Семь вечеров «Амфест», рыбалка, Герман, Доминик, Пол Шрейдер и Джон Шлезингер

В кинотеатре «Горизонт» сейчас идет «Амфест», который мы преступно проигнорировали, но там, например, показывают «Арго» Бена Аффлека за месяц до премьеры, офисную комедию про то, как Паркер Поузи учит сотрудников супермаркета работать, печальную историю любви двух геев, фильм Ли Дэниелса про убийцу-расиста и традиционную подборку в разной степени интересных инди-фильмов — про некоторые стоит рассказать. 

«Звук моего голоса» — фильм, родившийся из идеи сериала, который Зал Батманглидж и Брит Марлинг собирались делать вместе для Fox Searchlight. Пара режиссеров-документалистов внедряется в секту, которой заправляет белокурая девушка Мэгги, завернутая в простыню и утверждающая, что явилась из 2054 года. Ей вредит городской воздух (а кому нет), поэтому она ходит с кислородным аппаратом, у нее странные татуировки, она проповедует в строго секретных местах, где надо соблюдать дресс-код (то есть тоже заворачиваться в простыню), и объясняет своим последователям, что такое любовь, вера, дружба и так далее. Играет ее, собственно, Брит Марлинг, знакомая зрителю по замечательной «Другой Земле», тоже снятой по ее сценарию. Трюк тут, в общем, тот же: «Звук моего голоса» — мошеннический сай-фай, где за сложносочиненным сюжетом скрывается простая история о том, как сверхъестественное допущение может изменить жизнь нескольких отдельно взятых людей. Снято страшно аскетично: почти без музыки, на одних крупных планах, а общее ощущение такое, как будто на полтора часа впал в транс, — вплоть до финальной сцены, которая выглядит немножко, что называется, in your face, но в то же время не дает однозначных ответов ни на один вопрос. Если в «Другой Земле» Марлинг размышляла о комплексе вины, то тут покушается на нечто несопоставимо большее: ее герои, вместо того чтобы снимать документальный фильм про одну сумасшедшую, незаметно для себя начинают искать смысл жизни. Найдут ли они его в конце концов или нет, в своем ли Мэгги уме и откуда она на самом деле взялась — вопросы, не требующие ответов, просто потому, что ответов на них не существует в принципе. Зрители, впрочем, как раз этим и недовольны — большинство реакций сводятся к мнению, что лучше бы авторы продолжили проект и действительно сделали сериал, потому что никто ничего не понял. Но придираться тут совсем не хочется — в любом случае, страшно интересно, что с этой Марлинг будет дальше. Она сейчас написала новый сценарий, вроде бы про анархистов.

На том же «Амфесте» в четверг покажут «Ограбление казино» Эндрю Доминика — по-хорошему старомодный триллер про то, как новоорлеанский криминальный авторитет (Куратола) нанимает двух нескладных мелких воров ограбить подпольное казино во время важной игры в покер — в отместку за то, что его владелец (Рей Лиотта) однажды провернул с ним то же самое. Владелец, однако, не отчаивается и нанимает благородного гангстера (Питт) с водителем (Дженкинс) искать грабителей.

В случае с «Ограблением» интересны два момента: во-первых, то, что тут формальное пижонство Доминика встречается с достойным его материалом — романом Джорджа Хиггинса, виртуоза диалогов, мастера камерного криминального триллера, автора «Друзей Эдди Койла» и любителя расставлять все по своим местам: прав тот, кто сильнее и у кого пушка больше, а если ты лузер, то и не суйся, куда не надо. Как и в «Друзьях Эдди Койла», тут нет ни одной минуты, ориентированной на зрителя, напрочь отсутствует криминальная романтика, действие курсирует с парковок в прокуренные бары, а оттуда — в багажники «мустангов» и «плимутов». «Ограбление» построено на тяжелом ощущении столкновения с неизбежностью: двое придурков, ограбивших казино, по сути, и так обречены с первой секунды, но Доминик спускает на них Брэда Питта, который вальяжно оттягивает момент возмездия, катаясь на машине под «The Man Comes Around» Джонни Кэша.

А во-вторых, действие романа, написанного в середине 70-х, тут перенесено в 2008-й: Америка в лихорадке финансового кризиса накануне инаугурации Обамы, который постоянно маячит в телевизоре, герои перебрасываются фразами формата «America is not a country, it’s business. So fucking pay me!», и все вместе складывается в изящную антикапиталистическую аллегорию. Доминик, кажется, немножко слишком умный, и по-настоящему здесь его подводит только избыток сарказма и открытая самоирония: «Ограбление казино» — это немного «Настоящая кровь», немного «Славные парни» плюс хиггинсовский цинизм, помноженный на приемы, которыми нормальные люди перестали пользоваться еще лет тридцать назад. Сложно сказать, что в итоге у него получилась сатира, но если мыслить жанровыми категориями, то «Ограбление казино» — явно где-то рядом.

«Возвращение» — камерная психологическая драма про девушку (звездный выход Линды Карделлини), которая вернулась домой с войны — то ли из Афганистана, то ли из Ирака — и пытается как-то адаптироваться к привычной жизни. Выглядит все крайне скромно: тут нет ни внутренних монологов, ни флешбэков, история строится в основном на взглядах и жестах. Майкл Шеннон играет, строго говоря, героиню Джессики Честейн из «Укрытия» — то есть человека, который вынужден постоянно находиться в одной комнате с опасным сумасшедшим; благородно обросший Джон Слэттери — ветерана, с которым девушка знакомится на собрании анонимных алкоголиков, после того как ее арестовали за езду в нетрезвом виде. Фильм вроде бы был в прошлом году в Каннах на «Двухнедельнике», но там на него никто толком не обратил внимания, что неудивительно: «Возвращение» — в общем, непритязательный, но крайне доходчивый рассказ о том, что бытовые стрессовые ситуации порой калечат людей серьезнее, чем война.

Новости других кинофестивалей — на закончившемся позавчера 2morrow показали «Playback» — фильм обрусевшего швейцарца Антуана Каттена (публике представляется как Антон), который они вместе с документалистом Павлом Костомаровым смонтировали из материала, снятого за несколько лет, проведенных на площадке «Истории арканарской резни» Алексея Германа. Фильм был на фестивале в Карловых Варах летом под названием «Трудно быть богом» — и непонятно, кстати, какое из двух названий ему подходит больше. Потому что, с одной стороны, там и правда треть экранного времени показывают материалы, записанные второй камерой на съемочной площадке (собственно, плейбэк), а с другой — надо всем этим царит Герман, которому действительно трудно (в конце есть нарезка из моментов, где он кричит разные вещи про бога). За кадром Каттен понемногу рассказывает о себе (больше, чем о Германе), проводит параллель между собой и Руматой — как тот попал на другую планету, так и швейцарский режиссер — в Россию, которая, по сути, то же средневековье, только вместо руматиного меча у него в руках все время камера. Страшно увлекательно — карлики, уроды, солдаты, Ярмольник. Что-то горит, дымит, все ругаются, кидаются друг в друга вещами, но потом успокаиваются и снова идут работать. Периодически в кадре появляется Герман и в спокойной обстановке рассуждает о политике. Есть, правда, ощущение, что по каким-то причинам за несколько лет, проведенных на этих съемках, Каттен то ли нашел слишком много сюжетов и не смог выбрать, на каком из них стоит четко выстроить фильм, то ли сам настолько был очарован материалом, что решил, что сюжет здесь не главное. Впрочем, может, он в этом и прав.

Удивительная находка — наверняка все уже видели, но все-таки: шестисерийное шоу Джона Лури про рыбалку, называется — внимание — «Рыбалка с Джоном». Лури, который сам, понятное дело, ничего про рыбалку не знает, приглашает рыбачить с ним в экзотические места знаменитых гостей: Джима Джармуша, Денниса Хоппера, Тома Уэйтса, Уиллема Дефо и Мэтта Дилона. С Дефо они строят дом из фанеры посреди замерзшего озера и едят сырные крекеры (в конце серии нам сообщат, что, поскольку крекеры кончились, на 11-й день все умерли от голода), с Уэйтсом — едут на Ямайку, где Том поет «River of Men» и засовывает рыбу в штаны, с Хоппером — охотятся на гигантского кальмара в Таиланде (потом, правда, выяснится, что это гигантский кальмар охотится на них). Закадровый голос хмуро и невпопад комментирует происходящее, всем страшно весело, но крайне неловко. Непонятно, что тут по существу можно сказать, кроме того что у этой передачи есть довольно внушительный фан-клуб, — в конце концов, идея сама по себе настолько идиотская, что чистой радости — на целых триста минут.

Продолжая рассказ о неожиданных сторонах реальности — «Hardcore» Пола Шрейдера. Успешный бизнесмен, примерный отец и убежденный кальвинист Джейк ВанДорн (его играет Джордж К.Скотт, роль на самом деле была написана для Джона Уэйна, но сразу почему-то представляется Роберт Митчем) провожает дочь на рождественские каникулы, откуда она не вернется — уйдет гулять с мальчиками в парк и исчезнет. ВанДорн нанимает детектива (Питер Бойл в привычном амплуа человека-картошки), который случайно находит и демонстрирует клиенту любительский порнофильм с ее участием, а потом начинает сознательно саботировать свои рабочие обязанности. Тогда ВанДорн отправляется в мир нелегальных удовольствий сам — сначала безуспешно пытается допросить проституток и порномагнатов, потом — наклеивает усы, надевает золотую цепь и находит юношу, засветившегося в злополучном фильме, — тот выводит его на проститутку Ники, с которой они продолжат поиски вместе. Ники начинает искать в ВанДорне отца, он пытается проводить с ней душеспасительные беседы, оба периодически ссорятся из-за разницы во взглядах на секс, религию и мораль, но в целом ладят. В этом контрасте, собственно, основная заслуга картины. Шрейдер, чьи главные фильмы были про людей, упорно отстаивающих собственные интересы, умудряется даже мир проституции показывать благородно: его злые улицы не столько земной ад, сколько психологический барьер, который вынужден преодолеть набожный герой, чтобы разобраться в себе. Финал, правда, довольно скомканный, но все равно — не без блеска.

Шлезингеровский «Sunday, Bloody Sunday» — грандиозная драма про современного художника, который живет с туканом (в этом фильме вообще все почему-то держат экзотических животных), делает кинетические скульптуры при помощи стекла, жидкостей и электричества, собирается уехать в Америку и состоит в отношениях одновременно с сорокалетним доктором и тридцатилетней разведенной женщиной. Лондон, начало 1970-х, Британия на грани финансового кризиса, город сам по себе похож на галлюцинацию, а гнетущее ощущение общей неустроенности только усиливает эффект. «Воскресенье», наверное, самый несентиментальный фильм Шлезингера, притом что речь тут идет о таких простых понятиях, как любовь и отчаяние. Доктор — единственная опора большой еврейской семьи, страдающий от того, что всю жизнь не может признаться в своей гомосексуальности. Девушка ревнует, как хорошая жена, и время от времени собирается бросить работу ради иллюзии счастливой жизни. Оба вынуждены смириться с приближающейся потерей, но делят возлюбленного не потому, что не могут друг другу уступить, а потому, что в глубине души боятся, что он кому-то из них достанется целиком. Любовный треугольник, в центре которого — юноша, пропагандирующий новую мораль, граничащую с эгоизмом, оборачивается историей не о потере любви, а об ее трагическом отсутствии. Главную мысль, впрочем, в какой-то момент произносят вслух: «Мы всегда верим, что что-нибудь — лучше, чем ничего, но есть моменты, когда ничего — намного лучше, чем что-нибудь».