Новые рецензии «Афиши» «Свобода» Франзена, «Пульс» Барнса, «После конца» Мамлеева и «Жизнь после смерти» Роуч
«Свобода» Джонатана Франзена
«Свобода» есть история о приключениях одной семьи в условиях свободного рынка; о семье, члены которой позволили себе воспринимать семейную жизнь как сферу свободной конкуренции. Получив за это от жизни по лбу, они усваивают урок: свобода и счастье — совсем-совсем не одно и то же. Серия персональных кризисов отдельных членов семьи Берглундов резонирует с фоновым сложным явлением — кризисом Америки как страны, которая слишком далеко зашла, размахивая знаменем, на котором изображен их главный экспортный иероглиф — свобода… «Свободу» рекламируют как, во-первых, «великий американский роман», во-вторых, как «панорамный роман об Америке нулевых»; и то и другое неочевидно. Здесь несколько раз поминается, явно с прицелом на рифму в масштабе, «Война и мир», но Франзена-философа не существует, он площе Толстого; разговоры о «величии» пусть остаются на совести американской прессы. По существу, это не столько «панорама Америки нулевых», сколько галерея сложных психопортретов узнаваемо-типических персонажей в глубоко прописанном социальном контексте, в естественной среде.
«Пульс» Джулиана Барнса
Барнсовский шедевр 2010 года — формально сборник рассказов, на деле — нечто вроде романа в историях; во-первых, общие темы (любовь, секс, соучастие, смерть, брак, вторжение в личное пространство, измена, педантичность, время, смерть), во-вторых, система лейтмотивов, в-третьих, внутри большего тела есть меньшее — внутренний цикл из четырех рассказов. Выпиливать из живого тела скелет, который и так очевидно есть, просто для того, чтобы доказать его существование, — нелепо, пересказывать сюжеты — «разведенный англичанин средних лет знакомится в кафе с официанткой из Восточной Европы; они вступают в отношения, которые прерываются, когда женщина понимает, что мужчина без спроса нарушил ее личное пространство»; «автор подслушивает разговор поварихи и писательницы, которые рассуждают о том, какие блюда и как влияют на вкус спермы», — глупо. Скажем так: хлеб Барнса — отношения, хрупкие связи между людьми, области, где не существует абсолютного знания и ни у кого нет монополии на правоту, просто потому что люди — продукты разных обстоятельств, физиологических, географических и интеллектуальных. У женщин так — у мужчин так, у англичан так — у европейцев так, у тела — так, у души — так, у толстых — так, у худых — так и так далее; эти различия — неисчерпаемый источник как трагических, так и комических ситуаций.
«После конца» Юрия Мамлеева
Стандартное мамлеевское «e2 — e4»: наш современник, молодой человек Валентин Уваров, проваливается в тотально странный мир; в будущее, где все кишмя кишит демонами и людьми, у которых «как бы нет верхних этажей души». Удивителен все-таки последовательный литературный радикализм Мамлеева. Сколько ни иронизируй относительно однообразия его творческой манеры — всех этих хохотков и взвизгиваний, «полузнаний» и «полуистерик», — нельзя не признать, что ему удается оставаться радикальным даже на фоне своих прежних вещей. Не то чтоб он эволюционирует, нет, вся та же мамлеевщина, но тексты его «дичают» (как он сам бы выразился). «После конца», несомненно, самый странный роман Мамлеева за всю его писательскую карьеру; по сравнению с ним «Шатуны» — это какая-то «Репка». И сколько ни смейся, что-то этот 80-летний (11 декабря, кстати, юбилей) писатель правда видит и слышит; что-то не то; какой-то дух через него говорит.
«Жизнь после смерти» Мэри Роуч
Было про секс, про космос, про трупы, наконец, — увы, это последняя остававшаяся непереведенной книжка Роуч — про призраков. Опять странный для хоть сколько-нибудь научного анализа предмет: умирая, люди могут покидать свои тела и путешествовать, мм, сами по себе — это чушь или что-то такое в самом деле есть? Ведь куча свидетелей, куча верующих, мало того, куча ученых, старающихся запротоколировать существование души и прочих паранормальных явлений научными методами. Да-да, куча психов: и все они — клиенты Мэри Роуч. Мы наблюдаем ее уже набравшей скорость, в движении, безостановочно. Вот она отправляется в Англию на курсы медиумов, вот летит в Индию, чтобы пообщаться с людьми, которые уверены, что они — чьи-то реинкарнации, вот едет в калифорнийскую Долину смерти на автобусную экскурсию, организованную международным сообществом охотников за привидениями. Вот пытается вынести в туалет кембриджской библиотеки контейнер с эктоплазмой умершей сто лет назад женщины; вот пытается взвесить душу только что умершего человека… сфотографировать призрака… научиться пользоваться психофоном (устройство, обеспечивающее двустороннюю связь с мертвыми) и детектором привидений. Мэри Кэтрин Роуч в своем репертуаре.