10 главных героев-2012 Джеймс Камерон

Оба «Терминатора», «Титаник», «Аватар». 21 «Оскар», 6 миллиардов долларов прибыли. Первый — и лучший — фильм, полностью снятый в 3D. Джеймс Камерон давно уже снимает редко, а время предпочитает проводить в океанских глубинах, но в Голливуде по-прежнему нет более успешного и более авангардного коммерческого режиссера.

— Правда, что в детстве вы мечтали рисовать комиксы?

— Я всегда и делал и то и другое — писал истории и рисовал. И все время старался придумать, как бы это объединить. Пока в какой-то момент не понял: кино — это и есть визуальная среда плюс нарративная составляющая. Я довольно долго работал водителем грузовика, чтобы заработать на жизнь, а в свободное время писал сценарии. Потом добыл немного денег у Ассоциации дантистов в Оранж-каунти и попытался снять кусочек будущего фантастического фильма, рассчитанного на большой бюджет — $20000 за 10-минутный отрывок. Смонтировано все было очень грубо, но история была хорошая и спецэффекты тоже. Ну и стало понятно, что я кое-что умею, так что благодаря этому мне удалось устроиться на работу в студию New World во главе с Роджером Корманом.

— Тогда ведь New World был отправной точкой для молодых талантов?

— В конце 1970-х Роджер снимал довольно смелые фильмы, фантастику с бюджетом где-то в 2 миллиона долларов. И в них как раз нашлось место для меня. У меня был опыт работы иллюстратором и хорошее воображение, так что я неплохо подходил для фантастики. Так что все произошло очень быстро. В «Битве по ту сторону Галактики» я работал над спецэффектами, продумывал дизайн до мелочей, делал мэтт-пейнтинг (компьютерное моделирование ландшафта. — Прим. ред.). Меня в титрах пять раз упоминают. Я был одним из супервайзеров по эффектам на «Побеге из Нью-Йорка», который делала компания Роджерса. На «Галактическом терроре» я рисовал иллюстрации для спецэффектов, и руководство заметило, что я хорошо чувствую этот проект визуально, так что когда арт-директор внезапно сошел с дистанции, мне предложили его заменить за два дня до начала съемок — абсолютно безумная идея! Нужно было придумать 35 комплектов декораций, сделано было два, притом что того, который был нужен в первый день съемок, еще не было даже примерно. Вообще, это огромный азарт — сделать что-то крутое при ограниченных средствах. Ну крутое, конечно, настолько, насколько тебе это позволяют проволочки и веревки, из которых ты все это должен соорудить за 10 секунд. Преимущество тут в том, что карьерой при этом не рискуешь. Просто вжимаешь педаль в пол, как безумный. Когда работаешь в более формальной обстановке, так себя вести никогда не будешь, а начнешь делегировать ответственность. Хотя я до сих пор предпочитаю вникать во все.

— Вам кажется, это правильный метод для режиссера — вникать в каждую мелочь?

— Уверен на сто процентов. Некоторые режиссеры слишком много перепоручают другим и в результате теряют контроль над мелочами, которые и придают фильмам текстуру, рельеф. Зритель прекрасно чувствует, если в фильме много глянца и лоска, но, кроме этого, ничего и нет. Поэтому многие и предпочитают смотреть аутсайдерское кино. Мне кажется, именно в этом и был успех «Терминатора». Ведь и с точки зрения режиссуры, и с точки зрения маркетинга это аутсайдерское кино. В итоге люди выходили из кинотеатров с ощущением, что они получили от просмотра больше, чем ожидали. Так я, во всяком случае, слышал.

— Похоже, вы этим фильмом довольны.

— «Терминатор» — это непревзойденный опыт. Я придумал идею, написал сценарий, нарисовал раскадровки основных сцен, продумал кастинг, декорации и места съемок, снял фильм — и когда в конце я сравнил полученный материал с раскадровками, там на удивление многое совпало! Так что для меня это полная победа. Я добился в этом фильме всего, чего хотел.

— Вы как-то говорили, что первоначальная ваша идея выросла из образа металлического робота, который выходит невредимым из огня.

— Мы с продюсером Гейл Херд задумали кино, которое бы работало на нескольких уровнях — и на уровне простого экшена, который приведет в полный восторг 12-летнего мальчишку, и на уровне, который зацепил бы профессора английского из Стэнфорда всякими социополитическими ассоциациями, читаемыми между строк. Я хотел придумать неуничтожаемого робота с эндоскелетом — такого еще не делали в кино. Были фильмы вроде «Мира Запада», где у Юла Бриннера отваливается лицо, а под ним оказывается транзисторный приемник, но визуально это плохо работает, потому что трудно поверить, что этот механизм мог в самом деле находиться под его лицом. Так что я стал придумывать своего идеального робота. Я представлял себе, что внешне он похож на человека, а потом плоть на нем сгорает, и он выходит из огня как феникс.

— Что делает картину по-настоящему крутой, так это то, что в финале робот продолжает идти чуточку дольше, чем нужно. Лично для меня это меняет тональность повествования — и обращает все в шутку. Я лично очень много смеялся, когда смотрел «Терминатора».

— Да, это совершенно не соответствует ожиданию. Но я, к сожалению, не мог этим до конца насладиться: я-то всегда знал, что будет дальше.

— Но вы же видели реакцию зрителя.

— Да, особенно на первых показах. Orion не тратились на рекламу до самого выхода фильма на экраны. Был всего один предпремьерный показ, и большинство зрителей думали так — «Наверное, это будет фильм со Шварценеггером вроде «Грязного Гарри», только с уклоном в фантастику». Но они и понятия не имели о том, что их на самом деле ожидало. И я был страшно рад этому. Ведь в этом и состоит смысл кино — ты приходишь в кинотеатр, и фильм переносит тебя в другой мир. Действие заводит тебя туда, где ты не ожидал оказаться, и в то же время ты веришь происходящему на экране. На премьере была очень молодая аудитория — от 12 до 18 лет, они чуть весь зал не разнесли. Я тогда подумал: «Ну им ни за что не высидеть длинные сцены». Но они были все внимание. Нам удалось создать ощущение ужаса от того, что этот персонаж все время возвращается, и они, наверное, каждое мгновение ждали, что вот и сейчас робот неожиданно появится.

— Думаю, что в том, что фильм ломает законы жанра — тут тебя скорее рассмешат, чем запугают, — большая заслуга Арнольда. Он привносит в фильм иронию.

— В нем есть что-то неправдоподобное, как в персонаже Дарта Вейдера. Это не просто какой-то злодей с улицы, который гонится за вами и стреляет, чтобы отнять у вас кошелек с 25 баксами. Это зло. Но при этом местами комическое. Кто-то называет фильм дурацким, и я с этим, в общем-то, согласен. В том смысле, что не быть дурацким — значит, относиться к себе слишком серьезно. Сначала мы хотели сделать такую уличную фантастику, близкую к тому, что могло бы произойти на самом деле, но Арнольд в это не вписывался. Я представлял себе Терминатора этакой мрачной безымянной тенью, на эту роль подошел бы Юрген Прохнов. С Арнольдом же весь фильм приобрел какой-то оттенок невероятности. Я вдруг обнаруживал во время съемок, что делаю не совсем то, что собирался изначально: некоторые сцены задумывались страшными, а страшно не получалось, слишком уж колоритно выходило.

— Вы превратили человека, который и так больше смахивает на супергероя, в робота, а потом придали роботу человечности, чтобы зритель смог себя с ним ассоциировать.

— Orion изначально придумали постер, где Арнольд снят с обнаженным торсом, чтобы привлечь побольше женщин. Но мне не кажется, что в этом фильме хоть кто-то видит в нем сексуальный объект. Ведь это бесчувственная, бесполая и безжалостная машина. Просто имеющая форму идеального мужского тела, что делает ее только страшнее.

— Я знаю, что ребята, смотревшие, скажем, «Рассвет мертвецов» Ромеро, в самом деле начинали сочувствовать зомби… Не было здесь чего-то подобного?

— В «Терминаторе» сочувствуешь обеим сторонам. Саре и Ризу, потому что хочешь, чтобы они спаслись. А в то же время всегда ведь испытываешь симпатию к плохому парню. Хочется, чтобы он в очередной раз вернулся и ввел в ступор бедных полицейских. Все немножко мечтают побыть Терминаторами, походить и пострелять тех, кто нам не нравится, или вышибить дверь ногой, вместо того чтобы аккуратно ее отпереть. Стать неуязвимым, поступать только так, как хочется… Терминатор — это совершенный грубиян. Он действует за пределами социальных условностей. Это такая темная, очищающая фантазия. Вот почему люди не съеживаются от страха при виде него, а как бы следуют за ним — потому что они хотят побыть им хотя бы минуту. Терминатор максимально эффективен, никогда не отвлекается от намеченной цели и всегда выходит сухим из воды. Он может гореть в огне или скатываться по капоту машины, но одновременно с этим он продумывает свой следующий шаг.

— Он даже превосходит Клинта Иствуда в «Грязном Гарри».

— В «Грязном Гарри» дело немного в другом — это история мечты об идеальном правосудии. Герой фильма всегда прав и стреляет только в тех, кто этого заслуживает, чего нельзя сказать о Терминаторе. Когда мне об этом напоминают, я отвечаю: я не пытался продемонстрировать, как улучшить мир с помощью магнума 44-го калибра.

— Мне кажется, сам тон фильма исключает возможность воспринимать его буквально.

— Всегда должна быть доля юмора, хотя не думаю, что смог бы зайти так далеко, как Джо Данте или Джон Лэндис. Они всегда балансируют на грани между ужасом и комедией.

— Но вы пошли по стопам Данте и сняли «Пираньи-2».

— А мы обязательно должны это обсуждать? Это один из лучших фильмов о пираньях, но с ним было много сложностей. Я пришел на место другого режиссера, ответственный за эффекты человек не говорил по-английски вообще, это был итальянский фильм с американскими актерами, снятый на Карибах. К тому же продюсер картины страстно хотел сам побыть режиссером.

— Зачем вы, уже будучи режиссером, брались за написание чужих сценариев?

— Мне всегда хотелось посмотреть, удастся ли мне написать хороший сценарий, если я буду точно знать, что снимать фильм будет другой режиссер. Когда во время съемок «Терминатора» была пауза, я написал еще два других сценария, на той же волне. Первый был для сиквела «Первой крови» — «Миссия — Рембо». Они потом изменили название и еще несколько вещей. А потом я поучаствовал в проекте Уолтера Хилла и Дэвида Гайлера, которые продюсировали «Чужих».

— Когда «Чужие» только вышли, говорили, что будущее там представлено в очень мрачном свете, потому что именно так его люди и видят. И это так же верно для «Терминатора» и «Бегущего по лезвию бритвы». Будущее не будет лучше настоящего. Наоборот, все плохое, что существует сейчас, станет только еще хуже. Современный зритель уже считает это чем-то само собой разумеющимся.

— Очень печально читать, что старшеклассники думают, что ядерная война неизбежна. В «Терминаторе» ядерная война была всего лишь частью сюжета. И в то же время мы пытались сказать, что нужно брать на себя ответственность за свою жизнь и за жизнь общества. Образ Терминатора — это образ смерти, и в этом смысле персонаж Линды Гамильтон встречается со смертью и побеждает ее. Такой конфликт судьбы и человеческой воли. Как-то так.