В мире победившего магического капитализма живет Прасковья Головнякова — молодая мать-одиночка, диспетчерша из таксопарка «Пятисоточка», неприметная жительница провинциального уральского городка. Так ее, по крайней мере, видят окружающие: на самом деле ей не двадцать пять, а двести лет, работает она оккульттрегером, а сынишка вообще не человек, а гомункул.
По своему обыкновению, Сальников не спешит раскрывать карты: даже в самых общих чертах расклад сил в мире нового романа читатель узнает лишь к середине, до того собирая информацию по крупицам. Если совсем вкратце, то кроме людей в мире существуют ангелы и демоны.
Демоны — как люди, только чуть лучше: они профессионально вызывают зависть; непыльная работа в эпоху FOMO и незапрещенных пока еще социальных сетей. Оккульттрегеры же (идиотский пелевинский каламбур, согласно роману, придумали в пелевинские нулевые) поддерживают метафорическое тепло во все остывающих городах — ну и занимаются другими не очень понятными смертным делами вроде «переосмысления мути». Сложно объяснить в двух словах, что это такое, но от мути слепнут ангелы.
Все эти человекоподобные создания образуют странноватый симбиоз. Демоны помогают оккульттрегерам наладить нехитрый быт и прикрытие для своей работы; херувимы оживляют в случае гибели; те тоже находят чем отплатить. Все они совместными усилиями поддерживают какой-никакой порядок на вверенной им территории. И постоянно трындят, трындят, трындят — про смерть, про суд (высший и земной), про красоту, добро и правду.
Впервые он создал мир, далеко простирающийся за пределы сюжета: все эти престолы и херувимы, переосмысление мути и кровавые ритуалы омоложения с применением ружья просто взывают если не к книжному сиквелу, то к многолюдной сериальной адаптации, сигаревской версии «Вампиров средней полосы».
Никуда не делось и главное достоинство книг Сальникова — его умение смотреть на каждую мелочь в мире по-новому. В этой книге такие детали кажутся особенно уместными — мы ведь видим мир не вполне человеческими глазами: «…каждый уличный фонарь состоял как бы из трех не соотнесенных друг с другом частей: пятна света на асфальте, лампы в пустоте и фрагмента столба, подвешенного мраком между ними». Сальников не просто играет словами, выдумывая для привычных вещей непривычное описание, он находит точные слова там, где, как нам кажется, и так все было очевидно. Любой из сотен образов, рассыпанных по книге, конечно, вытащенный из контекста, похож на рыбу, вытащенную из воды, но все же отмечу еще одну фразу:
Наконец, кажется, что от книги к книге Сальников становится все мягче. «Отдел» был пронизан балабановской безнадежностью. «Петровы…» при всей их доброте содержали изрядную порцию макабра — именно ее выделил в своей экранизации Серебренников. «Опосредованно», где главной героиней впервые стала женщина, оказался трогательным, почти бесконфликтным романом о жизни, которая и в параллельной реальности так же безыскусна и прекрасна. Вот и «Оккульттрегер» полон того, что презрительно зовется бытовухой, но на фоне «всякой сверхъестественной петрушки» именно эта жизнь простых людей простого уральского городка оказывается лучше чем райской — она оказывается настоящей.
Любой художественный текст, написанный до 24 февраля, сейчас читается странно: так разительно отличается реальность 2022 года от того, каким мы его ожидали увидеть. «Оккульттрегер», впрочем, не совсем про настоящий момент: действие тут (как и в новом романе Стивена Кинга) происходит за считаные месяцы до начала пандемии коронавируса. В результате в лучшие моменты он все же умудряется оказаться глотком эскапизма, возможностью на минуту отвлечься от мыслей о том, о чем не думать невозможно. И тут вспоминаешь: главная героиня книги считает, что в мире бессмертных чертей-юристов и проникающих в мысли ангелов по-настоящему необычными способностями обладают как раз «обычные» люди. И одна из них — не замечать, что смерть всегда рядом.
Издательство
