Жертвоприношение
Заворотнюк и «Код апокалипсиса»
«Москва. Лубянка» — сообщает первый же титр. Камера переходит с дубовой столешницы на не менее основательное лицо артиста В.Меньшова: «Таким образом, мы узнали, что Джаффад бен Зайиди…» Я как дурак захихикал. Не столько из-за «Москвы-Лубянки», сколько из-за того, что фильм с бюджетом $16 млн можно, оказывается, начать со слов «таким образом». Захихикал я один: картину «Код Апокалипсиса» показывали на петербургском кинорынке, вокруг сидели директора кинотеатров, а их довольно трудно вывести из равновесия. Впрочем, когда пятью минутами позже террорист Джаффад срезал агента ЦРУ фразой «Зато у вас, американцев, атомные подлодки тонут», зал все же дрогнул. Тетенька, представлявшая какой-то — кажется, владивостокский — мультиплекс, даже сказала «ой». «Просто вы этот факт хорошо скрываете», — пояснил Джаффад, будто заметив, что даже для такой терпеливой аудитории фраза про подлодки — перебор. И тут по нему ударили вертолеты.
История с «Кодом Апокалипсиса» может показаться причудливой, только если не знать русский кинопроцесс. Ну 16-миллионный бюджет, который никогда не вернется к производителю. Ну производитель под названием «Фонд поддержки патриотического кино», называющий в качестве партнеров (что бы это ни значило) администрацию президента, Госдуму, ФСБ и магазин «мерседесов», а в числе попечителей (что бы ни значило это) — Эрнста, Швыдкого и миллиардера Вексельберга. Ну болван церэушник (артист Штефанко), наглядно зеленеющий при виде успехов российских спецслужб. Примерно так — плюс-минус $10 млн — выглядят все патриотические боевики, снятые на деньги налогоплательщиков. Этому можно удивляться — но это дежурное, ни к чему не ведущее удивление. Про «Код Апокалипсиса» вообще не стоило бы говорить, не снимайся в нем Анастасия Заворотнюк.
Кому как, а мне «Моя прекрасная няня» кажется лучшим, что случилось в русской культуре за период, который сквозь зубы называют путинским. Не в обиду писателю Иванову или там режиссеру Звягинцеву. Няня Вика — эта произведенная по иностранной лицензии комическая дура — наиболее точное отражение общественной философии нулевых. Она была занята тем же, чем (с меньшим блеском) заняты сегодня мы все: устройством своего бытового счастья в плохо оформленном, нечестном, скособоченном пространстве — под одним небом с Басковым, Путиным, каналом СТС и группой «Чай вдвоем». Мне кажется, лишь из-за нее на русское ТВ до сих пор не обрушился дождь из огня и серы. И вот няню Вику приспособили к делу. Дали пистолет и черный лифчик. Вот она сидит с пистолетом и лифчиком на чужой кровати в парижском Four Seasons. «Как ты сюда попала?» — хмурится враг (артист Венсан Перес). «Да за сто евро тебе тут любую дверь откроют!» — врубает она, не краснея, и это, пожалуй, единственный раз, когда ей удается то, зачем ее засунули в этот фильм, — придать вранью обаяние. Все остальное время у нее растерянный вид: ей неловко, страшно, больно, в конце концов. Ее роняют, толкают, в нее втыкают ножи. Я сперва много хихикал (ну правда — Анастасия Заворотнюк на рапиде палит с двух рук по врагам России), а потом стало несмешно. В конце концов, какая разница, у кого тонут подлодки и кто за сто евро откроет любую дверь. Предъявлять претензии людям, осваивающим бюджеты «на патриотизм», — самое глупое занятие на свете. Так что последняя фраза этой заметки не претензия, а, как говорят известно где, информация к размышлению. За няню Вику гореть вам в аду.