Вагнер-лав

Первым делом, идя к маэстро Баренбойму, я натыкаюсь на маэстро Рождественского, а потом — на маэстро Зубина Мету. Коридоры вокруг невзрачные: скоро берлинская Staatsoper закрывается на реставрацию. Баренбойм здесь уже лет пятнадцать, и он — хозяин. На его имени держится реноме бывшего главного оперного театра ГДР.

Маэстро извиняется за то, что не готов давать интервью на русском. Это не шутка. Его оркестранты как-то пытались подсчитать, сколько языков он знает, и, говорят, сбились на пятнадцатом; поскольку жена его — пианистка Елена Башкирова, русским он тоже хоть как-то владеет.

Большего гражданина мира сложно найти. Баренбойм родился в Аргентине, там же начал играть на рояле. Дебютировал в качестве дирижера в 60-х в Израиле. Работал в Лондоне, Париже, в частности, в Парижской опере, откуда ушел со скандалом. Сам себя Баренбойм называет на треть аргентинцем, на треть — евреем и на треть — музыкантом. В последнее время его имя чаще связывают с миланским театром Ла Скала, где Баренбойм становится главным приглашенным дирижером. В декабре они с Патрисом Шеро ставят там вагнеровского «Тристана».

Вагнер — один из фирменных композиторов Баренбойма. Самое памятное исполнение Вагнера, конечно, случилось в Израиле лет пять назад; на эту тему он говорил уже тысячу раз, но пылкости не убавилось: «Израильский филармонический оркестр (который в момент основания, в 1936-м, назывался Палестинским) все время играл Вагнера! Они перестали играть его после Хрустальной ночи 38-го, когда нацисты жгли еврейские книги и синагоги. Совершенно понятно, что есть ассоциации между музыкой Вагнера и нацистами, многих людей это мучает. Но есть и другие люди, и я не понимаю, почему они не должны слушать Вагнера».

Из всех стран мира, где слушают классическую музыку, Баренбойм, кажется, не был только в России. «Я был только в Советском Союзе, первый раз в 65-м, последний — в 86-м. Притом у меня много причин побывать в России — хотя бы русская жена». Последний русский след в его биографии — «Борис Годунов» с Дмитрием Черняковым, для которого Баренбойм был первым в жизни заграничным дирижером. «Я думаю, он один из самых талантливых режиссеров сейчас. Мы в следующем году с ним делаем оперу «Игрок».

«Игрок», между прочим, Баренбойм произносит на чистом русском языке.