Ответы. Светлана Светличная, актриса

За те 28 лет, что Светлана Светличная не снималась, выросло не одно поколение. Но даже дети знают ее – потому что с телеэкранов не сходят Габи из «Семнадцати мгновений весны», Надя из «Места встречи» и особенно Анна Сергевна из «Бриллиантовой руки». Теперь Светличная возвращается на экран в фильме Ренаты Литвиновой «Богиня», где она сыграла вторую главную роль – матери-героини. Премьера «Богини» назначена на 3 марта.

– После гигантского перерыва вы отмечали День кино на съемочной площадке, и не просто на съемочной площадке – в одной из главных ролей у Ренаты Литвиновой.

– Это было позавчера. Мой последний съемочный день в «Богине». Мы снимали на 35-м километре от Москвы. Солнце проникало сквозь деревья снопами, и все было в дымке, как у Висконти или в «Мужчине и женщине», когда пес резвится на пляже, – как в фильмах, за которые имеет смысл любить кино. И я была в красном платье, прислонившаяся к сосне, и говорила в камеру: «А ты заплакала, когда я умерла?» А когда сказали «снято», я увидела радугу и поняла: я не случайно вернулась в кино, не на один раз, я – надолго.

– Что самое приятное в возвращении?

– Я теперь богата. Мы сидим с вами в ресторане, и я спокойна, потому что знаю, что смогу за себя заплатить, хоть это и приглашение. Раньше меня тоже приглашали в рестораны, но у меня не было своих денег, и было так неприятно. Теперь когда я выхожу из дома, обязательно беру с собой три тысячи рублей. Вот видите перстень? Это агат. Я купила его за две тысячи. Увидела на витрине и сказала: «Отложите».

– Рената назначила вам хороший гонорар?

– Не знаю, хороший или какой, но я получала 500 долларов за съемочный день. Сейчас я поеду на творческие встречи – во Владивосток и в китайский Харбин. Мне будут платить 500 долларов за полтора часа.

– Вы что, совсем бедствовали при Ельцине?

– Предложила соседу-бизнесмену поддерживать порядок в его квартире. Он долго стеснялся: ему было неловко, что известная артистка будет у него убираться. Платил мне очень хорошие деньги. Потом я отвечала на письма читателей в бульварной газете, мне платили 2000 рублей. Однажды я уехала, и они за меня ответили на письма больных людей – может, они даже сами их сочинили.

– Каких больных?

– Одна спрашивала: «Меня муж хочет, только когда у меня менструация. Светлана, подскажите, как вести себя в таких случаях?»

– И что Светлана советовала?

– Ну что? «Это очень хорошо, это нормально, полный вперед!»

– Что кроме денег приятно в возвращении в кино?

– Много новых знакомых мужчин, молодых в том числе. От мужчин я заряжаюсь энергией. Женщины, кроме Ренаты, завидуют, что хорошо выгляжу, критически оглядывают. А мужчины мне рады, в их глазах я сама молодею. Не надо никаких дорогих кремов и масок – только мужские взгляды. Я ехала из IKEA на маршрутке, и молодой человек лет тридцати уступил мне место. Я говорю: «Вы тоже тут живете неподалеку?» – «Нет, я маму навещаю». Он попросил мой номер телефона, и я дала ему. Видно – нормальный, не больной. Он сказал: «Я так люблю вашу Габи!» Если б сказал «Бриллиантовую руку», я б не дала телефона. А в метро пьяница подошел и сказал: «А ты все такая – и глаза, и губы», – и я почувствовала, что похорошела, что его любовь ко мне – моя косметика.

– А ногти как вы ярко накрасили!

– Это меня Рената сперва заставила – я же ее мать играю. Чтоб у нас обеих ногти были ярко-красные. А теперь я решила всегда красить ногти в ее цвет. Она такая заразительная. Я начинаю говорить, как она, хочется так же разводить руками красиво. Если она меня еще раз позовет к себе в фильм – все, я стану Ренатой. Я в каждом телевизионном интервью произношу фразу: «Я снимаюсь у Ренаты Литвиновой». Это мое заклинание; ее имя я произношу по-особенному. Знаете, как 30 лет назад счастливый сказал бы: «Я снимаюсь у Федерико Феллини».

– Из-за «Богини» много приходится выступать по ТВ?

– Да. У нас еще Сухоруков снимался – он, когда мы вместе даем интервью, каждую минуту кричит: «Вы посмотрите, кто рядом со мной! Это же Светлана Светличная!!!» Тут мы должны были вдвоем выходить в эфир в 8.20 утра. Я, собираясь, взяла фотоаппарат. Вспомнила свою любимую фотографию: я сижу молодая, с накрученными шиньонами, а рядом Борис Андреев, смотрит на меня неодобрительно. Такая память! Я подумала: пусть у Сухорукова будет фотография, где мы вместе, – я ведь, хоть и люблю жить, и живучая, но тоже, как Андреев, уйду.

– Теперь, когда вы богатая, будете наряжаться…

– Это моя страсть. Я с 1965 года вела Московские фестивали. На сцене сидели все звезды, Лоллобриджида, а после церемонии мужчины подходили ко мне: «У вас единственной шея без складок». Когда африканца представляла, я чалму на голову наматывала. А однажды надела юбку на купальник, и полосатые гетры скатала вниз на туфли – все итальянские актеры мне вслед хлопали и свистели.

– Действительно, смело, особенно для СССР.

– А я всю эту власть не любила. Один раз мне пришлось выступать на трибуне. Я была в мини-юбке и сказала со сцены: «Трибуны придумали для женщин с кривыми ногами».