Остин Пауэрс смеется последним

Это делается так. Берешь старую авантюрную сказку. Начиняешь ее салонным юмором, сухим мартини с водкой, помещаешь туда статного белозубого мужчину шотландского или ирландского происхождения, и кино про секретного агента Джеймса Бонда готово. Можно иначе. Начиняешь канву самыми гадкими шутками на свете, добавляешь шведский насос для увеличения пениса, берешь кривозубого, заплывшего жирком невзрачного человека средних лет канадского происхождения, и тогда получается кино про самого секретного агента – Остина Пауэрса. Московская премьера нового Бонда будет в январе. Новый Остин Пауэрс – в кинотеатрах с начала ноября. О сценаристе, продюсере и исполнителе всех главных ролей этого фильма Майке Майерсе – Алексей Казаков

Мини-Я (Mini-Me) – высокотехнологичный клон Доктора Зло, выполненный в масштабе один к восьми. Больше всего на свете любит убийства и извращенный секс. С его появлением клиническая ситуация в семье Доктора Зло приобрела завершенный характер. Мать – безвестная бельгийская проститутка с мехом между пальцев; отец – бельгийский булочник-педофил; любовница – нацистская стерва с огромным ртом; сыновья – выращенный в пробирке Скотт Зло и, наконец, миниатюрный и преданный сгусток ненависти Мини-Я

Название перевели как «Остин Пауэрс-2: Шпион, который меня соблазнил». Выдвигались и другие версии: «шпион, который меня трахнул», «меня облапал», «меня пихнул», «меня пронзил» плюс еще ряд вариантов, о коих правильнее умолчать. В оригинале же («The Spy Who Shagged Me») ничего крамольного не содержалось. Англоязычный мир почти год употребляет это слово при каждом удобном случае. Хозяева спортивных «Ягуаров» называют свои машины «Шэгуарами». Семилетние мальчики дразнят сверстниц словами: «Шэг ми, бэйби». Трехлетние пьют молоко под названием «Шэггаделик. Не шали». Когда у Майерса спрашивают, откуда оно взялось, актер становится серьезным лингвистом: «Слово Shag происходит от санскритского Shaghri, что означало «тот, кто получает усладу в тиши со своим верблюдом». Из санскрита оно перекочевало в словарь лондонских кокни. А меня ему научила моя ливерпульская кузина. Для нее все, что связано с удовольствием, называется «шэгом». Отличное же слово?»

Истинная правда. В Торонто открылось заведение – «Электрический психоделический клуб свингующих кошечек» (смотри «Остин Пауэрс», часть первая). Женщины Далласа считают, что лучший кофе варят в кафе «Старбакс», где вывешен лозунг: «Пока люди по-прежнему занимаются сексом без разбора, со многими незнакомыми партнерами и безо всякого предохранения, одновременно экспериментируя с расширяющими границы сознания наркотиками, не заботясь о последствиях, я буду счастлив. Остин Пауэрс». Летом в Америке вышла монография, где современные кинокомики сравнивались со звездами эпохи Золотого Голливуда. Майку Майерсу в ней было присвоено почетное звание Хэмфри Богарта.

И наконец, «Шпион, который меня соблазнил» – картина, сумевшая свергнуть новые «Звездные войны» с первого места в рейтинге кассовых фильмов недели. За один уик-энд «Шпион» собрал 55 рекордных миллионов долларов и стал самой прибыльной комедией в истории.

Карьеру Хэмфри Богарта, который смеется, омрачает одно обстоятельство, на что прозрачно намекает вроде бы проходной эпизод его первого «Остина Пауэрса». Герой Майка лежит в постели со своей пьяной напарницей Ванессой, кривляется, разыгрывает пантомимы и вдруг становится крайне трагичным, рассказывая Ванессе о ее отце: «К сожалению, для того, кто любил тебя больше жизни, поезд уже ушел». Крупным планом показывают печальное лицо Остина. Сквозь очки видны слезы. Проходит секунд пятнадцать. Потом Остин встает и отправляется в гости к мисс Фагине.

История этих слез и этих миллионов началась больше тридцати лет назад на окраине канадского города Торонто. Родители Майка Майерса эмигрировали в Канаду из Англии после войны. Глава семьи, Эрик Майерс, устроился работать распространителем энциклопедии «Британника», а мама с кроличьим именем Банни, бывшая профессиональная актриса, занималась воспитанием трех сыновей. Майк, разумеется, был младшим.

«У меня было типичное детство. Лето в Рангуне. Катание на скоростных санях. Весной мы делали мясные шлемы. Когда я наглел, меня сажали в пеньковый мешок и били тростником. На самом деле, ничего особенного», – признавался на групповых сеансах психотерапии Доктор Зло. Исполнитель этой роли Майк Майерс мог рассказывать о своей семье с не меньшей гордостью. Мама шила Майку костюм на Хэллоуин под названием «Морская болезнь». Папа запретил в доме ананасы и прочие тропические фрукты, потому что был зол на аборигенов, съевших Кука. Еще он не давал спать детям в полдвенадцатого ночи, заставляя смотреть, как дегенерат Клузо охотится за Розовой Пантерой. В образовательной программе, составленной Эриком Майерсом для сыновей, помимо «Пантеры» значились походы на премьеры эпизодов Джеймса Бонда, знание «Монти Пайтон» и «Маппет-шоу», сериал «Поросята и свисток», детективы с Майклом Кейном, песни Beatles и старые английские кинокомедии. Все прочее можно было найти в энциклопедиях, разбросанных по всему дому. Прекрасное, счастливое детство, пусть и с несколько патологическим оттенком.

«Если бы мой отец написал книгу, она называлась бы «Во имя Глупости». В нашем доме позволялось вытворять все что угодно, пока это смешно». Папа выставлял за дверь одноклассников Майка, если они были не смешными. Маленького Майерса тоже можно было выставить за дверь. «Нет, Майки, – говорила ему мама, – ты не смешной, и даже и не пытайся». Майки боготворил отца и пытался. Писал трактаты под названием «Монти Пайтон и моногенный миф Джозеффа Кэмпбелла», изучал трюки немого кино, десятки раз падал с лестницы – в итоге отказался от колледжа, карьеры архитектора и стал работать в чикагской комедийной труппе.

Когда Майку было десять, Банни устроила его сниматься в рекламном ролике. Там Майк нашел свою первую любовь. Ее звали Гильда Раднер, и она играла его маму. Съемки длились четыре дня. Мальчик не мог прийти в себя еще месяц, плакал и требовал Гильду. Спустя несколько лет, увидев ее в Saturday Night Live, Майк клятвенно пообещал, что однажды семья будет смотреть его вместе с Гильдой в этом шоу.

Весной 1988 года двадцатипятилетнему Майку пришло приглашение на прослушивание. Но Гильда уже несколько месяцев не появлялась в шоу. Говорили, что она больна. Для Майка сообщение о приеме в команду Saturday Night Live совпало с известием о смерти актрисы.

Майку Майерсу исполнилось 26, когда он придумал образ Уэйна, четырнадцатилетнего волосатого дебила с городских окраин, у которого есть свое шоу на кабельном телевидении. Вместе с ним Майк превратился в звезду. Но его отец, ради которого, собственно, все затевалось, порадоваться за сына уже не мог. В это время врачи поставили Эрику Майерсу диагноз – болезнь Альцгеймера. Симптомы: ускоренное старение мозга, прогрессирующее снижение интеллекта, нарушения памяти и изменение личности. Дети усаживали папу к телевизору и показывали на беснующегося в нем Майка. Папа бессмысленно вращал глазами и улыбался.

А когда кинокомпания Paramount предложила поставить полнометражный фильм про Уэйна, то в первый же день съемок на студию позвонил старший брат Майка и сообщил, что отец в помрачении рассудка принимал ванну, сильно обварился и отправлен в больницу с ожогами третьей степени. Происшествие случилось в четверг. В субботу Майк, как и обычно, должен был выступать в телешоу. Мама, профессиональная актриса, настояла на том, чтобы Майк продолжал работать.

Спустя полгода, когда фильм «Мир Уэйна» был готов и продюсеры назначали расписание предварительных просмотров, в автокатастрофе погиб брат. Последним ударом для Майка стала смерть отца. Еще полгода Майерс продолжал сниматься. Но смешить уже не было ни сил, ни желания, ни смысла. И он ушел. На четыре года.

Чем он занимался все это время, Майк рассказывает неохотно. Да ничем не занимался. Сидел дома или ходил в кино. Еще женился. Только вместо обручального кольца он надел черный перстень, который когда-то подарили отцу сослуживцы-энциклопедисты. Вместе с мамой поехал к своей девяностолетней тетке в Ливерпуль. «Втроем  мы отлично проводили время. А по вечерам я писал «Остина Пауэрса. Международного человека-загадку».

Остина Майк посвятил своему отцу. «Работая над сценарием, я постоянно представлял, как прореагировал бы на это мой отец. Так что каждая шутка в фильме проверена им. Ни о каком коммерческом успехе я не думал, просто очень хотелось, чтобы фильм понравился папе». Написав сценарий, Майк вернулся. И приступил к съемкам.

Когда Майерс говорил о том, что не думал о коммерческом успехе, наверняка хитрил. Комедия, посвященная покойному отцу, не имела права на провал. Но, судя по предварительным показам «Остина Пауэрса», именно к этому все и шло. Первые зрители встретили фильм без энтузиазма. Предположения подтвердились с выходом комедии в широкий прокат. Равнодушная критика, скромные кассовые сборы. Результат, на самом деле, был закономерный. Народной комедией «Остина Пауэрса» никак не назовешь. В каждом третьем кадре появлялся насос для увеличения члена, а в промежутках Майерс изощренно шутил: «Отец иногда обвинял гнедых лошадей в лености». Или: «Покойный гуру Шастри был целомудренным человеком и умер при загадочных обстоятельствах, имея на себе все признаки сифилиса». Или: «Ничто не может сравниться по ощущениям с бритой мошонкой». А затем снова возникал злополучный насос. Дурной вкус, болезненный юмор, красный смех и интеллектуальные шалости. Все необходимое, для того чтобы комедия не стала лидером проката и стала культовой среди трех тысяч преданных ценителей. «Мне все время казалось, – рассказывает Майерс, – что покойные отец и брат смотрят на меня оценивающим взглядом и выносят приговор: нет, Майки, ты и твое кино совсем не смешные». Для комика-духовидца Майерса это было, пожалуй, самым тяжелым испытанием.

А затем произошло малообъяснимое. После того как «Остин Пауэрс. Международный человек-загадка» вышел на видео, фильм стал популярным. В течение нескольких месяцев он занимал первые строчки в рейтингах видеопродаж и собрал еще 30 миллионов долларов. То ли вернулись шестидесятые годы, то ли дурной вкус вошел в моду, то ли фильм смешней в домашних условиях, то ли просто судьба сжалилась над Майком.

Сейчас ему тридцать шесть. У него усталый голос, бледное лицо, пухлые руки, и он по-прежнему напоминает домашнего закомплексованного ребенка. Больше всего он любит шоколад, но мама и жена строго следят за его диетой (от сладкого у него диатез). Еще он очень не любит, когда до него дотрагиваются посторонние, и из-за этого старается увильнуть от съемок постельных сцен. Он тяжело переносит дальние путешествия и постоянно жалуется на расстройство желудка. Растиражированные на чашках, автобусах, молочных пакетах, в витринах и журналах лики Пауэрса угнетают его еще больше. «Каждый раз, когда вижу свое изображение, понимаю, какой же я урод. У меня прыщи, у меня нет подбородка, у меня рост метр пятьдесят пять и кожа такого жуткого белого цвета. Постоянно приходится умерщвлять свою гордость». В его новом «Пауэрсе» хотели сниматься Мадонна, Тим Роббинс и Гарри Олдман, а Майк реагирует на внимание звезд, как подросток. Когда ему позвонила Барбра Стрейзанд, он решил, что его разыгрывают, а потом от испуга забился с телефоном в ванную и только оттуда смог продолжать разговор.

После оглушительного успеха второго «Остина Пауэрса» компания New Line Cinema всерьез решила превратить кино про международного человека-загадку в регулярное развлечение. Сделать так, чтобы зрители привыкли к нему, как к агенту 007. Майерс признался, что был бы совсем не против, если каждый второй его фильм будет про Пауэрса. Договоренность о третьей части уже достигнута. Обсуждать судьбу четвертой части комик отказывается. Он не любит заглядывать в будущее. Но одно можно сказать точно. Все эпизоды Остина Пауэрса, сколь бы их ни было, всегда будут посвящены Эрику Майерсу.