Устный народный Фолькер

Фотография: Фред Дюфу

— Вас как будто все время тянет на Восток.

— Это случайность — но она почему-то цепочкой тянется через всю жизнь. Румыния, Болгария, Бейрут… Свой первый фильм, «Молодой Терлесс», я снимал в Польше — и с ним 42 года назад впервые был в Москве. В последний раз я вообще приезжал в Россию как казахский режиссер, с «Ульжаном». Эта восточная тема даже семьи моей коснулась — я же двадцать лет был женат на Маргарет фон Тротта, а она в Москве родилась.

— Вы всегда в своих фильмах очень дотошно воспроизводили историческую эпоху. Про постановку Толстого я слышала другое — что вы будете делать современную версию.

— Ну нет, не совсем так. Самоваров на сцене не будет, но костюмы — те же, в которых ходили современники Толстого. Я по опыту знаю: если создать правдивую атмосферу прошлого, она и в настоящем будет резонировать. А параллели с нашим временем в пьесе и без декораций совершенно очевидны.

— Что вы имеете в виду?

— Что сегодня люди снова живут в параллельных мирах — мире богатых и мире бедных. И толстовская ситуация сейчас абсолютно понятна. Есть мужчина в расцвете сил, у него масса друзей, с которыми он проводит выходные за городом. Они гуляют, он видит нищету, которой прежде не замечал, и не выдерживает этого испытания. Он говорит жене и детям, что нужно взять и раздать все бедным. Представьте, что вы говорите такое своим за ужином? Тем более если вы, как герой Толстого, еще и на Нагорную проповедь ссылаетесь. И есть девушка словно из «Секса в большом городе», которая хочет богатого мужа и денег побольше. И есть мать, которая хочет родным счастья. Молодой человек, который должен служить, а отец говорит — не надо.

— А вы бывали вообще в Ясной Поляне? Когда я впервые увидела толстовский домик, первой мыслью было, что чувство вины Толстого перед крестьянами не вполне оправданно.

— У меня было то же ощущение, да. Условия, в которых жил Толстой, немцы бы сочли разве что хорошим средним классом. Но Сарынцев (главный герой пьесы Толстого. — Прим. ред.) не оттого ведь страда­ет, что у него есть яблоневые сады, а у кого-то их нет. Он страдает, видя, как страдают другие. Он не хочет, чтобы один сын шел на госслужбу, а другой на службу армейскую. Он хочет, чтобы они копали землю. Естественно, сегодня это, мягко говоря, утопический взгляд, потому что семь миллиардов людей не могут копать землю. Хотя я бы на это посмотрел.

— Между прочим, сейчас в России идея общества, где все на равных копают землю, снова популярна.

— Так ведь дело в том, что у Толстого речь не о справедливом мире. У него речь о правильной жизни. Мир изменится, когда изменится человек, — это современный смысл старой пьесы. Потому что даже после коммунистического эксперимента люди чувствуют, что мир несправедлив, его не изменить, а тогда — может, изменить человека?

— Ну в коммунистические времена такая идея тоже была. Помню, я в школьные годы очень боялась, что все изменятся, а я нет, — вот позор-то будет.

— Так вы же ждали, что эти изменения произойдут из-за какого-то внешнего воздействия, — вот в чем проблема.

— В спектакле играет Ангела Винклер. Вы же жутко давно с ней работаете.

— Да, уже больше 35 лет. И очень доволен. Увидите: когда она выходит на сцену, сразу становится понятно, кому будет сочувствовать публика. Так что Михаэлю Ребергу, который играет Сарынцева, придется нелегко — он должен будет переиграть ее обаяние. Его, кстати, я тоже не первый десяток лет знаю. Ну а зачем искать других актеров, если все равно лучше не сыграть?

— «И свет во тьме светит» играется под открытым небом — это какое-то специальное усложнение задачи?

— Наоборот. Я бы просто не посмел ставить в закрытом помещении, я ведь не театральный режиссер. А когда играют на свежем воздухе, атмосфера другая, публика снисходительней относится к спектаклю. Простая деревянная сцена, ряды стульев перед ней — все как в чеховской «Чайке». Вы гуляете по парку, вдруг видите — невдалеке что-то играют…

— Ну в «Чайке» все в итоге плачевно закончилось.

— В нашем случае такое не исключено. Но вы ведь помните: Треплев хотел революции в театре. А я вооб­ще против каких бы то ни было революций.

1939
Фолькер Шлендорфф родился в немецком Висбадене

1956
Переезжает в Париж, где ходит в киношколу, служит переводчиком в Синематеке и ассистирует на съемках Луи Малю и Алену Рене

1965
Аккурат к зарождению «нового немецкого кино» возвращается в Германию. Дебютирует экранизациями Музиля («Молодой Терлесс») и Белля («Поруганная честь Катарины Блюм»). Женится на феминистке Маргарет фон Тротта

1979
«Жестяной барабан» по роману Гюнтера Грасса получает «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах, а затем «Оскара» — как лучший иностранный фильм. Переезжает в Америку

1983
«Любовь Свана» по Марселю Прусту; в ролях — Орнелла Мути, Фанни Ардан и Джереми Айронс

1991
Возвращается в объединенную Германию, где на пять лет возглавляет киностудию «Бабельсберг»

2008
Показывает в Москве «Ульжан» — фильм об экзистенциальном путешествии француза в Казахстан

2009
Премьера спектакля «И свет во тьме светит» — на лугу в усадьбе германского канцлера-реформатора Хайденберга