Люк Бессон: «Я использую только два процента своего мозга»
Французский режиссер рассказал Антону Долину о том, как его новый блокбастер «Люси» связан с научным прогрессом, фресками Микеланджело и пещерными людьми.
- Странно, что вы редко беретесь за научную фантастику. Она же у вас так круто получается — и начинали когда-то именно с нее, с «Последней битвы».
- Если вы сравните ее с «Пятым элементом» и «Люси», то вряд ли найдете много пересечений и параллелей. Самоповторов уж точно нет. Мне в жизни везло: у меня всегда была возможность делать то, чего мне в этот момент хочется. Я не анализирую жанры, за которые берусь. Просто чувствую: сейчас пора сделать именно это кино. И только потом начинаю осознавать, что снимаю, скажем, научную фантастику.
- Это «сейчас пора» у вас на десять лет растянулось, замысел-то давний.
- Все потому, что я использую только два процента моего мозга. (Смеется.) Нет, просто сюжет-то серьезный. Я чувствовал, что с налету такую историю не снимешь. Надо пообщаться с разными учеными, знатоками в этой области, разузнать побольше о возможностях человеческого мозга и вообще об эволюции. Это вам не легкомысленная комедия: придумал — и тут же снял. Здесь необходимо было разбираться в материале.
- Скажите честно, профессура вас не убедила в том, что вы и правда свой мозг используете… ну, не в полную силу?
- Знаете что, все эти профессора очень умны, спору нет, но за это они расплачиваются абсолютной неразвитостью чувств. Для них любовь — просто химическая реакция. Поэтому у них так много проблем с общением, и вообще они ведут себя странно. Холодные люди, которые не отдают себе отчет в своей холодности. Так что их знания я компенсировал своей эмоциональностью. И в фильме это использовал. Главная его мысль — в том, что совершенство лишено способности чувствовать. Человечность по определению несовершенна. Моя Люси — воплощенный идеал, и она пугает. Совершенство ужасающе, именно поэтому человек совершает глупости всю свою жизнь.
- Выходит, Люси — полная противоположность Лилу из «Пятого элемента». Та тоже была сверхженщиной, но очень уязвимой и эмоциональной — и при этом не земной, а инопланетной.
- Именно. Инь и ян. При этом Лилу пришла из другого мира, а Люси в начале картины — такая же, как все. Не слишком умна, ни в чем особо не талантлива, девица как девица. Выпила чуть больше, чем следовало, связалась не с тем мужиком и понятия не имеет, что ожидает ее в жизни. Она абсолютно нормальна. Поэтому так невероятно то, что с ней происходит: когда экспериментальный наркотик попадает в ее кровь, ее мозг преображает тело — и всю ее судьбу. Однако мне хотелось показать, что эта история могла бы произойти с кем угодно. Со мной, с вами.
- Но в ваших фильмах все истории случаются чаще всего с молодыми привлекательными женщинами.
- Просто женщина более беззащитна, что делает ее более интересным персонажем. В мини-юбке и на каблуках от преследующего тебя злодея далеко не убежишь! Драться она тоже не умеет. А Люси еще и посреди Тайбэя, китайского языка она тоже не знает. Ситуация — хуже не придумаешь.
- Слушайте, я не о том: сильные женские характеры — ваша специальность, разве нет?
- Протестую! Я стараюсь придумывать интересные роли и для мужчин, не реже или даже чаще. «Голубая бездна» — про двух мужчин, «Последняя битва» — про трех, а в «Подземке» — целая галерея мужских персонажей. В «Атлантиде» у меня вообще нет людей. А «Леон» — история Леона, разве нет?
- Вообще-то нет.
- Ладно-ладно, Матильда — крутая роль, но фильм же не называется «Матильда», верно? А еще я сценарии пишу. «Перевозчик» или «Такси» — чисто мужские истории. Хоть сам я такие снимать бы и не стал. Но не из-за женщин. Просто для себя я стараюсь подбирать более сложные сюжеты. Они меня заводят.
- Ларс фон Триер, которому вы когда-то в Каннах присудили «Золотую ветвь» и на чью «Нимфоманку» ваша «Люси» местами очень похожа…
- Мне уже говорили, но я не очень понял чем.
- Ну как — энциклопедической структурой, разнообразием монтажных вставок. Но я не об этом, а о том, что по его словам, все его женские персонажи — автопортреты. А ваши?
- Да бросьте, не только женские. Во мне есть Леон и Матильда, Люси и Жанна д’Арк… но и трусливый король Франции — тоже я. Безумную отвагу Жанны во мне уравновешивает нерешительность Карла VII. Аун Сан Су Чжи из «Леди», одиночка против целого мира, — тоже автопортрет. Частичку себя я отдаю каждому из моих персонажей, без этого я не был бы способен снимать кино.
- В «Люси» вы ее отдали Скарлетт Йоханссон. Что заставило вас выбрать именно ее? Красота? Талант? Или то, что она уже снялась в роли суперженщины в «Железном человеке-2» и «Мстителях»?
- Ее способность сыграть и у Вуди Аллена, и в бродвейской постановке, и в «Мстителях». Мне не нравятся актрисы, застрявшие в одном жанре или амплуа, а она неисчерпаема и пластична. Кроме того, при встрече мы обнюхали друг друга и оба остались довольны. Задали друг другу вопросы, внимательно послушали ответы. Мы встретились в кафе, запросто, вот как сейчас с вами разговариваем. Все ее вопросы были осмысленными и умными — о персонаже, о сюжете. Было ясно, что она пришла работать, а не ерундой заниматься. Меня это моментально подкупило.
- Вообще актерский состав в «Люси» довольно невероятный: кореец, американец, египтянин… И география впечатляющая: от Тайбэя до Парижа.
- Мне было необходимо, чтобы Люси чувствовала себя по-настоящему потерянной. Я решил отвезти ее подальше от привычной среды обитания — за пятнадцать тысяч километров, в город, где никто не говорит на одном с ней языке. Бессмысленно было бы снимать этот фильм в Нью-Йорке! А раз действие разворачивается в Азии, надо было искать хороших азиатских артистов, и мне было очевидно, что я никогда не отыщу никого лучше, чем Чхве Мин Сик. Я с ним связался, приехал в Корею, за ужином рассказал ему фильм от первой сцены до последней, и он сказал: «Супер, я берусь за это!» Он жутко стеснялся своей неспособности сниматься на английском, но я его успокоил: мне было нужно, чтобы он говорил только на своем родном языке. Что до Моргана Фримана, то с ним я знаком давно, со съемок «Дэнни — цепного пса», и он подходил мне идеально. Полицейский… Амра Вакеда я отобрал на пробах и тогда вдруг понял, что неплохо бы снять в фильме представителей всех культур, рас и цивилизаций: белую девушку, афроамериканца, азиата и араба. Идея возникла спонтанно и сразу мне понравилась. Ведь в конечном счете не так уж они друг от друга отличаются.
- А почему в финале Париж? Ведь по сюжету это мог быть и Нью-Йорк.
- Мне было важно лишь одно: чтобы это был город старой культуры, древнего знания. Париж я знаю лучше других городов… Ну и потом, если честно, уж слишком сильным было искушение устроить перестрелку в коридорах Сорбонны и разрушить ее всю к чертям. Древнее знание уступает новому.
- Я обратил внимание на необычность построения интриги в «Люси»: у вас, по сути, не Добро сражается со Злом, а Разум — с Силой.
- Помните, в фильме профессор рассказывает о двух способах выживания для клетки? Первый — воспроизведение подобных себе, передача опыта по цепочке. Второй — автономия, замыкание в себе, дающее иллюзию бессмертия. Вообще-то автономная клетка — это раковая клетка. Она отгораживается от остальных, ей нет до них дела. Раковая клетка — не мертвая клетка; просто она отказывается существовать по общим правилам и не желает играть с другими. В моем фильме оппозиция такова: воспроизведение или автономия. Ученый объясняет Люси, что ее единственный путь к вечности — передача опыта; а мой злодей — это раковая опухоль, которой плевать на всех, которая сносит на своем пути все. Выбор всегда существует, и каждый из моих героев совершает его.
Трейлер «Люси»
- Интересно, что вы говорите о замыкании в себе и автономии: именно таким образом злодей в вашем фильме зашивает своим жертвам в животы герметичные пакеты с наркотиком. Когда один из них разрывается в животе Люси, начинает химическая реакция ее превращения в другое существо.
- Вдобавок, живот — это утроба, где могла бы зародиться новая жизнь. Ведь и наркотик в моем фильме — искусственно синтезированный гормон роста, который действительно вырабатывается в организме беременной женщины, пусть и в несравнимо меньшем количестве.
- А откуда имя героини — Люси? Это ведь «свет» по-латыни?
- Я об этом не задумывался. Люси — имя древнейшей прародительницы человека, австралопитека женского пола, которая жила три с лишним миллиона лет тому назад. Ее так окрестил профессор, который ее отыскал, потому что по радио тогда звучала битловская «Lucy in the Sky with Diamonds». Это наша общая с вами прабабушка, что лично я нахожу ужасно трогательным. А знаете, как была фамилия профессора? Никогда не поверите: Йохансон! Я не выдумываю, хотя звучит невероятно.
- Сцена встречи героини Скарлетт Йоханссон с праматерью Люси весьма эффектна, мне она напомнила о «Космической одиссее».
- Хотя я, вообще-то, имел в виду фрески Микеланджело в Сикстинской капелле: древняя женщина точно так же тянется пальцем к пальцу современной. Это момент передачи знаний — от Бога к Адаму. Одна Люси дает все другой Люси.
- Все это звучит настолько авантюрно и амбициозно, что разрушает ваш имидж — расчетливого продюсера, который идет проторенными путями и старается не рисковать.
- Это ложный имидж. Как режиссер я рискую всегда, в каждом моем фильме. Нет риска — нет интереса. Могу блокбастер забацать, могу — маленькую черно-белую комедию по-французски. И до успеха или кассовых сборов мне дела нет. Куда важнее испытывать самого себя и все время делать что-то новое. Иначе я бы всю жизнь снимал «Леона-4» и «Никиту-8».
- Думаю, многие были бы счастливы.
- Ну а я — нет. Я бы сдох со скуки.
- Расписание Афиша
- Билеты Рамблер–Касса