Зимнее чтение 8 книг, которые стоит прочесть на каникулах

Кен Фоллетт «Гибель гигантов»

Первый сезон огромного сериала про ХХ век Тысячестраничные саги — вот для чего был рожден на свет британский писатель Кен Фоллетт.

В принципе, для того чтоб остаться в истории литературы, ему было бы достаточно и «Столпов земли» — однако в 2010-м он продемонстрировал еще один крупномер, оказавшийся вровень с классическим. Только если там дело происходило в Средневековой Англии, где строили собор, то здесь показан мир по обе стороны Атлантики между 1911 и 1921 годом, от коронации Георга V до избрания Гитлера председателем НСДАП. Здесь строят общество, в котором у всех людей равные права, а знать бывших империй не имеет той власти, что раньше. Рабочий Путиловского завода Григорий Пешков собирается уехать в Америку — но десять лет спустя по прихоти судьбы оказывается в Кремле, по ходу поучаствовав в Первой мировой и чуть ли не в одиночку совершив революцию («А Троцкий спросил: «Когда вы сможете взять Зимний?» — «Реально — в шесть вечера»). Билли начинает шахтером в одной из шахт Уэльса — и десять лет спустя, после черт знает каких приключений, оказывается депутатом парламента. Центральное событие романа — Первая мировая. Не «Война и мир», конечно, — у Фоллетта нет собственной философии истории, и персонажи в общем одномерные; зато у него сколько угодно здравого смысла — и интригу он выстраивает так, что Толстой только плюнул бы от злости.

Плывший в Америку русский паренек в силу козней капитана судна оказывается в Англии, где нанимается штрейкбрехером на угольную шахту, расположенную на земле английского лорда, чья русская жена — дочь помещика, который сколько-то лет назад повесил его, русского паренька, отца; и вот так весь роман. «Исторические», известные события комбинируются с эпизодами частной жизни вымышленных — но весьма правдоподобных — персонажей; много секса, много убийств, много шуток, много беременностей, много исторических анекдотов; оторваться невозможно, и даже «русские» сцены не производят впечатления клюквы. Еще одна хорошая новость: «Гибель гигантов» — лишь первая часть задуманной трилогии; скоро появится еще тысяча страниц про Вторую мировую и еще тысяча — про холодную войну. Неудивительно, что Фоллетт — единственный современный английский писатель, которому еще при жизни поставили памятник.

Терри Иглтон «Почему Маркс был прав»

Подлинная политическая подоплека событий 2012 года

Виртуозно остроумная книга профессора английской литературы, в которой показано, что Маркс и его философия не опровергнутый всей историей ХХ века пережиток прошлого, а идеальный код для расшифровки событий 2012 года, мыслительная система, в которой человечество нуждается, как никогда прежде. Мифы о Марксе чрезвычайно живучи лишь потому, что капитализм сознательно дискредитирует это учение, сам прячась под стыдливыми псевдонимами «современная эпоха», «индустриальное общество», «Запад». «В таких обстоятельствах утверждать, будто марксизм закончился, равносильно заявлению, что профессия пожарного устарела, поскольку поджигатели сделались более изобретательными и оснащенными, чем когда-либо раньше».

При чем здесь литературоведение? «Можно наткнуться на самые невероятные связи между классовой борьбой и культурой… Когда романист Марсель Пруст еще пребывал в утробе, его аристократическая мать была крайне напугана восстанием социалистической Парижской коммуны; в связи с чем высказывались предположения, что как раз этот стресс стал причиной неизлечимой астмы Пруста. Существует также теория, согласно которой чрезвычайно длинные, витиеватые предложения Пруста были формой психологической компенсации его проблем с дыханием. И если это действительно так, то перед нами связь между синтаксисом Пруста и Парижской коммуной».

Николай Свечин «Выстрел на Большой Морской»

Ретродетектив, гораздо лучше акунинских

Четвертый ретродетектив из серии о нижегородских сыщиках Лыкове и Благово особенно заметен на фоне фандоринского, безнадежно задыхающегося проекта. 1883 год. Власть ведет себя настороженно; коронация Александра III отложена из-за опасения террористов; европейские державы готовятся к будущей неизбежной войне — и раскидывают шпионские сети. В Петербурге убит — или покончил жизнь самоубийством? — бывший министр почт и телеграфов Маков. Возможно, к преступлению причастны террористы, возможно, правые радикалы, возможно, иностранная разведка, возможно, уголовники. Интеллектуал Благово теперь петербургский чиновник, на короткой ноге с Плеве; богатырь Лыков по-прежнему при нем — и по-прежнему предпочитает работать в поле (он отвечает в тандеме за «экшен»). Действие разворачивается по всему миру — в Москве и Петербурге, Париже и Океании (глава «Восточные приключения»).

Книга насыщена материалом так, словно у автора (Свечин — псевдоним одного писателя из Нижнего) была последняя в жизни возможность выговориться; мы узнаем о методах работы еврейской уголовной мафии, о том, что жители султаната Аче с острова Суматра — более трех миллионов человек — просились в русское подданство, о том, что Пржевальский был шпионом, что смысл экспедиции Миклухо-Маклая в Новую Гвинею был в том, что там должна была заправляться российская Тихоокеанская эскадра в случае войны с Англией; и о том, что царские офицеры использовали странное ругательство «Етишкин арбалет!». И до чего красиво детективный сюжет вытанцовывается. Следующая книга — «Пуля с Кавказа» — последует.

Питер Акройд «Король Артур и рыцари Круглого стола»

Воскрешение «Короля Артура и рыцарей Круглого стола»

Питер Акройд есть, по сути, огромное промышленное предприятие, которое способно выполнить заказ по «улучшению» и модернизации любого, надо полагать, продукта: из сотен тысяч экспонатов Музея Лондона у него в два счета получается «Биография Лондона», из гигантского наследия Блейка — «Блейк», из всей истории Англии — «Альбион»; можно не сомневаться, что если привезти на задний двор акройдовского дома самосвал каменного угля, то на следующее утро можно будет заезжать за тонной первосортного кокса. Четырехсотстраничный «Король Артур» есть полуторатысячестраничный роман Томаса Мэлори «Смерть Артура» в концентрированном виде. В самом деле, раз массовая публика не хочет тратить месяц, чтобы погружаться в оригинальный текст XV века, — почему было не выбросить оттуда слишком уж вопиющие архаизмы и не сделать из старинного эпоса подтянутый рыцарский роман.

Придраться к пересказу трудно — вроде все, что надо, осталось. Куртуазная любовь? Есть: «Вы превзошли добродетелью всех рыцарей, вы свободны от тяжких преступлений или измены». Приключения? Есть: «Так случилось, что при дворе Артура находился в тот день бедный рыцарь, которого продержали полгода в тюрьме, после того как он в честном поединке убил родича короля». Средневековая эротика? Есть: «Однажды королева вместе с дочерью приготовила Тристану ванну». Карлики и великаны? Есть: «Случилось так, что однажды великан пришел к пастухам и устроился отдохнуть рядом с ними. Он себе лежал, а тут мимо проехал корнуэльский рыцарь по имени сэр Динант вместе с дамой и остановился у колодца». И истории про Тристана и Изольду, и про Ланселота и Гавейна, и про Мерлина и Фею Моргану, и про меч Экскалибур, и про битвы в заколдованном лесу, и про Владычицу зачарованного острова Авалона. Черт его знает, что там пропало, — вроде все на месте; корпус выглядит как оригинальный, но все запчасти — 2010 года. Как Акройд это делает? Непонятно; виртуоз.

Памела Друкерман «Французские дети не плюются едой. Секреты воспитания из Парижа»

Анти-Фуко: не надзирать и не наказывать

Остроумная и незакомплексованная американская журналистка, экс-репортер The Wall Street Journal и автор исследования о том, как в различных культурах относятся к супружеским изменам, поселилась с мужем-англичанином в Париже — и подметила, что французские дети ведут себя не так, как обычные (англо-американские), да и родители их придерживаются каких-то других — озадачивающих — стратегий. Почему тамошние дети не закатывают истерики на детских площадках? Почему в гостях играют сами по себе, не отвлекая родителей? Почему, в самом деле, они не плюются, когда ты пытаешься накормить их чем-то, кроме макарон и картофеля-фри? Они что — генетически спокойнее других?

Пытаясь разгадать все эти тайны, Друкерман стала носить с собой блокнот и делать заметки о стиле воспитания, о границах допустимого и вообще о модели поведения (молодой) матери во французском обществе — и в конце концов написала книгу, ставшую международным бестселлером. Выяснилось, что, пока все остальные воспитывают своих детей, французы их «выращивают»; штука в том, что нужно очень строго следить за соблюдением нескольких простых правил — и предоставить им полную свободу во всем остальном; главное — пусть научатся сами себя контролировать. Теоретически это приведет к тому, что дети будут вести себя «цивилизованно» — а родители чувствовать себя расслабленно. Друкермановскую книжку иногда превозносят как превосходный учебник по воспитанию детей или даже пособие в жанре «селф-хелп», однако на деле «Секреты воспитания» — ни то ни другое; скорее уж комедия о приключениях американо-английской семьи во Франции.

Хелен Фишер «Почему мы любим. Природа и химия романтической любви»

Окончательная книга про любовь

Почему Ланселот, обнаруживший расческу королевы Гвиневры, принимается целовать застрявшие там волоски — один раз, два раза, тысячу раз? На вопрос, что такое любовь, — ну или почему мы концентрируем свое внимание на конкретном человеке, ради которого готовы расходовать ресурсы, которые можно было бы потратить более эффективно, — пытались ответить многие, но никто не гонялся за влюбленными с предложением пройти процедуру сканирования мозга. Именно так, однако, поступила антрополог Хелен Фишер: она развешивала в студенческих кампусах объявления «Вы недавно влюбились до безумия?» и затем запихивала добровольцев, которых оказалось не так уж мало (как счастливцев, так и отвергнутых), в аппарат МРТ. Картины, изображающие влюбленный мозг, показали, что у влюбленных начинают «светиться» особо активные зоны — потому что романтическая страсть связана с повышением уровня дофамина и норадреналина.

Таким образом, любовь не выдумка поэтов, а реально существующая вещь, точнее — фундаментально присущий человеку стимул, основная мотивационная система мозга. Химические процессы с течением времени меняют свою интенсивность — и именно поэтому любовь меняется с течением времени. Любовь разная у мужчин и женщин. Животные тоже чувствуют любовь — и тоже могут ревновать. В качестве приложения к этой — на многое открывающей глаза, так скажем, — книге прилагается удивительный опросник «Что такое любовь»: по шкале от 1 до 7 вам предлагают оценить, насколько относятся к вам утверждения вроде «Когда я мечтаю о Х, в мечтах я обязательно вижу, как мы занимаемся сексом» или «У Х совершенно обыкновенные глаза». Сообщат ли вам результаты этого анкетирования, к сожалению, не сказано; похоже, практические выводы из всех этих знаний о химии любви придется делать самостоятельно.

Леонард Млодинов «(Нео)сознанное. Как бессознательный ум управляет нашим поведением»

Книга, объясняющая иррациональные поступки

«Высший замысел» о том, как на самом деле устроена Вселенная, в соавторстве со Стивеном Хокингом — наверное, более значительная, но лучше читается именно эта книга: о том, почему люди совершают странные поступки — и что из этого следует. «Психолог Джонатан Хейдт утверждает что есть два пути к истине: путь ученого и путь адвоката. Ученый собирает показания, высматривает закономерности, формулирует теорию, которая объясняет установленные факты и закономерности, и проверяет ее. Адвокат начинает с заключения, в котором надо убедить окружающих, а потом собирает данные, подкрепляющие это заключение, попутно дискредитируя сведения, которые заключения не подкрепляют. Человеческий ум умеет работать и как ученый, и как адвокат: сознательный искатель объективной истины и бессознательный пылкий защитник того, во что мы хотим верить. Оба эти подхода состязаются за право создавать нашу картину мира». Два подхода — и два отдела у нас в голове: рациональный ум и ум «бессознательный», и власть этого внутреннего «я» простирается беспредельно. Именно поэтому модели поведения, которые выстраивают экономисты, стоят недорого — просто потому, что те считают, будто люди принимают решение, сознательно взвешивая релевантные факторы, тогда как на самом деле гораздо чаще люди поступают, руководствуясь чем-то еще, «неосознанно», — отсюда иррациональные результаты.

Неосознанный ум — несомненное благо: без внутреннего «я» люди были бы беспомощны, он «дает жизнеутверждающее чувство самости», «позитивные иллюзии о нас самих» — и защищает нас от негативных впечатлений, которые «иначе сбили бы нас с ног». Все эти странные феномены изучает недавно созданная наука — нейросоциология; а моментальной популяризацией она обязана как раз Леонарду Млодинову, автору этой книги.

Сергей Беляков «Гумилев, сын Гумилева»

Биография одного из самых удивительных персонажей ХХ века

Живая и фундаментальная одновременно биография человека, прожившего незаурядную жизнь, про которую можно было бы сочинить хоть житие, хоть приключенческий роман; да хоть бы даже и историю СССР — годы жизни очень даже позволяют. Происхождение — сын Гумилева и Ахматовой! — дало Л.Н.Гумилеву право на научную эксцентричность и уберегло его от ссылки в касту неприкасаемых историков; однако в силу стечения разного рода обстоятельств к концу 1980-х персонаж С.Белякова превратился в едва ли не мистическое существо — старца, обладающего некими эзотерическими знаниями, познавшего некую гуманитарную мудрость.

К счастью, автор книги блестяще справился с демифологизацией своего героя — и теперь каждый желающий может узнать и о подлинной семейной его истории, и о лагерном опыте, и об истинном смысле его научной теории в целом и терминологии в частности (этногенез, субпассионарность и т.п.). Л.Н.Гумилеву повезло с биографом — компетентность С.Белякова может соперничать разве что с его же увлеченностью предметом; трудно представить, чтобы кто-то еще смог бы успешно гальванизировать основательно подзабытую через двадцать лет после смерти фигуру Л.Н.Гумилева.