Новые рецензии «Афиши» «Тростниковые волки» Дмитрия Савочкина, «Шлюхи-убийцы» Роберто Боланьо, «Пандемоний» Дэрила Грегори и «Киплинг» Александра Ливерганта

Архив 30 марта 2011

Роберто Боланьо «Шлюхи-убийцы»

Чилиец Боланьо (1953–2003) — писатель из особенной категории «мертвый-и-модный»; испаноязычный мир чтит его как рано покинувшего землю бога литературы. «Шлюхи» — сборник странных рассказов; все разные, но все — картинно литературные, выдуманные, накачанные фантастическим газом, — и те, где имитируется реализм, особенно. Даже в самых фабульных («Буба», «Возвращение») главное — не странные события (футболисты побеждают за счет странной магии; мертвецу не повезло наткнуться на некрофила), а дистанции — между рассказчиком и персонажами, между рассказчиком и автором, между автором и читателем; дистанции — и атмосфера, дух происходящего: нечто странное, боланьовское. Некоторые рассказы Боланьо пропитаны черным юмором — но не тем англосаксонским, который работает по понятной модели, а другим, латиноамериканским; главное его отличие состоит в том, что вы чувствуете, что герои комично страдают от некоего особенного экзотического сплина, но вам самим не смешно. «Шлюхи-убийцы» напоминают Кортасара, Борхеса, Рульфо, Льосу, Маркеса, Сафона; это, по-видимому, какая-то особая испанская черта — не верить в надежность границы между реальностью и литературой, между жизнью и мифом/массовой культурой.

Дмитрий Савочкин «Тростниковые волки»

Савочкин — это тот самый украинский русскоязычный автор, который написал роман «Маркшейдер», поэму в прозе о донбасских шахтерах-призраках… «Тростниковые волки» — роман-квест. Рассказчик и главный герой — специалист по колоколам и черный археолог, нанятый эксцентричным одесским толстосумом, у которого только что погибла дочь — погибла, но если пойти по следам умершей, то возможно… Захватывающая история; нацистская символика, парапсихология, украинский фольклор, оборотни, имена-личины… по любому абзацу в книге понятно, что у автора есть языковой слух и что он понимает, как пишутся если не романы, то сценарии. Соответственно, у него есть планка, ниже которой опускаться нельзя. Он и не опускается; и конечно, это скорее фантазия в манере Гоголя (как постновский «Страх»), чем фантастика в духе «Икс-файлз»; автор очевидным образом конструировал именно Хому Брута, а не Фокса Малдера; но, по правде говоря, то, что кончится роман пшиком, ясно заранее; и ничего с этим не поделаешь.

Дэрил Грегори «Пандемоний»

Америка, наши дни — хотя не совсем наши, потому что примерно с третьей трети ХХ века события стали развиваться по несколько иному, альтернативному сценарию. В мире свирепствует «эпидемия одержимости»: время от времени в тела людей вселяются демоны — из поп-культуры, из массового кино и комиксов; им присвоены соответствующие условные имена. Главный герой тоже одержим демоном — хотя, возможно, у него просто психическое расстройство; на протяжении романа герой будет разбираться с самим собой — и искать природу одержимости, пытаться объяснить эпидемию. Бойкий и остроумный «Пандемоний» наделал в 2008-м в Америке много шума (премия Locus за лучший дебютный роман, премия Crawford). Хорошая идея, хорошая реализация, хороший густонаселенный мир, неглупые диалоги, несколько мыслей кстати; аналог, можно сказать, геймановских «Американских богов» — но в совсем облегченной, ироничной версии.

Александр Ливергант «Киплинг»

На протяжении нескольких десятилетий Киплинг был самым популярным, самым высокооплачиваемым — и самым часто пародируемым писателем Британии. Помпезные гимны империи, одержимость экзотическим материалом и брови, делавшие его похожим на гнома: Киплинг обладал полным набором достоинств, чтобы сделаться идеальной мишенью для остроумия своих современников — и очень хорошим клиентом для биографа. Оригинальный портрет «солдата империи» нарисовал А.Я.Ливергант — переводчик с английского (в диапазоне от Джейн Остин до Пола Остера), эксперт по британскому и американскому юмору (антология «Ничего смешного») и, если кому интересно, главный редактор журнала «Иностранная литература». Портрет получился узнаваемый — и пополнившийся эффектными — и нехрестоматийными — деталями. Любопытное отступление — о феномене «русского Киплинга», точнее, удивительном культе Киплинга в СССР.

Теги

Текст

Лев Данилкин