Берлинале: фильм дня «Upstream Color» Шейна Каррута

Первый за девять лет фильм автора грандиозного «Праймера» Шейна Каррута «Upstream Color» (у нас почему-то переведенный как «Примесь», что не худший вариант, учитывая тот факт, что «Праймер» звался «Детонатором») поражает одновременно своим величием и своей странностью. Каррут, математик и компьютерный инженер, как выяснилось, все это время не писал книгу, не летал в космос и даже не строил машину времени, а занимался двумя проектами, на которые не смог найти финансирование (один — про детей, придумавших роботов-трансформеров, другой — про пиратов), консультировал Райана Джонсона по поводу петель времени, и, собственно, снимал «Upstream Color» — фильм, в котором он пытается найти новый, невербальный киноязык. Новаторство в этом случае довольно относительное — посмотрим правде в глаза, примерно этим последние два фильма занимается Терренс Малик, но фильм Каррута завораживает в первую очередь своей наивной смелостью, порой граничащей с безрассудством. Если «Праймер», несмотря на миллион параллельных таймлайнов, имел довольно ясную нарративную структуру, то в «Upstream Color» он монтирует все слои повествования друг с другом, создавая месиво из визуальных образов, смыслов, подтекстов, звуков, музыки и немотивированных (кажется) аллюзий. Условно сюжет такой: некий ученый, научившийся добывать из червя, живущего в орхидеях, что-то вроде наркотика, тестирует свое изобретение на девушке, чтобы ее ограбить. Потом девушка оказывается на ферме у свиновода, переливающего ей кровь поросенка, чтобы избавить ее от червя, и она оказывается с этим поросенком странным образом связанной. Потом она встречает в метро мужчину, который сначала удивляется, а потом пытается все как-то наладить. Несмотря на общую шизофреничность происходящего, своего Каррут все-таки добился — это кино живое и дышит, действительно разговаривает на невербальном языке и в итоге оборачивается великим фильмом о том, каково нормальному человеку любить сумасшедшую. Сюжет заставляет вспомнить о Дэвиде Кроненберге (которого Каррут не имел ввиду), линия со свинофермером, записывающим звуки, — о Мэттью Херберте с его альбомом «One Pig» (о котором он ничего не знает), остальное — опять же о «Древе жизни» (которое он не досмотрел), все вместе могло бы работать как серьезное постмодернистское высказывание, но он не верит в постмодернизм. Единственная проблема в том, что процесс занимает его гораздо больше результата, и есть ощущение, что, увлекшись безграничными возможностями монтажа, режиссер, не считающий себя режиссером и научившийся снимать кино по книгам и чужим фильмам, немножко забыл о том, что хотел сказать, но, возможно, это и не так. В случае с этим фильмом ни в чем нельзя быть по-настоящему уверенным.