Горелов о советских хитах «Посвящается Стелле»

У взбалмошной девицы (дикой, но симпатичной) лейкемия, жить осталось месяц, ей не говорят, но просят родню на оглашение приговора. Она выбирает в папы первого попавшегося брюнета из коридора (немолодого, но импозантного). Он в депрессии, творческом кризисе, она ему и муза, и наперсница — он ей пишет симфонию, она умирает на премьерном исполнении в подвенечном платье с мелодраматическими кругами под глазами.

Полфильма — под музыку, взявшись за руки. Еще четверть фильма — в старинном фамильном замке (проездом), в прозрачном пеньюаре и съемной монмартрской мансарде с морем света и живописи. Воплощенный тинейджерский канон «Умереть красивой, счастливой, востребованной, с моральным превосходством и под музыку». «История любви». «Бесплодная кукушка». «Сладкий ноябрь» (настоящий «Сладкий ноябрь» 1967 года, а не та глянцево-назидательная гнусь, которую состряпали 30 лет спустя Кеану Ривз и Шарлиз Терон). Американские экстравагантные студентки конца 1960-х мерли по этой кальке целыми косяками, а итальянская как-то припозднилась, досидев до большей сексуальной свободы. Чтоб Он был не студент, а весь такой взрослый маэстро в демоническом черном до пят и потерявший себя, а я найду и отдам. А я такая белая-пушистая, в кофточке крупной вязки (петли побольше) с газовым шарфиком и кудряшками. И конечно, в нужный момент розовыми пятками кверху (откровенно, но целомудренно, под самую музыкальную кульминацию-конвульсию).

Ничего не вышло: всю целомудренную кульминацию отрезали русские, так что прокатная и оригинал-версии отличаются на 12 минут — несмотря на присутствие слов «я с тобой стала женщиной» и постоянное маяченье в кадре трехспальной кровати. От этого фильм обрел какое-то уж совсем небесно-платоническое звучание, как парящие влюбленные в мультфильме «Щелкунчик». Все-таки в обязанности объемных теплокровных муз всех времен входит:
— держать руки на плечах мастера, пока он творит одухотворенно;
— бегать от него по пустынному осеннему пляжу, чтоб людей не было, а только чайки (не помешает маленький киндер в ногах);
— шаловливо есть мороженое в алом шарфе до колен с видом на Эйфелеву башню (вид есть);
— наливать молоко безродному писклявому котенку;
— дать ему какое-нибудь богемное имечко типа Каракатица или Прометей.
И наконец. Наконец. Спать совершенно голой клубочком на общей постели в рассветных лучах, пока он дочеркает свой клавир. Без этого муза не муза, а какой-то подкидыш. Матильда с пистолетом и плюшевым зайцем.

Но все равно смотрели взахлеб — тем более что отечественных аналогов не предвиделось: русские потерянные гении либо спивались, либо имели контры с властями, что в обоих случаях выглядело тупиково. То ли дело лабать в провинциальном кабаке, прикуривая одну сигарету от другой. Или в Париже отшельничать, снимая от нужды трехкомнатный лофт с живописью по стенам. А потом уходить, уходить в подвенечном платье, оставляя за спиной гениальную партитуру с грифом «dedicato a Stella». «Стелла» — это звезда, кто не знает. Очень любил режиссер Коцци это имя, четырежды использовал в разных фильмах.