Неделя Каракса «Корпорация «Святые моторы» (2012)

«Сколько у нас сегодня встреч, Селин?» — «Девять, мсье Оскар. Папка с ближайшим делом лежит рядом с вами». Мсье Оскар глядит в зеркало глазами человека, уставшего от количества смертельных исходов. В ближайшие два часа экранного времени вы увидите девятиактную пьесу с прологом и эпилогом про природу творчества, боль, любовь, жизнь и смерть. В главной роли — Дени Лаван. В роли Селин — Эдит Скоб. В эпизодах — Ева Мендес, Кайли Миноуг, Мишель Пикколи. В антракте прозвучит композиция Р.Л.Бернсайда «Let my baby ride» в переложении для баяна с оркестром. Trois, deux, merde!

Мсье Оскару предстоит прожить одиннадцать жизней и уехать ночевать в двенадцатую. Он будет нищенкой, побирающейся на мосту Александра III. Он будет статистом, исполняющим половой акт с безымянной партнершей в павильоне motion capture. Он будет отцом. Он будет мужем. Он будет мсье Говно. Он будет убийцей — и убьет самого себя. Он будет всем — и в то же время никем.

Пролог: французский режиссер Леос Каракс, пробудившись от беспокойного сна, подходит к стене и выросшим из руки ключом отпирает волшебную дверь, нащупав ее под обоями. За закрытыми дверями не ад, но пустыня реальности: то ли мертвые, то ли уснувшие зрители сидят перед погасшим экраном. Тут рядом ходит смерть, обернувшись черной собакой. Тут боль, ужас и безразличие. Ненависть лучше безразличия, но хуже любви. Любовь в зазеркалье тоже, разумеется, есть. Он ведь не может без любви. Потом в кадре появится его дочь — Настя Голубева-Каракс, — и смерть отступит на второй план.

Фильмы Каракса всегда складывались из двух компонентов — всепроникающей, до боли конкретной любви мужчины и женщины и его собственной любви к кино. Стремительные, отчаянные — это лучшие фильмы про то, что жизнь без любви не имеет смысла. Любовь — это разрушающая сила. Любовь — это отчаяние, кошмар на грани истерики. Любовь — это смерть, но ее обязательно, непременно надо сберечь. Сжечь, утопить, затоптать в грязь, развеять по ветру, так не доставайся же ты никому, только оставайся со мной, из крайности в крайность. Теперь любовь умерла, и зачем все это?

Вместе с любовью умерла и «Пола Икс» — Катя Голубева, ускользающая красота. Парень встретил девушку, но девушки больше нет, вот и вся история. Опустевший «Самаритен» больше не сияет огнями, глядя на Новый мост. На его крыше Оскар споет песню о том, где же и кем мы были тогда, — дуэтом с блондинкой в плаще, которая шагнет с этой крыши вниз и исчезнет, рассыплется, растечется красным по мостовой. «У нас есть двадцать минут, чтобы наверстать двадцать лет». Двадцать лет назад вышли «Любовники с Нового моста». Умрет и мсье Воган — неизменный караксовский Алекс, — в своей постели, с рыдающей дочерью у изголовья. А может и не с дочерью, а может и не в своей, а может и не он. Кто я, если все это уже неважно? Кто я без тебя?

В живых осталась только вторая любовь — к кинематографу. Но без первого компонента нет больше движущей силы, глохнет мотор, пропадает возможность рассказывать истории, и кино распадается на миллиард разноцветных пикселей, превращаясь в набор аттракционов, случайностей, растворенных в мире сущностей. Небесная механика больше не нужна, говорящие лимузины тоже скоро сдадут в утиль, но ведь нельзя иначе, он не владеет другим языком. Теперь задача состоит в том, чтобы найти себя, принять настоящее. И вывернутый наизнанку некролог Автора парадоксальным образом становится манифестом авторской свободы, поминками по кинематографу, прелюдией и фугой для баяна с оркестром. Знать, что искусство легкомысленно, и найти в себе силы посвятить ему жизнь, — великое достижение. Когда художник воспринимает себя слишком серьезно, он пытается сделать больше, чем может. «Что заставляет тебя продолжать?» — «То же, с чего все началось: красота игры». Красота — в глазах смотрящего, но есть ли смотрящие?

«Святые моторы» — это и есть зазеркалье, где один эпизод отражается в другом, а в них отражается вся авторская фильмография, всегда работавшая по принципу «замри, умри, воскресни». Всего пять больших фильмов за двадцать восемь лет — Каракса хоронили едва ли не после каждого, но он возвращался, и всегда рядом с ним была любимая женщина. Теперь он вернулся один, чтобы методично избавиться от свидетелей — своих альтер эго, которые помнят его счастливым. Великий бог режиссер по ту сторону камеры снова и снова отдает Лавану команду умирать. Выбегает из лимузина мсье Оскар, чтобы пристрелить Оскара-миллионера. Оскар-наемный убийца запускает нож в горло Оскару-гопнику, но тот тоже не промах: на последнем дыхании нанесет ответный смертельный удар, а первый, полежав в луже собственной крови, поползет дальше — время не ждет. Воскресать уже нет сил, но придется. Самая страшная пытка — когда не можешь по-настоящему исчезнуть. Потому что как можно умереть, если давно перестал понимать, где ты и кто? Спектакль закончился, все актеры, кроме одного, разбежались, остается только терпеть — и продолжать верить в красоту игры.    

Возможно, это и правда последний фильм Каракса. Мы слышали это много раз, но «Святые моторы» — смертельный номер, выход эксгибициониста на темную сцену. Он молча пожимает плечами — и этим жестом объясняет все сразу. Ему нечего скрывать, у него не осталось ничего, что он мог или хотел бы сберечь. «Святые моторы» — фильм о том, как у грандиозного режиссера перестало получаться кино, потому что все потеряло смысл. Настоящие камеры давно отпали как анахронизм, ровно как и зрители, по которым, конечно, страшно скучаешь, но недолго. Мир, как мы его знали, подходит к концу, и бог с ним. Если раньше святым мотором фильмов Каракса была любовь, то теперь в производство их запускает смерть. Тот, кто был жив, мертв. Мы, что были живы, теперь умираем, набравшись терпенья. Монументальное признание в любви, собранное из внушительной коллекции всех фильмов на свете — своих и чужих, — это исповедь о мечте в поисках утраченного времени. Ведь его так мало, что не успеешь оглянуться, как все соратники мертвы, любимая спрыгнула с крыши, а ты остался один — отчаянный и разочарованный.
В этом фильме все, и в то же время — ничего.

Мне больше ничего не надо, слышишь?