Новинки нон-фикшна Азбука протеста, происхождение языка, объективизм и другие книги
Раз в две недели «Афиша» рассказывает о новинках нон-фикшна, вышедших за отчетный период.
Эрве Гибер «Призрачный снимок»
Проза Эрве Гибера — не считая не так давно вышедших «Путешествия с двумя детьми» с «Одинокими приключениями» и довольно курьезного издания его знакового романа «Другу, который не спас мне жизнь» (он вышел у нас в начале
«Азбука протеста»
Московские митинги, очевидно, хронологически делятся на два этапа: зимние — когда произошел всплеск изобразительного и словесного народного таланта — и весенние, происходящие прямо сейчас, когда креативность «креативного класса» явно идет на спад. «Азбука протеста» — это своеобразный визуальный итог зимних митингов: снабженная комментариями подборка самых интересных плакатов. Все они поделены на тематические группы, которые расположены в алфавитном — азбучном — порядке. Например, на букву Б: «Бандерлоги», «Бадминтон», «Белый цвет» и т.д. А на букву С есть даже «Света из Иваново» и, соответственно, плакаты «Мы стали более лучше одеваться», «Мы стали более теплее одеваться» и прочие варианты народного творчества на озвученную тему.
Аркадий Недель «Оскар Рабин. Нарисованная жизнь»
Первая биография Оскара Рабина, художника, одного из основателей «Лианозовской группы», от философа и эссеиста Аркадия Неделя. Недель — как и Рабин — живет и пишет в Париже, и его книга, очевидно, созданная не без помощи самого Рабина, получилась немного «для своих». Недель — проводник в художественный мир советских 50-70-х годов, который не всегда концентрируется лишь на биографических подробностях и художественных деталях, много говоря о советских реалиях, на фоне которых разворачивается и рисуется жизнь главного героя. И это явно поклон в сторону более широкого читателя, внимание которого не удержишь только историями о своих для своих же. Часть книги как будто объясняет, кто вообще такой этот Рабин и каково быть одним из главных художников-нонконформистов советского периода, другая часть выглядит как написанные под впечатлением от посиделок со старыми соратниками зарисовки. Книга построена на этом дисбалансе, который, впрочем, совсем не портит общее положительное впечатление.
Дерек Бикертон «Язык Адама: Как люди создали язык, как язык создал людей»
Бикертон — профессор Гавайского университета и крупный специалист по пиджинам и креольским языкам — пытается понять в первую очередь не как, а почему возник язык. Книги, посвященные различным теориям происхождения языка, обычно находятся где-то на пересечении лингвистики с психологией, антропологией, биологией, когнитивистикой и с чем только не. У Бикертона все так же: масштабное исследование, разбирающееся в причинах возникновения той особенности, которая отличает человека от животного, с реверансами в сторону многих гуманитарных и не только наук. Есть даже глава, целиком посвященная Ноаму Хомскому и критике его лингвистической теории и всей «хомскианской революции», без которой, однако, по мнению Бикертона, вообще не было бы лингвистики в том виде, в котором она существует сегодня.
Леонард Пейкофф «Объективизм: философия Айн Рэнд»
Леонард Пейкофф — ученик и последователь Айн Рэнд, создатель института ее имени и, главное, популяризатор ее философии объективизма. Книга «Объективизм: философия Айн Рэнд» была написана еще в начале
Слава Тарощина «Рожденные телевизором»
Колумнист «Газеты.ру» и обозреватель «Новой газеты» Слава Тарощина много лет «мыслит еженедельными колонками», в которых рассказывает о том, какая реальность ежедневно преподносится людям, включающим телевизор в поисках этой самой реальности. Но на деле — вполне в духе Пелевина — реальность подменена тем, что мы видим на экране. Что-то вроде: «Я смотрю телевизор, следовательно, я существую». В этом сборнике — статьи Тарощиной за последние несколько лет и, в том числе, за период зимних событий в Москве. Еще одно издание, подводящее некий промежуточный итог явлению, итоги которого на самом деле пока никому не ясны.
Жюльен Бенда «Конец вечности»
Если главный труд Жюльена Бенда — «Предательство интеллектуалов», — переведенный на русский язык спустя почти 100 лет после первоначальной публикации, остался почти незамеченным (так как все, кому это было интересно и важно, за 100 лет смогли найти возможность ознакомиться с текстом и без русского перевода), то выпущенная вскоре после «Предательства» книга «Конец вечности» в сложившейся сегодня общественно-политической ситуации вполне может найти многих заинтересованных читателей. Во Франции же «Конец вечности», наоборот, остался абсолютно незамеченным. Хотя в этой книге содержатся обстоятельные ответы на критику «Предательства», которая обрушилась на Бенда со всех сторон после ее выхода, по сути это повторение все тех же мыслей о том, что современные ему интеллектуалы забыли свое настоящее предназначение; о том, что им совсем не место в социально-политической жизни общества, а их настоящие ценности абсолютны, универсальны и никак не связаны с утилитаризмом или практичностью. То есть «Контрольную прогулку с писателями» Бенда точно не одобрил бы.