Семь вечеров Ботаники, концепты, ограбление банка, картина с утками, «Органическая пицца Иисуса» и еще раз про Райана Джонсона

В четверг выходит «Петля времени» Райана Джонсона, у которой на Rotten Tomatoes три недели держался рейтинг 100 процентов, что, в принципе, справедливо, но странно — там все-таки есть к чему придраться. И придерутся, скорее всего, к формалистской игре в духе Кристофера Нолана, к тому, что Джонсон впервые в жизни получил на руки большой бюджет, пригласил в продюсеры Брюса Уиллиса, заигрался в дорогой боевик, назагадывал загадок и так далее. Но он всегда умел докручивать жанровые клише до того момента, пока они не превратятся в сверхконцепт, и ровно в середине фильм делает поворот на 180 градусов. Это буквально проговаривается вслух, то есть сидят Гордон-Левитт с Брюсом Уиллисом в кафе, Брюс задает какие-то вопросы насчет того, что это было вообще в предыдущий час экранного времени, а Гордон-Левитт ему: «Let’s not talk about the time-travel shit!» И тут правда начинается совсем другой фильм с другим сюжетом, и что самое удивительное — это фильм про Бога. Не про поиск Бога, не про надежду и поиск веры, а в прямом смысле — как на сюжетном уровне, так и на уровне подтекста. То есть приятно понимать, что человек всегда любил умничать, а тут вдруг доумничался до импровизации на библейские темы, упакованной в формат сайфай-боевика. 


А когда эти два фильма наконец-то сходятся в одном кадре, один концепт обнуляет другой. То есть тебе два часа морочили голову разговорами про петли времени, странным монтажом, сценами, которые дублируют друг друга и множатся без внятной внутренней логики, а в конце Райан Джонсон, образно выражаясь, убивает в себе Кристофера Нолана, одновременно с этим доводит подтекст до логического финала и посылает зрителя к черту. Идея в «Петле», конечно, чуть менее самодостаточная, чем в «Кирпиче», но все равно — оправившись от увиденного, чем больше о нем думаешь, тем больше каких-то дополнительных вещей всплывает. Непонятно, правда, что после такого ему дальше делать.

Тем временем в трех кинотеатрах Москвы показывают «Wrong» — новый фильм Кантена Дюпье, автора фильма про шину-убийцу, также известного как Mr Oizo. Это действительно абсурдистская комедия: человек просыпается утром, не находит любимой собачки, начинает ее искать, и тут начинаются чудеса: сначала его сосед собирается и уезжает в прямом смысле на край света, потом он идет в офис, где все время идет дождь и откуда его уволили три месяца назад, потом он звонит в «Органическую пиццу Иисуса» и десять минут узнает, почему у них на логотипе нарисован зеленый кролик на мотоцикле. В итоге выясняется, что на самом деле собачку украл псевдокитайский гуру, которого заботит судьба животных, — он считает, что у каждого человека в жизни наступает момент, когда тот охладевает к своим питомцам, но если животных на пару дней украсть, а потом вернуть, их начинают снова любить «как в первый раз». Метод основан на личном опыте — в шесть лет он на спор плеснул себе в лицо кислотой, и с тех пор думает о том, как было бы замечательно вновь обрести нормальное. Собачка главного героя, тем не менее, во время кражи попала в автокатастрофу и потерялась — и ее все равно надо искать (при помощи телепатии и частного детектива). «Wrong», к сожалению, как цельное высказывание не работает, но местами — очень смешной, а кое-где — страшно изобретательный. Дюпье однажды рассказывал, как он пишет сценарии: он открывает ноутбук, наливает себе стакан виски, выпивает его, а потом ложится на компьютер и засыпает. И вот перед тем как уснуть, он пишет, а потом — никогда не перечитывает, а сразу ставит. По обоим фильмам автора этот творческий метод, скажем так, чувствуется. 

«Лига джентльменов» (1960) — два часа чистого счастья. Полковник в отставке собирает команду из бывших военных (и по совместительству не очень честных людей) для того, чтобы провернуть сложносочиненное ограбление банка. Команда представлена английской сборной звезд — Ричардом Аттенборо, Брайаном Форбсом, Филипом Грином, Роджером Ливси, Джеком Хокинсом и так далее; первоисточник — популярная в конце 1950-х книга Джона Боланда. Фильм начинается с того, что Хокинс во фраке вылезает из канализационного люка и тихо крадется к «роллс-ройсу», как выясняется позже — своему собственному. Первая половина фильма — обстоятельный рассказ о героях, вторая — детальное описание хитрого ограбления с посещением военной части, дегустацией армейской похлебки, поиском оружия и сценой в противогазах. Наполовину нуар, наполовину разговорная комедия, «Лига джентльменов» — фильм, которому обязана своим существованием половина голливудских триллеров про ограбления.

«Новый лист» — режиссерский дебют Элейн Мей по роману детективщика Джека Ричи. Герой (его играет Уолтер Маттау) — самовлюбленный богач Генри Грэм — преимущественно пьет в салонах, играет в поло и беззаботно проводит время, до тех пор пока не узнает, что таким образом случайно промотал свое состояние. «Я ничего не умею, у меня нет никаких талантов, я умею просто быть богатым», — жалуется Генри дворецкому, заинтересованному в том, чтобы продолжать служить у настоящего джентльмена, какие в последнее время редко встречаются. «Что делать человеку в вашем положении?» — «Покончить с собой?» — «Жениться!» Тогда Генри берет у толстого дяди в долг 50 тысяч на шесть недель и ищет невесту — довольно безуспешно, до тех пор пока ему на глаза не попадается богатая сирота Генриетта (сама Мей): у нее очки, она интересуется ботаникой и такая нелепая, что даже чашку в руках удержать не может. На третий день знакомства они женятся, она доверяет ему управление всеми своими делами, а сама преподает в университете и пытается найти какой-то новый вид растений. Он же в это время начинает заниматься бухучетом, увольняет всех ее слуг (кучу бездельников, каждый из которых получает по шесть тысяч долларов в неделю), реставрирует дом, в конце концов учится грести, жить в палатке и готовить. Исчерпывающее высказывание на тему того, что характер строится в условиях, когда рядом есть тот, кто страшно бесит своей беспомощностью. Ну и заодно — отличная комедия.

«Грязное дело» — неонуар Роберта Олдрича, где Берт Рейнолдс играет полицейского, который расследует убийство молодой девушки и живет с элитной проституткой (Катрин Денев). Поскольку полицейскому начальству в лице Бена Джонсона кажется, что времени расследовать это преступление у его сотрудников нет, дело закрывают, списывая все на самоубийство, а отец девушки начинает параллельное расследование, в ходе которого выясняется, что она работала стриптизершей, проституткой и порноактрисой. Закулисные интриги порнобизнеса, сумасшедшие подозреваемые (есть даже один альбинос), голая Катрин Денев, секс, насилие — Олдрич уделяет больше времени развитию персонажей и созданию должной атмосферы, чем детективной интриге. Все вместе складывается в жесткую и остроумную историю, которую теоретически мог бы написать Чандлер (а на самом деле написал Стив Шеган).

Очень странный режиссерский дебют Джека Николсона «Он сказал «Поехали!», поставленный им после съемок в «Пяти легких пьесах», — черная комедия про похождения озабоченного школьника-баскетболиста, который спит с женой любимого профессора и дружит с радикально настроенной девицей, снятая на волне повышенного интереса к событиям в Кентском университете и основанная на популярном тогда одноименном романе Джереми Ларнера. На премьере в Каннах его страшно освистали, потом он провалился в прокате, и судьба его, в общем, сложилась весьма печально, несмотря на то что критика относилась к нему с умеренным восторгом. Отчасти это случилось из-за обилия довольно нелепых постельных сцен, отчасти — из-за отсутствия внятной политической позиции в то время, когда это было необходимо. С другой стороны, фильм Николсона работает главным образом как портрет эпохи, но лучшее в нем — ловко смонтированные сцены баскетбольных матчей, что неудивительно: Николсон всегда был ярым баскетбольным фанатом.

«Сезон уток»— бодрая мексиканская черно-белая постановка в четырех стенах, практически соблюдающая единство места, времени и действия. Там все откровенно построено на разных ритмических пассажах — кто-то все время по чему-то стучит, что-то звенит, и монтаж подстраивается под всю эту партитуру. Два четырнадцатилетних подростка, чокнутая соседка и разносчик пиццы оказываются в квартире, из которой по разным причинам не могут уйти. Дети — потому что они тут живут и играют в приставку, парень, который привез пиццу, — потому что они отказываются платить и предлагают все решить игровым турниром, соседка — потому что пришла печь пирог и не успокоится, пока он не получится. Турнир затягивается из-за перебоев с электричеством, пирог постоянно пригорает, соседка ест конфеты, хочет целоваться и в итоге вообще всех дестабилизирует, без спросу накормив кексом с марихуаной. За окном, естественно, адская жара, на стене висит сюжетообразующая картина с утками. По ходу действия у каждого из героев обнаруживается какая-то жизненная драма, которую все начинают обсуждать, но кино при этом лихо держится на замечательной грани, вызывая как раз те ощущения, которые должны испытывать персонажи, — беспорядочной ленивой вечеринки, которая так затянулась, что стала уже родной.