«Генералы песчаных карьеров» Почему их так полюбили советские зрители

«Генералы песчаных карьеров» Холла Бартлетта в СССР ошибочно считали бразильским, а не американским фильмом. Ошибка оказалась двойной: «Генералы», названные в 1974 году «Комсомольской правдой» лучшим иностранным фильмом в советском прокате и действительно заслужившие иррациональную любовь советских зрителей, были лучшим советским фильмом года. Лучше них среди советских фильмов была только мексиканская «Есения», собравшая в 1975 году рекордный 91 миллион зрителей. Просто советские фильмы снимали тогда не в СССР, а на пылающем континенте, как назвал Роман Кармен свой фильм о Латинской Америке. Континент оказался не только и не столько пылающим, сколько плачущим.

В контексте американского кино «Генералов» не существует. Не существует в том смысле, что они не укладываются ни в мейнстрим, ни в протестную альтернативу. Только в контекст творчества Бартлетта, некогда сыгравшего красивого ковбоя, не указанного в титрах комедии Нормана З.МакЛеода «Бледнолицый» (1948), номинированного на «Оскар» в качестве продюсера полудокументального фильма Нормана Фостера «Навахо», автора экранизации романа Ричарда Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон». От человека, экранизирующего «Чайку», можно ждать чего угодно.

Поэтому интереснее всего взглянуть на «Генералов» именно с советской точки зрения: чем они полюбились и зрителям, и начальству, включившему фильм в конкурс Московского фестиваля и выпустившему на экран внушительное количество копий.

Про начальство в общем все понятно. «Генералы» как-никак экранизация раннего романа Жоржи Амаду, большого друга СССР, коммуниста, лауреата Сталинской премии. Правда, к 1960-м годам Амаду надоело создавать бразильский вариант соцреализма, и он полюбился читателям «Иностранной литературы» уже как один из «магических реалистов», пусть попроще и скучнее, чем Гарсиа Маркес. Правда, Бартлетт соцреализм раннего Амаду — в книге вожак банды беспризорников не погибал, а вступал в компартию — утопил в слезах и соплях. Судя по фильму, ангелочки с ножами оказались трущобными волчатами не то чтобы по вине общества, а как-то так: может, родились без помощи родителей, сами по себе, и сразу на помойке. Даже в фильме Серджу Николаеску «Комиссар полиции и малыш» румынские беспризорники вели себя достовернее, чем в «Генералах». Бразильские же пацаны, напугав приблудную девочку перспективой пойти по кругу, тотчас же гарантируют ей братское отношение. Зарезав в массовой драке вожака конкурирующей банды, рыдают при виде крови. Да и сама драка по своей пластике никакая не драка, а почти что сцена из мюзикла.

Такая псевдосоциальность была для советских прокатчиков главным достоинством фильма. Репутация Амаду гарантирует идеологическую девственность, а интонации навзрыд  — коммерческий успех.

Как ни удивительно, в слащавых «Генералах» был один действительно очень актуальный для рубежа 1960-х и 1970-х годов мотив. Это линия священника Жозе Педро, сыгранного, кстати, самим Доривалом Кеймми, автором-исполнителем «Марша рыбаков», превратившегося в русской версии в жалостливую балладу: «Ведь он ни в чем, ни в чем не виноват». Жозе Педро, столкнувшись с бездушной жестокостью по отношению к беспризорникам со стороны сильных мира сего, оставлял церковь. В 1971 году это рифмовалось с набиравшей силу в Латинской Америке «теологией освобождения»: епископы обличали Ватикан за потворство военным диктатурам ультраправых «горилл» и зачастую падали под пулями пистолерос, а рядовые священники, как венесуэлец Камило Торрес, просто уходили, не отрекаясь от сана, в партизанские отряды.

С другой стороны, зверства полицейских в «Генералах», хотя они и пытают главаря шайки, — детские шалости по сравнению с тем, что на самом деле творилось в той же Бразилии. В реальности 1960-х годов, куда перенесено действие романа Амаду, с героями бы расправились, проявив недюжинную садистскую изобретательность, никакие не полицейские при исполнении, а эскадроны смерти, оставлявшие после своих ночных рейдов на помойках десятки трупов даже и не «генералов», а просто подвернувшихся под руку мальчишек.

С третьей стороны, можно было бы только пожалеть зрителя «Генералов», который под впечатлением от фильма бросился на помощь реальным бразильским шпанятам. В конце 1960-х они еще не сбились в криминальные армии, ведущие, по сути, истребительную и самоубийственную гражданскую войну против всех и вся в Сальвадоре или Панаме, но были их передовыми отрядами.

Говорят, что молодые пионеры советской социологии, озадаченные отечественным триумфом «Есении», забирались в самые медвежьи углы, пытаясь понять причины всенародной любви к истории мексиканской девочки из богатой семьи, похищенной и воспитанной цыганами. Доярки, ни свет ни заря бредущие к холодным хлевам, путевые работницы, ворочающие рельсы, секретарши и сельские учительницы, все они отвечали в один голос: да это же про нас кино, это же прям про меня, это же вся моя жизнь как на ладони.

То же самое можно сказать и о «Генералах». Да это же про нас! Да это же просто песня: «Граждане, купите папиросы! // Подходи, солдаты и матросы. // Подходите, не жалейте, сироту меня согрейте, // Посмотрите: ноги мои босы». Если граждане не захотят купить папиросы, им придется «купить кирпич».

Наверное, я был ненормальным ребенком, но почему-то посмотрел «Генералов» не тогда, когда их — и не по одному разу — посмотрели мои одноклассники, а только сейчас. Стараясь заполнить эту лакуну, я допытался у друга, компьютерного гения, чем его в нашем общем детстве так торкнули «Генералы». То есть влез в шкуру тех самых легендарных социологов. Оказалось, что его сразу и навсегда ошарашила непринужденная ловкость, с которой беспризорники из Байи прихватывают все, что плохо и хорошо лежит: от ломтя, походя срезанного с окорока перед мясной лавкой, до статуи Девы Марии.

Застенчиво улыбнувшись, друг продолжил: ну это же кино о беспризорниках, а мы все были мальчиками из хороших семей.

В каком-то смысле в СССР все были мальчиками и девочками из хороших семей. Хотя бы потому, что в СССР не было беспризорных. Зато была легенда о беспризорниках. Точнее говоря, полулегендарная история спасения и перевоспитания беспризорников 1920-х годов: от «Республики ШКИД» до «Педагогической поэмы», от «Двух капитанов» до «Рассказов о Феликсе Дзержинском». Но кому интересно читать, как уличный шпаненок научился читать и стал главным инженером. То ли дело: «Граждане, купите папиросы!»

Советская традиция, в свою очередь, восходила отчасти к Диккенсу, которого можно по праву считать одним из отцов современного «мыла». В «генералах» советским зрителям чудились беспризорники из книжек, а на самом деле и те, и эти беспризорники были аватарами Оливера Твиста и Дэвида Копперфильда.

Кстати, друг, объяснивший мне, в чем сила «Генералов», в 1990-х познакомился с питерскими «Крестами». Правда, в его случае речь, по слухам, шла не о ломте окорока, а чуть ли не об эшелоне, груженном цветными металлами. Я вообще-то всегда спорю с теми, кто считает, что кино может научить плохому. Но тут уж все как-то слишком в рифму сложилось.