Новогоднее кино: прощание со стабильностью

«Мамы-3», «Елки 1914» (четвертые по счету, пятые выйдут уже в январе), «Три богатыря: Ход конем» (шестой в общей сложности), «8 новых свиданий», «Снежная королева-2: Перезаморозка», «Что творят мужчины! 2» — отечественные комедии всех сортов: анимационные, сказочные, бытовые, неприличные, романтические, исторические, патриотические. Ни одного оригинального наименования, только сиквелы-триквелы-квадриквелы. Обычный новогодний репертуар.

Всерьез разбирать эти фильмы и возмущаться их низким художественным уровнем бессмысленно, как горевать из-за близнецового сходства новогодних огоньков на федеральных телеканалах. Это просто экономическая модель, она худо-бедно работает не первый и не второй год. Толстый слой гламурного позитива застыл ледяным покровом, по которому скользят, выделывая однообразные па, фигуристы в разноцветных шапочках под бравурную фонограмму. Но на рубеже 2014-го с 2015-м лед треснул. Кажется, вот-вот все уйдет на дно. Продюсеры уже медленно начинают рвать на себе волосы, многие проекты откладываются на неведомый срок. И всем ясно, что это лишь капля в море, частичка всеобщего кризиса.

Самое время попробовать понять, почему, собственно, публика так долго смотрела эти и подобные им фильмы, что в них видела, на что надеялась? Неужели люди автоматически выбирают худшее? Но, например, в своих предпочтениях относительно голливудского кино те же зрители демонстрируют здравость и зрелость. Или просто жрут, что дают? Тоже не похоже — все-таки кино не телевизор, требует денежных затрат и активной жизненной позиции: выйти из дома, куда-то приехать, высидеть сеанс до конца. Нет, это, безусловно, осознанный выбор. И объясняет его одно простое слово — единственный позитивный лозунг, выдвинутый пятнадцатью годами путинского правления: стабильность.

Ее не было в жизни. Признаемся честно: цены в магазинах росли и до конца 2014-го, социальная политика оставляла желать лучшего, ощущение безопасности посещало граждан РФ не часто. То есть «стабильность» была не столько реальностью, сколько удачно сформулированной мантрой. Но в новейшем российском кинематографе, «новогоднем» в особенности, она воцарилась на самом деле. И обозначила существенную разницу между голливудской эпидемией сиквелов (там тоже главную кассу собирают фильмы с порядковыми номерами) и нашей. В Америке, Европе или, допустим, Китае любые «Пираты Карибского моря», «Трансфомеры», «Хоббит» или «Мстители» — дверь в другую, параллельную, не такую банальную реальность: в Средиземье, на экзотические острова или далекие планеты. В нашем случае — напротив, дверь в Россию общей мечты, вотчину примирения и согласия. Землю стабильности.

Пока пессимисты твердили о распавшейся связи времен, на экране она лишь крепла с каждым годом. Пионером и лидером в сложной работе по укреплению связей с самого начала был Тимур Бекмамбетов. С его подачи прокат заполонили ремейки советской классики, начавшиеся с фильма «Ирония судьбы. Продолжение» (на общем фоне, неохотно признаем, почти шедевра). Их целью было передать эстафету от неизменно успешного и всеми любимого советского кинематографа его непутевым преемникам. В спродюсированных его студией Bazelevs «Елках» началась работа более тонкая: канонизация советского праздника — Нового года, — выраженная в детальном воспевании всех его ритуалов и атрибутов.

Правда, в первой серии была сделана несколько топорная попытка увязать это с политикой — президент РФ (на тот момент Медведев) объявлялся там всесоюзным Дедом Морозом, способным осчастливить любого сироту, виртуально, через новогоднее послание в телевизоре, его усыновив. В последующих двух частях уже не было места для таких спорных выпадов, а иронию окончательно сменил мягкий сентиментальный юмор. Канон непререкаем: мандарины и оливье, хлопушки и шампанское, телевизор и елка. Только счастье, только радость, только надежда — нет, не на завтра, а на бесконечно, еще с золотых застойных деньков, длящееся непрерывное сегодня.

В «Елках 1914» предпринят блестящий ход — прыжок на сто лет назад, в дореволюционную Россию. Оказывается, время остановилось не в момент премьеры еще рязановской «Иронии судьбы», но гораздо раньше. Да, тогда шла война — не чета теперешним, но и на полях сражений, и на призывных пунктах, и в госпиталях все готовились встречать праздник и наряжать елку. Религиозный аспект праздника (по тем временам Рождества) полностью спрятан от глаз, как при СССР. Но и без этого ручные медведи, умильные сиротки на базарной площади и патриотически настроенные медсестры, недобитки-футуристы и сентиментальные жандармы в коньках — и даже обряженные в старомодные костюмы Светлаков с Ургантом, талисманы «Елок», — дышат в унисон, ждут обратного отсчета у зеленой красавицы и уверены на все сто: все будет хорошо. Вероятно, сама история могла бы с этим тезисом поспорить, но смысла в таком споре нет. «Елки» останавливают время, отменяют его вовсе. Новый год — это навсегда.

Казалось бы, мультфильмы студий «Мельница» и СТВ про богатырей прямого отношения к этому конкретному празднику не имеют — однако выходят именно на Новый год, в длинный уикенд. Коммерческий расчет ясен, в комментариях не нуждается. Та же идеология непрерывности читается и здесь. Авторы богатырского эпоса увязывают современную Россию уже с мифологическим Средневековьем, снабжая былинные образы повседневной доступностью. В «Ходе конем» выбрана странная тема, совсем никакого отношения к Киевской Руси не имеющая, — игромания: город и государство захватывает огромный говорящий дуб-наперсточник. Интересно все ж не это, а процесс изгнания из Киева князя Владимира — лентяя, дурака, коррупционера, любимого сквозного героя сериала, озвученного узнаваемым Сергеем Маковецким. В 2014 году это рождает невольные ассоциации, у каждого свои. Князь-то, оказывается, еще и параноик, боящийся то боярского заговора, то народного гнева. И зря: лучшие представители народа — трое богатырей — буквально горы свернут, чтобы вновь усадить его на престол. Нехорош, говорите, князь? Зато стабильность, а это на Руси главное.

Если «Три богатыря: Ход конем» и «Елки 1914» разворачивают миф о стабильности во времени, то «Мамы-3» от студии Enjoy Movies расширяют его в пространстве. Три незнакомые друг с другом героини комедии Георгия Малкова и Эмиля Никогосяна отправляются на Новый год в Прагу: странная, если вдуматься, идея — и что за мама бросит в такую ночь детей, предпочтя их обществу одиночество в незнакомом городе? Застигнутые в пути непогодой, они совершают аварийную посадку в крохотном польском городке. Там они пытаются по-быстрому постигнуть суть Европы, а потом переделывают ее на несколько часов в привычную им — вечную, стабильную — Россию. Нарезают оливье с колбасой, горошком и маринованными огурцами, отыскивают где-то «Иронию судьбы», заводят по местному радио отечественную попсу и даже на бутылку Moёt & Chandon клеят этикетку «Советское шампанское» (очевидно, заблаговременно припасенную). Уж больно маленькой и скучной кажется им Европа без всего этого. И, честное слово, какой бы отвратительной ни была абсолютно любая цензура, в чем-то можно понять нынешнюю европоцентричную Украину, решившую не допускать «Мамы-3» до своего проката.   

Вероятно, это и есть представление среднестатистического россиянина о счастье. Не майонезные салаты, мандарины, елки и «Ирония судьбы», бог бы с ними всеми, а неизменность: ведь мы давно выучили, что любые перемены — к худшему. 2014-й — год, когда стабильность внезапно закончилась. Время наконец пошло все быстрее и быстрее. Кончилась ли эра стабильности в России, пока сказать наверняка невозможно, но в кинематографе — наверняка. Как знать, увидим ли мы через год новые «Елки», «Мамы» и богатырей. А в эти праздники зрители будут ходить на терапевтические блокбастеры в тщетной надежде законсервировать воображаемую эпоху, остановить стрелки часов. Недаром кремлевские куранты поставили на ремонт: видимо, чтобы не дать им прозвонить двенадцать раз. Мы же помним из детства, что в этот момент кони превращаются в мышей, а кареты становятся тыквами.