Фотография: ИТАР-ТАСС
Помимо Сельянова в списке целенаправленно поддерживаемых государством продюсеров — Тимур Бекмамбетов, Федор Бондарчук, Рубен Дишдишян, Никита Михалков, Валерий Тодоровский, Игорь Толстунов и Константин Эрнст с Анатолием Максимовым
— Правда, что вы были одним из активных сторонников новой системы госфинансирования?
— Не я один. Но, да, я, бесспорно, был в числе тех, кто этой реформы хотел.
— Чем эта система лучше прежней, когда все студии просили денег у Госкино? Объясните, как будто мне четыре года.
— Мотивация заключалась в том, что раз государство дает поддержку, она должна быть предсказуемой. Четырехлетний ребенок этого, может, и не поймет, но есть понятие development. Фильм производится год, а готовить его нужно года полтора. Чтоб производить четыре фильма в год, надо иметь в развитии 15. А когда ты развиваешь 15 проектов, а потом Госкино говорит: «Вот, пожалуйста, денег на один», тогда уж лучше как в 90-е, жить случайными удачами, делать по фильму раз в два года — вот сценарий пришел, вот книжка попалась интересная. Это значит, студия должна состоять из четырех человек и делать один фильм в год. Эта модель будет существовать — и она по-своему прекрасна. Но для тех, кто хочет создавать основной репертуар, она невозможна. Потому речь шла о том, чтобы появилась трехлетняя программа и продюсер мог планировать.
— Я верно понимаю, что победившие в тендере еще не понимают, как эта система будет работать?
— Пока не понимаем. На неделе будет встреча с вопросами и ответами. Всех ответов сейчас нет и у представителей фонда: процесс становления идет быстро, но он не закончен.
— Финальный список студий вам нравится?
— Он вменяемый. Но я был за то, чтоб их было больше.
— Официально при отборе считали бокс-офис, но ведь были и другие, скажем, политические соображения, нет?
— Ну… Наверняка были другие соображения, но они в итоге совпали с общими показателями — примерно понятно, кто в индустрии чего может. Я сам не видел этих табличек, интересно бы посмотреть, что там на что перемножалось.
— Не видели?
— Да, я даже газет не читал и в сеть не заглядывал — сейчас какой-то период… бурный. Потом как-нибудь погляжу.
— Насколько трагична ситуация для тех, кто не попал в список?
— Я не кокетничаю и не пытаюсь тем более шутить — это неуместно бы было сейчас. Но у тех, кто не попал, стало в девять раз больше возможностей. Раньше можно было идти в Госкино, а теперь можно туда, а можно еще в восемь компаний. Это не идеальные экспертные центры, они тоже ошибаются. Но мне кажется, с нами приятней и быстрей договариваться: приходите с вменяемым проектом и сразу говорите на профессиональном языке. К тому же можно выбрать партнера по вкусу: к Сельянову не пойду, пойду к Толстунову, его принципы мне симпатичней.
— А может студия жить без господдержки? Вот та же «СТВ»?
— К сожалению, это очень сложно. Кризис, телевизионный рынок и рынок DVD в два раза просели. К тем восьми государственным миллионам в любом случае придется добавлять процентов тридцать-пятьдесят — как минимум.
— То есть вы довольны тем, как все обернулось?
— Расстраивает, что это не трехлетняя программа, — в этом была основная фишка. Я ради этого даже согласился бы со снижением общей суммы. Не хочу изображать жалобы турка, но это не те деньги, которые решат все проблемы: это бюджет одного серьезного фильма с выпуском его на экран.