Игры патриотов

Фильм «Личный номер»

На съемках «Личного номера» было взорвано 150 килограмм тротила, один военно-транспортный самолет Ил-76, шесть автомобилей ДПС и один БТР. В основе фильма – история офицера спецназа, утверждавшего в чеченском плену под действием наркотиков, что жилые дома в Москве были подорваны ФСБ. Вину перед своей организацией майор Смолин (так в фильме зовут героя) искупает подвигом – спасает детей из захваченного террористами московского цирка. Кроме того, российские спецслужбы совместно с американскими накрывают международную террористическую организацию «Ансар Аллах», спасая от гибели город Рим. Консультантом «Личного номера» был заместитель директора ФСБ Владимир Анисимов.

– Когда я начинаю рассказывать про фильм, – говорит Сергей Грибков, один из продюсеров, – все с настороженностью относятся: ФСБ – не ФСБ, помогали – не помогали. Бюджета на кино у ФСБ нет – они помогали, когда мы выстраивали логику событий. Но при разговоре о нашем фильме другой ракурс нужен.

В этом ракурсе «Личный номер» – кино с огромным бюджетом. Около 7 миллионов – это почти в два раза больше, чем у «Ночного дозора». Копий – 341 штука; у того же «Дозора» было 300. «Представьте: нам разрешили разбить настоящий военно-транспортный самолет! Сам генерал, командир части сел за штурвал – это было дико опасно, никто никогда в мире не бил двигающийся с подобной скоростью самолет о бетонные блоки. Никто никогда, – Грибков больше и больше повышает голос, – не переезжал бэтээром милицейские машины. Нам разрешили даже перекрыть Ленинский проспект. Знаете, сколько это стоит – перекрыть Ленинский проспект? Но нам пошли навстречу. Мы лагерь террористов взрываем в пустыне настоящим тротилом!»

Тротил без помощи государства тоже был бы невозможен.

– Государство помогало, потому что правильная национальная идея у фильма: это фильм, повышающий чувство безопасности. Я давно настаивал на том, что такие фильмы должны выходить. Возьмите Америку. Вы думаете, Америка лучше России? Вы попробуйте в Лос-Анджелесе выйти на улицу, но не на побережье или бульвар, а в каком-нибудь удаленном от центра месте. Но они каждый день занимаются своей репутацией. Америка давно уже переписывает историю Второй мировой войны.

Пытаюсь возразить, что, мол, мы как раз внакладе из-за последнего факта и остаемся, но продюсер не слушает: «Да, правильно, многие и в Европе уже уверены, что это американцы выиграли войну. И это кинематограф формирует эту идею! Переписывать историю в России в данной ситуации необходимо – надо консолидировать нацию».

Переписывает ее Грибков так. В результате захвата цирка ни один заложник не погибает. Теракт осуществляет международная банда террористов, среди которых есть прибалт. Спрашиваю: а таких фээсбэшников, какие в фильме (главного героя уже назвали на зарубежных показах русским Расселом Кроу), он встречал?

– Я бы, может, снял и про ГАИ фильм. Знаете, что меня в жизни ни разу не штрафовали? Когда ты понимаешь, что виноват, но ведешь себя правильно и по-человечески, всегда можно договориться. Что, нет у нас уродов? Есть уроды! Но они есть везде – и в спорте, и в бизнесе. Во всех странах мира мундир – это самое почетное. И это здорово и правильно, а у нас до сих пор – все плохо, плохо, лишь бы что-то плохое найти. И хорошо, что государство видит, слышит и понимает, какие фильмы хочет сейчас зритель.

У Грибкова не осталась без внимания и другая сторона. Один из главных героев – чеченец-террорист Умар – «пример настоящего мужчины», как написано в пресс-релизе. Его играет красавец Вячеслав Разбегаев из рекламы Альфа-банка. «Если говорить все время о человеке плохо, о нации плохо, – объясняет продюсер, – она будет становиться все хуже и хуже. А знаете, что Брестскую крепость на 90 процентов защищали чеченцы?»

Бог с ним, с Умаром, больше волнует другое. Любопытно, как Грибков может быть уверен, что дома взорвали не спецслужбы? Доподлинно ведь ничего до сих пор не известно.

– Я даже думать об этом не буду. Если верить, что взорвала ФСБ, сложно жить. Тогда пропадают идеалы, пропадает мое личное время, проведенное в армии. И я не разбираюсь в политике. Это такие краеугольные вещи, о которых лучше говорить с политологами и социологами, – я могу лишь снять мощный экшн. И, возможно, это мой личный вклад в систему безопасности страны. Я – хороший гражданин.