Нью — коллекшн

Спрос на современное искусство

На «Арт-Москве» один коллекционер решил было купить работу Павла Пепперштейна в галерее «Риджина», но, придя на следующий день, ее уже не застал. Говорят, был даже ажиотаж. Ситуация решалась в секунды. Реальный план «Перехват». Такое бывает с иконами, со старинными ювелирными украшениями, но чтобы Пепперштейн уходил прямо вот так, из-под носа, – нонсенс. Круг коллекционеров растет и меняется. Кто-то завязал, кто-то сошел с ума, кто-то еще виден, но много незнакомых лиц. Раньше основными московскими покупателями были сами галеристы, или сами же художники поддерживали коллег. Сейчас, по подсчетам, в Москве действует, наверное, несколько сотен человек, которые вправе считать себя коллекционерами современного русского искусства. Бизнесмены ведут жен. Или наоборот. Или жены ведут подруг, а бизнесмены – друзей. Опытные знатоки, к примеру, берут работы 80-х – московских «Чемпионов мира» и питерских «Новых художников»; неофиты берут по подсказке, по вкусу, по знакомству. За время проведения девятой «Арт-Москвы» коллекционеры принесли галереям ни много ни мало два миллиона сто тридцать восемь тысяч долларов. Это, может, и не симптом (абсолютно непонятно, велика или нет эта сумма для индустрии, где действуют нелинейные законы и бывает выгоднее, скажем, переплатить вдвое), но без мифологий можно сказать: цены на современное русское искусство стремительно двинулись вверх. А разброс цен такой: тысяч за двести долларов можно получить «коллекцию под ключ», где будет все необходимое – Кулик, Виноградов и Дубосарский, Кошляков и Монро плюс что-то поменьше и полегковеснее – в ванную, в прихожую, в детскую. Про Кулика и трех следующих московские арт-дилеры говорят просто: праздничный набор. Это очевидные вещи, практически попса. Виноградов и Дубосарский глядят с половины стен, сами лезут в глаза, а также и в карман к покупателю. И Кулика можно купить сразу, в момент, Кулик пойдет за знакомство и для поддержания разговора. Были б деньги. На нижней границе – долларов двести за почеркушку или снимок какого-нибудь молодого малоизвестного автора. Я сам, например, пару лет назад подхватил несколько листов графики, парочку фотографий, десяток офортов, рисунок. Малозаметные вещицы я нес домой, как рембрандтовскую серию. Сейчас, возьмись я продавать свой гербарий, мог бы сделать на нем четыре цены. Это куда интереснее и перспективнее, куда меньше отдает заурядной куплей-продажей. Это сложнее, на это надо время, для этого надо серьезно работать: выпивать на открытиях, раскланиваться с «жутко важными людьми» жутко странного вида, втираться в доверие на вернисажах, юлить и торговаться, интересничать и блефовать, скрытничать, но так, чтобы факт скрытничества был заметен, тонко чувствовать, интриговать. Купить и перепродать – не совсем про это, так как это не совсем рынок ценных бумаг, хоть часто продается именно бумага. Произведенный эффект тут всегда ярче факта, пыль, пущенная в глаза, слаще сахара. Покупать современное искусство – это верный способ придать себе весу в глазах окружающих. Очень просто: современное искусство не имеет определенной цены, сколько стоит этот мятый осколок в раме и эта вот муха на веревочке – вычислить невозможно.