«Дурацкое дело нехитрое»: черная комедия про снегоуборщика-убийцу

Исполнительный директор французского энергетического концерна Total Кристоф де Маржери погибает в катастрофе на взлетной полосе московского аэропорта Внуково, где его самолет сталкивается со снегоуборочной машиной. Через считаные дни фильм норвежского режиссера Ханса Петтера Моланда выходит на российские экраны; его главный герой (вероятно, впервые в истории мирового кинематографа) — снегоуборщик-убийца. Заголовок картины, придуманный прокатчиками задолго до случившихся событий, звучит пророчески: «Дурацкое дело нехитрое». Хотя и ее прокатное название в англоязычных странах «In Order of Disappearance» («В порядке исчезновения»), как говорится, заставляет задуматься.

Само это совпадение — того же дикого свойства, что и трагедия во Внуково, в которой незыблемая, казалось, стабильность европейского большого бизнеса попала в смертоносные жернова двух главных русских бед: дураков и дорог. Любого рода конспирологические теории, которых вокруг гибели Маржери хватает уже сейчас, а дальше станет еще больше, разбиваются о великую стену абсурда. Интересно, что фильм Моланда — именно об этом.

Нильсу, по профессии водителю снегоуборочной машины, только что присвоено звание почетного гражданина того маленького норвежского городка, где он живет и трудится на благо общества. В день торжественной церемонии он узнает о гибели своего сына. Официальный диагноз — передозировка героином. Нильс тем не менее по натуре дотошен и упрям; не желая смириться с этим объяснением, он начинает выяснять обстоятельства трагедии (кстати, случившейся в местном аэропорту — все одно к одному). Оказывается, сын был убит наркомафией, на которую работал. Узнав об этом, снегоуборщик встает на одинокую тропу войны. Его цель — уничтожение всей криминальной сети, до сих пор работавшей безотказно, не встречая ни малейшего сопротивления. Его оружие — собственные крепкие руки, да еще снегоуборочная машина, способная противостоять любой буре, не говоря о любом человеке, как бы тот ни был вооружен.

«Дурацкое дело нехитрое» легко было бы представить себе в виде трагедии почти в древнегреческом смысле слова. Отец мстит за отнятую жизнь сына, не щадя ни других, ни себя; все так. Тем не менее перед нами блестящая черная комедия, похожая то на «Фарго», то на «Жмурки». Невозмутимость главного героя, назначившего себя орудием судьбы, пугает и смешит одновременно, когда он, не испытывая никаких угрызений совести, сбрасывает после серии изощренных пыток очередной исковерканный труп куда-то в ледяную пучину водопада, а режиссер методично ведет отсчет утопленников (и прочих покойников) на экране. Линейность предсказуемой интриги и некоторая кондовость киноязыка тоже работают на поддержание комического эффекта. Карикатурность антагониста — препротивного яппи-вегетарианца по кличке Граф, контролирующего норвежский наркотрафик, — забавно контрастирует с суровой мужественностью немногословного Нильса, на чьей стороне, ясное дело, не только правда, но и сила.

Роль снегоуборщика играет Стеллан Скарсгорд — почетный викинг мирового кинематографа, которого Моланд уже снимал в своей предыдущей, не менее мрачной комедии «Довольно добрый человек». Его фильмография богата, спору нет, но у большинства зрителей артист все же ассоциируется не с «Мстителями», «Мамма Миа!» или «Пиратами Карибского моря», а с многочисленными картинами Ларса фон Триера — пропагандиста того самого провокационного морального релятивизма, на котором строится и «Дурацкое дело нехитрое». Триер, Скарсгорд и Моланд, похоже, сошлись бы в одном: устаревшие категории добра и зла давно пора отменить за ненадобностью, а вот помнить о третьем законе Ньютона — «действию всегда есть равное и противоположное противодействие» — куда полезнее. Жизнью управляет физика, а не этика.

Этого, на свою беду, не желает понять элегантный злодей Граф, приписывающий исчезновения и смерти своих людей действиям конкурентов — сербской мафии. Он начинает мстить, но не тем, кому следовало бы. В итоге на сцене, окончательно запутывая происходящее, появляется сербский босс по кличке Папа, в роли которого выступает еще один живой классик европейского кино Бруно Ганц. Мудрый старик — единственный персонаж фильма, который начинает догадываться о подоплеке событий. Ведь иррациональная славянская душа, в сущности, так близка скандинавской. Для нее любой дурак — лишь орудие аморальных и невозмутимых, под стать Нильсу, высших сил. Как, вероятно, и снег, внезапно выпавший в середине октября.