Под гудящими галогеновыми лампами в центре Лас-Вегаса Роберто Карденас делает слепок тела обнаженной женщины. Он размазывает пригоршни склизкого розового геля по голой груди и бедрам, пока его брат наблюдает за процессом и фотографирует. Неловкий, с тихим голосом, нервным смехом и уложенными гелем волосами, Роберто напоминает безумного профессора, но сейчас он отстранен и холоден, как врач, накладывающий гипс на сломанную ногу.
Мэтт говорил мне, что у него нет конкурентов: может, найдется несколько китайских компаний, которые пытаются производить что‑то из дешевых материалов, что даже чуть-чуть двигается, сказал он, но эти куклы на годы отстают от подружек с искусственным интеллектом от Abyss. Но на самом деле предприниматели и инженеры по всей Азии, Европе и США хотят опередить его и выпустить на рынок первого секс-робота. Прямо в соседнем штате, в Неваде, Роберто уже четыре года работает над «Любовными куклами-андроидами» — флагманским творением Eden Robotics, которых он называет «первыми в истории полностью функциональными роботами — секс-куклами». Тогда как Мэтт лепит своих идеализированных псевдоженщин вручную, Роберто отливает их с моделей в стремлении сделать робота настолько реалистичным, что его не отличишь от настоящей женщины.
Я нашла Роберто, когда он спрашивал совета у любителей роботов на Dollforum.com. «Привет. Я конструирую робота-андроида — секс-куклу и хочу поделиться своим проектом с сообществом», — написал он. Он сказал, что его робот может «выполнять 20+ сексуальных действий», «самостоятельно стоять, сидеть, ползать», «стонать от удовольствия во время полового акта» и обладает «речевым ИИ для общения».
«Мне интересно узнать, какие возможности сообщество хочет видеть в роботе — секс-кукле, — сказал он. — Спасибо и добро пожаловать в новую эпоху отношений людей и роботов».
Там были ссылки на его сайт, где можно увидеть довольно безликого робота в пиджаке с острыми плечами и пугающее видео с металлическим скелетом, который корчится в миссионерской позе, — оно напомнило мне последнюю сцену в первом «Терминаторе», когда киборгу сожгли кожу.
Ответы не заставили себя ждать.
— Неплохо бы добавить зрительный контакт, — был первый.
— Распознавание голоса, — второй.
— Дыхание важнее, чем сложности с ходьбой, — сказал третий.
— Сделайте, чтобы у вашего гиноида был обогрев всего тела, с головы до ног, — сказал четвертый.
Участники форума относились к утверждениям Роберто со скепсисом и опасливой радостью. «На этом форуме полно людей, которые обязательно купят куклу, если вы создадите приемлемый продукт, — написал один, — мы желаем успеха вам (или кому‑нибудь еще)».
Мужчины на форуме не сильно напоминали больных, одиноких или социально неприспособленных клиентов, о которых любят говорить Мэтт или Дуглас. Кое‑кто упоминал своих жен и подружек и нелестно сравнивал с силиконовыми любовницами.
Один участник приложил фотографию своей секс-куклы в качестве эстетического ориентира для Роберто при планировании пропорций робота. Он одел ее в нижнее белье с леопардовым принтом и прислонил к стене, увешанной кинжалами, охотничьими ножами и кастетом с лезвием.
Я договорилась встретиться с Роберто в 10 утра в его съемной студии над тату-салоном, чтобы успеть поговорить до прихода модели. Лас-Вегас в 10 утра — странное место. Тату-салон закрыт на замок, и я не могу найти другой вход в здание. Я звоню Роберто, и он говорит, что мне надо обогнуть дом и подойти к задней двери — в подворотне, забитой выброшенной мебелью и тележками из супермаркетов. Мы говорили по телефону и перекинулись несколькими письмами; он присылал мне фотографии и видео со своим роботом, по которым кажется, что он работает над чем‑то существенным. Но сейчас я отчетливо осознаю, что абсолютно не представляю, во что влезаю.
У Роберто очки с толстыми линзами, сильный кубинский акцент и ни капли лихости Мэтта; он во всех отношениях — его полная противоположность. Eden Robotics для него второстепенный проект: он работает фармацевтом, отмеряя таблетки за стойкой и никогда не общаясь с клиентами. Разговоры даются ему с трудом, но он широко улыбается, когда мы пожимаем друг другу руки, — довольный, что журналист проявил интерес к проекту, который, как он верит, принесет ему славу.
Студия от пола до потолка выкрашена черной глянцевой краской. Не считая складного стола, белой раковины и нескольких коробок, тут совершенно пусто — темная глянцевая бездна. Сводный брат Роберто, Ноэль Агилья, ждет нас, скрестив руки на гавайской рубашке, в синих лоферах и голубых джинсах. Ему 23, на семь лет младше Роберто, и он переехал с Кубы в США за шесть лет до Роберто, так что уже успел обзавестись американским акцентом и американской уверенностью в себе.
— Это новая сфера в бизнесе, так что мы учимся на ходу, — говорит мне Ноэль, пока Роберто распаковывает какие‑то картонные коробки. — Я стараюсь помочь ему с маркетингом и дизайном логотипа, с сайтом и пиаром, стараюсь найти лучший способ все это продать. Потому что люди, которые этим интересуются, они как бы… странные. — Он ухмыляется. — Нам уже поступали странные просьбы, которые пришлось отклонить. Это явно необычная область.
У Ноэля тоже есть постоянная работа: он сидит в кассе «Колизея», проверяет билеты на Селин Дион и Элтона Джона. Он привык общаться с клиентами — хотя это клиенты с более мейнстримными вкусами.
Фарра, сегодняшняя модель, еще не пришла; Роберто не тратит время и готовит гель для слепков — отмеряет розовый порошок под названием альгинат и смешивает его с водой в белой пластиковой ванночке. Она будет четвертой или пятой женщиной, которую Роберто выбрал для своих «Любовных кукол-андроидов». Сегодня пройдет первое из многих гипсований для снятия полного слепка всего ее тела.
— Что вы искали в модели и почему выбрали Фарру?
— Она фигуристая, — говорит Роберто, ненадолго отрываясь от своей алхимии. Ему поступил заказ на более полную фигуру, чем у женщин, с которых Роберто уже лепил, так что он делает модель по требованиям клиента, но его исследования рынка показали, что в общей продаже выгодно иметь модель покрупнее. — В сообществе любителей кукол есть реальный интерес к фигуристым девушкам с большими задницами.
Фарра впархивает в дверь — как глоток свежего воздуха. На ней пепельно-серое рубчатое платье в обтяжку, с длинными рукавами и воротником-поло, слишком теплое для Лас-Вегаса. Волосы стянуты в небрежный пучок, на ногах — высокие каблуки, как у стриптизерши. Ее улыбка ослепительна и притягательна, и я рада ее приходу. Внезапно неловкость Роберто уже не кажется такой заразной.
— Рада познакомиться! — сияет она. — С кем я переписывалась? — Она смотрит на меня. — С вами?
— Я журналистка, — отвечаю я.
— Рада познакомиться!
Роберто подходит и пожимает ей руку.
— Так для чего конкретно вы делаете скульптуры? — спрашивает его Фарра.
— Для робота-андроида, — говорит он. — Это как куклы. Они принимают разные позы и… — …то есть это как секс-куклы?
— Первые будут такими. Потом они смогут помогать по дому. Как домработницы.
— Интересно!
Фарра нашла работу на «Крейгслисте». 200 долларов за два часа в гипсе и комиссия 500 долларов за каждый экземпляр, проданный благодаря ее телу. Она отправила несколько фотографий и получила приглашение в студию в центре. «Я подумала, что это отличная работа, — заявляет она. — Днем в Вегасе заняться нечем, кроме азартных игр. Надеюсь, моя кукла будет продаваться. — Она дарит Роберто ослепительную улыбку. — Смотрите, чтоб она была секси, а то обижусь!»
Мы присаживаемся на столик, пока Роберто клеит на пол защитные листы пластика. Фарра рассказывает, что восемь лет танцевала и вебкамила, работает по ночам в стрип-клубе Spearmint Rhino, чтобы оплатить курсы для риелторов и содержать семилетнего сына. Ее родители из Ирака, и они не знают, чем она зарабатывает на жизнь. Я с удивлением слышу, что ей 27: у нее роскошное тело, как у очень молодых девушек, с мягкими округлыми формами и без единой складки жира.
— Вообще, я была настроена скептически, когда увидела это объявление о работе, — говорит она мне тихо, пока Роберто занимается своими делами в другом конце комнаты.
— Слишком хорошо, чтобы быть правдой?
— Да, будто потом не заплатят. «Крейгслист» в этом смысле стремное место.
Роберто показывает Фарре, как стоять: ноги врозь, руки подальше от боков, ладонями кверху, пальцы растопырить — прямо как безголовое тело RealDoll. Она снимает платье, под которым нет ничего, кроме нескольких татуировок: ни белья, ни волос. Я говорю, что ей лучше снять и шестидюймовые платформы: стоять придется долго, и мне больно на них даже смотреть. Роберто принимается накладывать альгинат, начиная с плеч. Она неловко улыбается.
— По ощущениям как очень холодная зубная паста, — говорит она.
— Ты знаешь, что будут делать со слепком твоего тела?
— На AVN в этом году было что‑то похожее. Говорят, это новый феномен и скоро он будет везде — робот, который может с тобой взаимодействовать и разговаривать. По-моему, удивительно, что люди правда это делают, что люди готовы за это платить. Я только рада помочь. Это круто. Почему нет? Почему бы не стать частью будущего?
— А ты не думала о мужчинах, которые купят твое тело, и о том, что они будут с ним делать? — спрашиваю я, пока Роберто щедро накладывает спирали слизи на ее соски.
— Меня это не волнует, — отвечает она легкомысленно. По-моему, это лучше, чем танцевать, потому что там мужчины действительно мной пользуются. А когда у них будет бот, меня рядом не будет.
— Тебя же буквально превращают в сексуальный объект, — говорю я.
— Теперь, когда ты сказала, я уверена, что еще об этом задумаюсь, но вообще меня это не волнует. Если уж на то пошло, я помогаю людям с интимной жизнью. По-моему, у мужчин есть потребности. Пусть делают, что хотят, — я не против, если меня рядом не будет. Надеюсь, она будет хорошо продаваться, было бы классно.
Издательство
Individuum, перевод Сергея Карпова