Новинки нон-фикшн ЖЗЛ Аксенова, Достоевский-экономист, «Человек» Декарта, споры Гутова и Осмоловского, рассказы мозга и «Высший замысел» Хокинга
Новая рубрика — раз в две недели «Афиша» рассказывает о новинках нон-фикшна, вышедших за отчетный период.
Вильянур Рамачандран «Мозг рассказывает»
К одной из глав книги индийского невролога Вильянура Рамачандрана «Мозг рассказывает» приведен эпиграф из Дарвина: «Обожаю дурацкие эксперименты. Я сам их всегда ставлю». В принципе, эпиграф сгодился бы и ко всей книге в целом. Эксперименты Рамачандрана, конечно, не дурацкие, но как минимум странные и неожиданные. Наверное, именно так и можно разобраться в таких вот вопросах: почему у некоторых людей перед лицом боли возникает совершенно искренний смех? почему некоторые ощущают свои ампутированные конечности? в чем кроется разгадка странной способности видеть свое тело со стороны? Работая с пациентами с психическими отклонениями, порожденными нарушениями работы каких-то определенных отделов мозга, Рамачандран делает важные открытия. Этот классический научный нон-фикшн — результат многолетних исследований Рамачандрана в области когнитивной нейронауки с целью хоть немного распутать «таинственные связи между мозгом, разумом и телом».
Дмитрий Петров «Аксенов»
Биография Аксенова в «ЖЗЛ» — своеобразный фронтон целого корпуса книг о шестидесятниках, логичное и ожидаемое завершение серии жизнеописаний Аксенова и бытописаний оттепели 60-х. Теперь-то Аксенов совершенно официально принят в пантеон самых что ни на есть классиков, и самая что ни на есть классическая жэзээловская биография — тому подтверждение. В ней собран полный набор признаков, характерных для этого жанра. Здесь и незамысловатое линейное повествование, и безграничный пиетет автора к объекту исследования, и обширный библиографический материал, и, конечно же, необходимый эмоциональный градус. Публицист и журналист Дмитрий Петров Аксенова «читал со школы», несколько раз с ним встречался и даже прослыл знатоком его творчества. А потом появился Дмитрий Быков и посоветовал Петрову вакансию жэзээловского биографа Аксенова. И Петров, конечно же, своим «звездным билетом» распорядился весьма разумно.
Стивен Хокинг, Леонард Млодинов «Высший замысел»
В связи с выходом книги «Высший замысел» появилось две новости: одна плохая, и вторая — тоже плохая. Это, вероятно, последняя книга знаменитого астрофизика Стивена Хокинга, болезнь которого сильно прогрессирует. И в этой книге Хокинг доказывает, что рая не существует. Хотя, возможно, для кого-то это уже не новость. А если и новость, то вовсе не плохая. Тем не менее Хокинг, в соавторстве с научным популяризатором Леонардом Млодиновым, объясняет, что философия, которая раньше могла претендовать на главенствующую роль в познании человечеством окружающего мира, на сегодняшний день мертва, и ее функцию теперь выполняет физика. И ряд новейших физических открытий как раз и подтверждают, что для возникновения нашей Вселенной не было никакой необходимости в Боге, в его высшем замысле. Творец — метафора, а рай — сказка для тех, кто боится темноты. К этому всему почему-то хочется добавить, что Хокинг, конечно, очень мужественный человек.
Рене Декарт «Человек»
«Великий новатор» Рене Декарт, автор, пожалуй, самого растиражированного философского изречения — «cogito, ergo sum» — был, как ни странно, убежденным конформистом. Узнав об осуждении инквизицией Галилея, он изрядно испугался и в письме к Мерсенну написал: «Ни за что на свете я не хотел бы, чтобы из-под моего пера вышло рассуждение, содержащее хоть словечко, вызывающее неодобрение церкви». Именно поэтому при жизни Декарта не был опубликован «Мир, или Трактат о свете», одной из частей которого, по мнению комментатора русскоязычного издания Тимофея Дмитриева, должен был стать трактат «Человек», описывающий функции человеческого тела при помощи законов механики. На русском языке этот текст публикуется впервые, и надо сказать, что не каждому философскому (да и не только) произведению так везет с оформлением, комментариями, приложениями и иллюстрациями, которые приводятся по первому французскому изданию трактата — в нем они якобы были выполнены по наброскам самого Декарта.
Гуидо Карпи «Достоевский-экономист. Очерки по социологии литературы»
Главные современные исследователи Достоевского — Волгин, Касаткина, Сараскина — возможно, отнесутся к работе молодого итальянского специалиста по русской литературе с ироничным высокомерием. Если в советские годы и можно было — по понятным причинам — заниматься в основном социологией романов Достоевского, то сейчас впору изучать всю его, так сказать, широту. Но Гуидо Карпи понимает, что чересчур «широкого» Достоевского можно и сузить, и в результате находит темы, о которых написано катастрофически мало. Например, теме «Достоевский и деньги» до Карпи была посвящена лишь одна англоязычная статья, ну а статистические расчеты, вдохновленные идеей Ярхо о математизации гуманитарных наук и выявляющие в текстах Достоевского точное соотношение денежной темы с темой агрессии, понятное дело, до него никто не производил. И не цитировал в связи с этими же темами так часто и, как ни странно, всегда к месту Пазолини и Беньямина, добавляющих в эту емкую и актуальную работу каких-то прямо неореалистических и неомарксистских настроений.
Дмитрий Гутов, Анатолий Осмоловский «Три спора»
Художник — всегда теоретик, но вот теоретик — не всегда художник. Это, конечно, нисколько не относится к Осмоловскому и Гутову — участникам всевозможных биеннале, лауреатам премий и настоящим теоретикам. В 1993 году Гутов создал Институт Михаила Лифшица, занимающийся с тех пор изучением и распространением трудов философа. Но Лифшиц — фигура неоднозначная, еще с советских времен, — как красная тряпка для всех модернистов/постмодернистов. Поэтому и работа института, и организованная им выставка для фестиваля «Арт-Клязьма 2003» вызвали в свое время много дискуссий среди самих же устроителей. На первом плане тут как раз Гутов и Осмоловский. Их переписка датирована 2003–2004 годами и условно поделена на три блока: реализм, абстракционизм и религия. В этих письмах-спорах выражены не просто теоретические взгляды Осмоловского-Гутова, но все то, что происходило и продолжает происходить в интеллектуальной арт-среде; суть художественного процесса с его постоянными и не меняющимися уже, кажется, несколько десятилетий персонажами. Но выглядят эти споры, надо признать, совсем не теми, в которых рождается истина.