Глен и суета

Piano Magic в «З5ММ»

Не слишком удачное название у группы Piano Magic (что можно подумать о музыкантах, именующих себя «Магия фортепиано»?), да и репутация не самая блестящая. В передовиках не числятся, в центре внимания не замечены, звезд с неба не хватают. Обладают внушительной дискографией — альбомы выходят чуть ли не чаще, чем раз в год. Играют все подряд — от размашистого построка и переливчатых электронных перемычек до холеного синтипопа. Типичная, в общем, история — но в иные моменты количество тут таки переходит в качество, трудовое рвение приносит свои плоды: среди многообразных творений Piano Magic можно раскопать всамделишные жемчужины. В последнее же время они вполне успешно двинулись в сторону рафинированно-сентиментальных поп-сочинений, а на концерте обещают как следует пошуметь. Лондонский житель Глен Джонсон, художественный руководитель группы, разъясняет, как и чем живы Piano Magic.

— Вы куда известнее и востребованнее в континентальной Европе, чем в Англии. Каково это?

— Да я только рад. Мне кажется, публика во Франции или в Испании куда более открыта, непредвзята. В Англии все больше интересуются модой: прочитали где-то, что альбом фантастический, и пошли его покупать. Все эти новые группы вроде Bloc Party — это же история не про музыку, а про внешний вид: они молоды, у них отличные костюмы, крутые прически. А Piano Magic — совсем другое, да мы и постарше, нас никак не назовешь симпатичными мальчиками. На континенте дело обстоит иначе: там сохранился какой-то старинный романтический дух, и люди охотнее принимают нашу музыку.

— Похоже, вы не очень-то любите родину.

— Ну да, я не из тех патриотов, кто пойдет умирать за свою королеву на войне в Ираке. Мне даже странно бывает, что мои песни рождаются в этом шумном, перенаселенном мегаполисе, где никакой романтики не сыщешь.

— Ваш последний альбом, «Disaffected», — это куда более поп-музыка, чем предыдущие пластинки: мелодии ярче, ритмы четче. Это было сознательной целью?

— Более чем. Это был эксперимент — посмотреть, получится ли у нас записать нечто более мелодичное. То есть: да, мы умеем делать разные вещи, умеем обращаться с электроникой, умеем импровизировать — но получится ли у нас сделать песню, которую будут крутить по радио? Это же совсем другая история. Думаю, дальше мы будем двигаться именно в этом направлении. И мне не кажется, что таким образом мы идем на какой-то компромисс, — это всего лишь попытка сделать нашу музыку более доступной, более динамичной, более страстной.

— Мне показалось, что тексты у вас получились уж чересчур доступными. «All I need is love and music, love and music till I die» — это же жутко банально.

— Ну, я не согласен. «All you need is love» — это тоже банальность, по-вашему? Вообще, значительную часть своих текстов я вполне считаю поэзией, но здесь не тот случай. Это просто важнейшая вещь, которая должна быть произнесена. Это правда, это то, чем я руководствуюсь в своей жизни, то, во что я верю.

— Вы постоянно с кем-то сотрудничаете — Алан Спархоук из Low, Саймон Реймонд из Cocteau Twins и так далее. В чем смысл всех этих коллабораций?

— Понимаете, нам не хочется быть как Travis. Эти бедняги всю дорогу играют на одних и тех же инструментах и поют одно и то же дерьмо. Невероятно скучно. Вот мы и пытаемся все время как-то меняться.

— Вы же чуть ли не первыми три года назад вспомнили о Вашти Баньян.

— Да, это славная история. Я как-то раз болтал с нашим издателем, перевыпустившим ее старую пластинку, и он сказал, что, мол, Вашти думает о том, чтобы снова заняться музыкой. Я подумал: ого, я напишу для нее песню. В тот же день жутко напился, сочинил что-то и отправил ей. А потом она перезвонила и сказала, что ей понравилось. И вместе с нами впервые за 33 года отправилась в студию.

— Piano Magic — ужасно продуктивная группа, вы записали, кажется, 8 альбомов. Отчего это у вас так легко выходит?

— Мы тут не чемпионы. Посмотрите, скажем, на Яндека, такого потустороннего американского барда, он по три альбома в год издает. Не говоря уж о Merzbow. Да нет, мы никуда не спешим — делаем что-то, когда ощущаем в этом потребность. Тут еще вот в чем дело: «большие» группы могут себе позволить долго молчать. Дал лейбл денег The Strokes, вот они три года в студии и ковырялись. А Spiritualized — пять. Мы платим за все из собственного кармана, поэтому записываемся как можно быстрее. Вообще, если честно, я не понимаю группы, которые выпускают альбомы реже чем раз в год.

— Для вас, видно, очень важна независимость.

— Ну да. Потому как чем больше лейбл, с которым ты подписываешь контракт, тем больше денег тебе они дают и тем больше они чувствуют себя вправе вмешиваться в твою музыку. У нас так случилось с 4AD, и было очень неприятно. Мы оттуда ушли — и делаем то, что нам нравится. И знаете, наверное, это тоже банальность, но я действительно так считаю: если кто-то ценит твою музыку, это замечательно, а если нет — пусть идет на хер.