Анкета Александр Архангельский

— Что вы сейчас видите перед собой?

— Крышу соседнего дома, заваленную мокрым снегом, и думаю: а у нас опять будут протечки или в этом году обойдемся?

— Про что будет ваша следующая книга?

— Их будет две, одна уже на выходе. Первая — публицистика — про то, что «Важнее, чем политика». Речь, нетрудно догадаться, о культуре. Вторая — проза — про то, что история торчит оборванными проводами, и чтобы ток снова пошел, приходится замкнуть ее собой.

— Как вы думаете, кто лучший писатель вашего поколения и почему? (Необязательно конкретную фамилию)

— Самый известный — мой одногодка Пелевин. А лучшие, боюсь, либо намного старше, как Маканин, либо младше, как Майя Кучерская. Лучшие они потому, что не боятся заглядывать за свой собственный край.

— На какую историю можно поймать любого читателя?

— На русскую. Если серьезно, то роман — жанр бульварный. Надо не притворяться Джойсом, а грамотно строить сюжет, тогда книга будет читаться. И если повезет, ты вывезешь читателя далеко за пределы бульвара.

— В русской литературе правда есть что-то особенное — или все это отговорки людей, которые не интересны никому, кроме своих соотечественников?

— И в немецкой особенное, и в польской, а уж в американской... вспомните Франзена. А соотечественник соотечественнику рознь. Достоевский думал о соотечественнике, говорил с ним про всемирное, получил читателя на всех континентах, но не сразу. Бурлюк думал о всемирном — но кому его стихи нужны? С тем же успехом можно привести противоположные примеры. Нету тут никаких правил. Кому как бог на душу положил.