

Когда мы говорим, что одни страны имеют контроль над другими, что это, если не «международное рабство»?

Существует и эмоциональное рабство, когда человек не может себе позволить какие‑то конкретные вещи в связи с некоторыми чувствами внутри него. Рабство физическое, когда тебя ограничивают конкретными стенами. Думаю, моя героиня проходила много этапов рабства. Поэтому для меня «Продукты 24» — путь становления конкретного человека, а совсем не история про конкретный магазин.

— Можно сказать, что Мухаббат — это комплексный художественный образ?

— Да, изначально у нас было несколько прототипов, поэтому Мухаббат в итоге стала собирательным образом рабынь этого магазина. С одной из реальных жертв, Бакией Касымовой, Миша меня познакомил. Она очень много рассказала про свое существование в магазине.

Она пыталась сбежать из магазина несколько раз. Первый раз пришла в полицию, и они вернули ее обратно к хозяйке. Второй раз она сбежала и попала к женщине, которая отвела ее к себе в квартиру. Через какое‑то время хозяйка квартиры привела домой хозяйку магазина — она продала Бакию обратно в рабство за пакет с алкоголем. Такого в мире просто не должно быть.

— Есть ли какая‑то важная лично для вас история, связанная со съемками «Продуктов 24»?

— В начале съемок московского блока мы решили с одной актрисой пойти в этот магазин в Гольяново — он же работает по сей день (в Москве, по адресу Новосибирская, 11. — Прим. ред.). Изначально я не хотела этого делать, поскольку это могло способствовать появлению деструктивных эмоций, которые в дальнейшем повлияли бы на создание образа Мухаббат. Когда мы все увидели, я не понимала, как это играть, зная, что, пока я на площадке, в магазине кого‑то избивают, насилуют, вынуждают пить алкоголь, не дают есть, не позволяют спать. Если человек не ест и не спит, он же умирает. У тебя остается возможность передать все настолько честно, насколько это возможно.

Миша сказал, что это будет сказка. Мне понравилась эта идея: мы с детства знаем сказки, многие люди вообще в них живут.

У сказок есть свои законы, которые позволяют существовать, в том числе позволили бы существовать Мухаббат в магазине. У нас есть целый спектр героев: солдаты-полицейские, которые собирают дань и которые близки к царю; своего рода купчиха-бизнесвумен, которая держит магазин; даже свой поп, в кадре мулла, который за выполнение своих обязанностей берет подарки. В фильме, как и в сказке, существует вневременное пространство. Иногда мне казалось, что Мухаббат начинает путать день и ночь, она падает в свои сновидения, которые меняют реальность.

Еще одна важная составляющая этой сказки — в ней есть четкое представление, кто свой, а кто чужой. На определенном этапе появляется героиня Светы, которая решает перестать жить по правилам сказки — она решает помочь Мухаббат выбраться из магазина. Мне кажется, что в нужный момент люди должны выглядывать из своего сказочного мира. В каждом человеке должна просыпаться вот такая Света, которая будет самостоятельно принимать решения. Хочется верить, что это сделает мир вокруг нас добрее.

— Я посмотрел фильм в феврале и до сих пор внутри неспокойно, когда прохожу мимо магазина «Продукты 24» в моем районе. Не могу не думать, что историй в духе Гольяново может быть очень много. Посещают ли вас такие мысли после окончания съемок?

— Время от времени. История рабов в Гольяново получила резонанс, о ней написали множество СМИ. Но никто не знает, сколько сейчас в Москве и в других городах России людей держат в рабских условиях — в магазинах, заводах, на съемных квартирах.

— Появился ли интерес к вам после мировой премьеры фильма на Берлинском кинофестивале? Вас стали чаще звать на кастинги?

— Конечно, сейчас мне интересно профессиональное развитие как актера. Чем я буду заниматься дальше в действительности — неизвестно. Мне кажется, мы живем в такое время, когда люди имеют возможность менять сферу своей деятельности.

В последнее время я прохожу кастинги, но пока что успешно их проваливаю. Меня зовут, как правило, на роли мигранток. Но было пару предложений сняться в роли шаманки. К самим кастингам я отношусь очень спокойно, сейчас большая их часть проходит в режиме самопроб — снимаю небольшой отрывок, отправляю по нужному адресу и в целом забываю об этих проектах.

— Довольно небольшой перечень образов. Кажется, будто кастинг-директоры считают, что спектр ролей, которые могут играть азиатские актеры, в принципе невелик…

— Во-первых, кинематограф любой страны развивается только ему присущими темпами. На данный момент в российских фильмах и сериалах мало восточных персонажей. Кроме того, круг их сферы деятельности тоже не блещет разнообразием. Но если ты решил стать актером и считаешь это своим признанием, то должен понимать, что кино снимается не только в России.

Во-вторых, если ты уже в этой сфере, это значит, что у тебя есть возможности для ее изменения. Мне кажется, что российский кинематограф на данный период не такой костный. В прошлом году в Америке, например, появился Global Open Call for Asian Actors — база данных для азиатских актеров по всему миру. Ты там регистрируешься и тебе периодически присылают приглашения на пробы. В России, к сожалению, ничего подобного нет: ни сообществ, ни актеров, обладающих достаточной смелостью снимать себя.

Что мешает восточным актерам в России делать кино с собой в главной роли? Я такого не видела. Да, стереотипы есть, но если ты действительно хочешь, то обязательно устроишь какой‑то движ в своем направлении.

В-третьих, мне кажется, что актеры должны пахать. Нужно быть профессионалом в своей сфере, чтобы с тобой хотели работать, чтобы — возможно, это наиболее важное — под тебя, под твой типаж писали героев в новых сценариях. Я часто вижу комментарии в духе «для таких, как мы, нет ролей», но это не очень классно просто сидеть и жаловаться.

— Кантемир Балагов не так давно рассказывал, что, когда он обращался со сценарием «Тесноты» к разным продюсерам, некоторые отвечали ему: «Не вижу, почему российскому зрителю будет интересно смотреть кино, в котором действие происходит на Кавказе».

— Но он не потерял веру в себя, снял фильм и в результате нашел самого дальновидного продюсера, который работает с ним по сей день. Нужно работать!

— Вы ранее сказали, что уровень современного российского кино вас очень радует — и привели в пример «Нику», «Казнь» и «Межсезонье». Кажется, таких фильмов после 24 февраля в нашей стране мы больше не увидим.

— Мне кажется, вы зря печалитесь по этому поводу. Никто не знает, как повернется ситуация в дальнейшем. Думаю, хорошее кино, в том числе российское, будет жить до тех пор, пока в стране будут люди, которые хотят его снимать.

Фильм «Продукты 24» можно будет посмотреть с 4 по 11 июля в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Новосибирске, Самаре и Хабаровске. Подходящий сеанс ищите на сайте.