Ядерное искусство: как бомба вдохновляет художников

Пожалуй, самая известная картина, вдохновленная наступлением атомной эры, — вариация на тему мифа о Леде, одной из многочисленных жертв Зевса, который изнасиловал ее, обратившись лебедем. Позднее Леда родила то ли одно, то ли два яйца, из которых родилась в том числе и Елена Троянская.

История поразительная — и вполне в духе Сальвадора Дали — но при чем здесь атом? Дали впечатлил тот факт, что частицы в атоме разделены пустотой. Поэтому все предметы и персонажи картины будто бы висят, не прикасаясь друг к другу: даже вода будто парит над самым пляжем.

Миланец Энрико Бай всю жизнь был одним из тех художников, что не сторонятся политики — и наоборот, делают каждое художественное высказывание политическим. Его картины запрещали, он создал серию работ в знак протеста против избрания Сильвио Берлускони, он даже создавал марионетки для оперы к двухсотлетию Французской революции (а либретто к той опере писал, на минуточку, Энтони Берджесс). А в 1951 году он с коллегами основал движение Arte nucleare, «Ядерное искусство».

В своих манифестах «ядерщики» предупреждали о том, как опасны могут быть ядерные технологии в неправильных руках, а на картинах создавали пугающие образы, вдохновленные ужасами ядерных бомбардировок. В более поздних работах Бай использовал особую эмаль, которую называл «тяжелой водой» — в точности как оксид дейтерия, который используют в ядерных реакторах для замедления нейтронов.

«Японский Уорхол» (как и американский коллега, этот художник не гнушается рисовать обложки для музыкальных альбомов) вырос в обществе, которое уже отошло от первого шока ядерной бомбардировки и стало его осмыслять — в том числе и в форме комиксов. Поэтому в работах Мураками так часто можно увидеть это сочетание кошмарных образов с жизнерадостными красками и мультяшными персонажами: они не противоречат друг другу, а соединяются. Ведь и сам ядерный гриб не уничтожил поп-культуру, а стал ее неотъемлемой частью.

«Я родился и вырос в Японии, проигравшей во Второй мировой войне. Я испытал на себе подъем и крах экономики и дебютировал как художник в самый разгар экономического застоя», — говорит сам Мураками. Кстати, его московская выставка носила название «Будет ласковый дождь» — прямо как рассказ Брэдбери о ядерном апокалипсисе.

Генри Мур, один из самых значительных скульпторов XX века, не раз обращался к теме войны: в 2011 году в Эрмитаже даже проходила выставка, где его военная графика была выставлена вместе с блокадными рисунками Александра Никольского. Но скульптура «Ядерная энергия» говорит о мире: она установлена на месте, где в 1942 году появилась «Чикагская поленница-1» — первый в мире успешно функционировавший искусственный ядерный реактор.

Но в почти абстрактной скульптуре чувствуется и тревога. По словам самого автора, он попытался объединить образы ядерного гриба, человеческого черепа и кафедрального собора, показывая одновременно и созидательный, и разрушительный потенциал атома.

Австралиец Дитрих Вегнер, как и Мураками, решил в своей работе совместить немыслимую жестокость ядерного взрыва с детской невинностью: его ядерный гриб на поверку оказывается домиком на дереве, традиционной забавой американских детей.

Эту скульптуру приметил Бэнкси, когда в 2015 году открывал «Дисмаленд», дистопический парк развлечений, где даже среди работ гигантов вроде Дженни Хольцер и Дэмиена Херста выделялся невесомый гриб Вегнера, заставляющий задуматься: какова цена жестокости, которую мировые лидеры оправдывают заботой о детях? Не уничтожает ли она вместе с миром и само детство?