Казусы Манифест Роберта МакКрама

Книжный мир переживает очередную революцию; Роберт МакКрам составил мини-манифест.

Заканчивается Великая Паника Десятилетия (2000–2010): издатели в целом перестают опасаться Смерти Обычной Книги. Понятно, что бумажные книги никуда не денутся, — но ясно и что цифровые типы книг также будут развиваться; вопрос лишь в том, как использовать положительные аспекты этого исторического сдвига парадигмы.

Как это было со всеми предыдущими технологическими революциями, форма будет влиять на содержание. Так, бум книгопечатания 1590–1610 годов высвободил Шекспира и его последователей, от Джонсона до Донна. Появилось множество книг, рассчитанных на сиюминутное и одноразовое употребление; возникла соответствующая питательная среда, своего рода чернильный компост, на котором были вскормлены лучшие из якобитов.

То же самое произошло в эдвардианскую эпоху в Лондоне, когда новые медиа оформили карьеры Джозефа Конрада, Артура Конан Дойля, Генри Джеймса и многих других авторов. «Сердце тьмы» было впервые опубликовано в журнале как сериал с продолжением. 

Наверняка историки литературы заметят, что и в первое десятилетие XXI века произошли глубокие формальные сдвиги в нескольких знакомых жанрах. 

— Биография. Традиционно было принято сосредоточиваться на описании жизни одного выдающегося человека. Подобного рода книги, созданные в тени босуэлловской «Жизни Джонсона», всегда будут составлять костяк издательских списков, хотя уже не настолько автоматически, как раньше. (Джордж Элиот не возражала бы. Биографы, по ее замечанию, есть «болезнь английской литературы».)

В последнее время возник, однако, новый вид биографии. Фактически мы наблюдаем мини-бум в «мульти-биографиях»: это книги, где исследуются (случайные) связи между отобранными автором современниками. (Примеры инновационных, радикальных, раздвигающих рамки жанра книг: «Книга тайн» Майкла Холройда — о страстных взаимоотношениях между Вирджинией Вулф, Вайолет Трефузис и Витой Саквилль-Уэст; «Дом изгнания» Эвелин Джуэрс — о жизнях Томаса и Генриха Манна, их жен плюс квази-вымышленное повествование, в котором соединены Вулф, Бертольд Брехт и Вальтер Беньямин.)

 — Инновации в традиционной литературе также связаны с новыми печатными технологиями. Самое большое изменение в современном повествовательном искусстве — бум комиксов, романов манга. Не в последнюю очередь это связано с тем, что Observer учредил ежегодную премию за лучший графический рассказ. Эпизодическая структура бестселлера Дэвида Николлса «One Day» неосознанно отражает влияние манга.

— Новая волна моды на фантастику, жанр, которому совсем недавно предрекали самое жалкое будущее. Если уж сам Салман Рушди заинтересовался потенциалом этого жанра — тут есть о чем подумать.

— На самом деле, трудно найти хотя бы один жанр, который не претерпел бы значительных изменений, связанных с высвобождающими силами новых технологий: фикшн, книги по истории, детские книги, поэзия. Поэты пишут приложения для айфонов, Джоан Роулин помещает Гарри Поттера в киберпространство, начинающие литераторы выпускают свои произведения в виде электронных книг.

Изменились и читатели, они стали всеядными; в один клик они переключаются с низкой культуры на высокую, от старинной рукописи — к  электронной или аудиокниге. Это и есть форма будущего: открывающая самые широкие перспективы возможность публикации сразу на нескольких платформах. Единственное, что остается урегулировать — это на каких экономических основаниях возможно это изобилие? Как примирить удовольствие от бесплатности и доступности с обязанностью вознаграждать художника за его труд?